Заберу твою жену (СИ) - Коваленко Мария

Катя

Поцелуй Аристархова как лавина. Она накрывает меня с головой своей мощью и напором. Выжигает извилины. И парализует тело.

Первые пару секунд я не понимаю, что происходит. Путаюсь в ощущениях. Они, как нарочно, задваиваются на полярные: страх – смелость, шок – радость, пытка – наслаждение.

Но надрессированная за годы замужества бдительность быстро приводит в порядок перегретый мозг.

- Нет! – Я отталкиваю нахала и звонко бью его по колючей щеке. – Не смейте так делать!

Отшатываюсь подальше и начинаю суетливо поправлять одежду.

- Видимо... я вас неправильно понял, - потирая щеку, усмехается наглец.

- Не знаю, что вы там поняли! Я не давала никаких поводов.

Меня колотит от злости. И при этом я с трудом сдерживаю нервный смех.

Миша, наверное, хлопал бы в ладоши. Какая исполнительность! Какая скорость!

Обольстительница, блин.

Искусительница, что б меня!

Звезда!

Безумно хочется поверить в удачу и собственное обаяние, только я отлично помню горячие объятия Аристархова с воспитательницей сына, а еще – за последние годы неплохо выучила такой тип мужчин.

Если добыча слишком быстро попадает в капкан, значит это не добыча. Скорее приманка от более опытного охотника.

В нашем случае охотник – это Аристархов.

- Я прошу у вас прощения, - произносит он, однако на холеном лице ни следа раскаяния.

Больше всего выражение Глеба похоже на досаду. Будто этот самец уже распланировал весь день и ночь на постельные развлечения. А я пустила под откос поезд с его увлекательными планами.

- Ваше прощение мне тоже не нужно! – Отхожу еще дальше.

- Кажется, мы собирались разобраться с расходами.

Кое-кто, видимо, не намерен сдаваться. Даже не знаю: это отсутствие совести или врожденная непрошибаемость.

- В документах фонда есть ваш электронный адрес. Я составлю список и вышлю на почту. Сможете добавить все, что посчитаете нужным.

- Понятно... – Аристархов встряхивает головой. – И все-таки... Я могу как-то загладить вину?

- Я с удовольствием приму ваши извинения деньгами. На расчетный счет детского дома.

Умом понимаю, что нельзя отталкивать его окончательно. Две недели – не такой уж большой срок, чтобы играть в кошки-мышки. Но та дикая часть меня, которую мерзавец разбудил своим поцелуем, не желает сдавать назад.

Она хочет залепить еще одну пощечину и собственной ладонью ощутить, как горит кожа на щеках нахала.

- Что ж... Тогда буду ждать письмо.

Аристархов смиренно кланяется.

- Обязательно. – Прячу руки, будто они могут выдать мои мысли. - К вечеру будет.

- Однако, если у меня все же есть какой-то шанс исправить ошибку...

- ... я обязательно дам вам знать, - прекращаю этот мучительный разговор и пока не наговорила лишних «нет» ретируюсь за дверь.

***

После такого безумного начала дня до самого обеда я загружаю себя работой. Кручусь как белка в колесе между малышами, новой ремонтной бригадой и складом.

В отличие от обычных работников у меня нет должностных обязанностей, нет прав, и никто не станет доплачивать за напряженность.

Можно в любой момент собрать вещи и уехать. Но сегодня я только рада большой нагрузке. Не отказываю воспитателям, когда те просят присмотреть за самыми маленькими, пока они бегают в магазин. Отчаянно ругаюсь со строителями, стоит им заикнуться о дополнительных расходах. И каждую свободную минуту занимаюсь списком для Аристархова.

Так, моими стараниями, плата за поцелуй с каждым часом становится все больше, а уровень моего спокойствия – все выше.

К трем я полностью прихожу в себя. И, словно ждал, когда дочка будет в норме, в это же время звонит отец.

- Привет, папа. – Обнимаю его мысленно.

- Привет, мышонок. В детдоме сейчас?

Он далеко. Мы почти не видимся, но отец знает обо мне все. О чем-то догадывается. Что-то докладывают нужные люди.

- Как обычно. Волонтерю.

Охрана мужа прослушивает мой телефон, потому мы никогда не говорим ничего напрямую.

- Я тобой очень горжусь, родная. Могла бы отдыхать и все же делаешь важную работу.

- Надеюсь, она будет ненапрасной. – Осторожно проверяю в сумочке последнюю ксерокопию.

Чудо, что бухгалтер не заметила кражи особой записной книжки с зарубежными счетами фонда. И еще большее чудо, что получилось быстро вернуть пропажу на место.

- Может, тебе каких закаток передать? Мать тут наделала салатов из перцев. Дядька сейчас выезжает в столицу, привезет.

- Пап, ну какие нам закатки? – отнекиваюсь исключительно для посторонних ушей.

- Там у вас в городе одно ГМО. А у мамы все натуральное. Хоть внука покормишь. – Из папы тоже получается неплохой актер.

- Роберт не ест ничего такого. Да и детям вредна вся эта консервация. – Доигрываю свою роль до конца.

- Тогда сама скушаешь! Не расстраивай мать. Она для вас старалась, - заканчивает папа. А затем сообщает примерное время «доставки консервации».

Запомнив, я тут же перевожу разговор в более безопасное русло. И гружу наших слушателей рассказами о детях, подгузниках, операциях и новом муже Ани.

Привыкший к такой болтовне, папа послушно поддакивает. Иногда цокает языком. И изредка вставляет короткие междометия: «Ай-яй» или «Ну-ну».

Когда отец кладет трубку, я чувствую себя уже совершенно другим человеком. Спокойным и решительным.

Не переживаю из-за Вадима, который сегодня аж пять раз заходит в детдом проверить, не сбежала ли я. Отпускаю злость на Аристархова.

Холодная голова тут же подкидывает хорошую идею, как продолжить наши опасные отношения с этим наглецом. И вместе со списком покупок я высылаю ему на почту приглашение: «Мы с Михаилом ждем вас завтра на семейном ужине. В семь. У нас дома. Загладите вину».

Глава 11

Глава 11

Герман

Как и обещал Ювелир, с утра за мной начинается слежка.

Коля замечает «хвост» возле самого дома. А в офисе об интересных нововведениях в нашем бизнес-центре сообщает Полина – моя правая рука, специалист по деликатным вопросам и единственная женщина, которая знает обо мне правду.

- Местная служба безопасности ночью сменила пропуска. – Она кладет на стол новенькую пластиковую карточку с соколом на лицевой стороне.

- Внезапно.

Я устраиваюсь на своем месте и включаю небольшую глушилку. Видео она не перебьет, но со звуком справится. Вместо наших голосов в эфире будет полная тишина.

- Еще они поменяли службу клининга. Теперь весь бизнес-центр обслуживает новая компания.

- И все ради нашего тринадцатого этажа? Мансуров не мелочится.

- Думаю, с минуты на минуту сменят и технических специалистов. От слесаря до плотника.

- Ты вчера жаловалась на замок в двери.

- Вот ломаю голову: просить Колю глянуть, что с ним, или уже нет смысла.

- Что-то мне подсказывает, о жучках можно не переживать. Все, что должно стоять, уже на месте и работает.

Я хлопаю по правому колену, и Полина послушно устраивается у меня на ногах.

- Тогда всем приятного просмотра, - шепчет она, перекидывая через плечо прядь своих длинных каштановых волос и целует меня в губы.

В вопросах поцелуев Полина профи. Можно сказать - мастер спорта международного класса. Ничего общего с неумелой двоечницей – женой Мансурова. И все же при этом поцелуе я вспоминаю именно ее – испуганную, робкую и убийственно сладкую.

Почти такую же, какой была пять лет назад во время своего первого раза.

- Ты о ком-то задумался? – Полина сквозь ткань умело поправляет мой член. – Переигрываешь, - шепчет на ухо.

- Меня вчера пригласили на семейный ужин, - пропускаю ее комментарий мимо ушей. – Вечером будь готова. Ты сопровождаешь.

- Вау! Так сразу и в логово зверя?!

- Зверь решил подсунуть под меня свою жену. А та провалила проверку.