Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба! (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

Года два назад жена без моего ведома купила новую квартиру. И с воплями «Сюрприииз!» отдала мне ключи. Потом там сделали ремонт. Курировала рабочих Оксана, а я только бабки отстегивал. И когда все уже было готово, она с детьми собрала вещи и переехала. Я тоже с ними. А потом обратно на старую хату вернулся.

К работе ближе. Соседи за стеной не шумные.

Сначала пару раз в неделю ночевать оставался. А потом и вовсе решил жить отдельно. Оксана приходила поначалу. Устраивала скандалы. Все девок каких-то искала.

– Правда? Мы будем с тобой жить? – радостно верещит в трубку Мишка. Зовет брата тоненьким голоском.

Папа разрешил!

А у меня голова кругом идет.

– Олег, – берет трубку теща. – Что за цирк ты устроил? – отчитывает меня, как идиота. – Или воспользовался, что Оксана в больнице? Решил тут вольницу свою показать? Только я тебе детей не отдам!

– А ты кто такая? – рявкаю в трубку. – Давай, собирай манатки и звездуй по месту прописки. Слышала меня?

– Олег… Олег… Ну как же… – лепечет она, мгновенно сдавая позиции. Ну что за человек такой! По-хорошему с ней нельзя. Сразу на голову садится и ноги свешивает. А как за шкварник возьмешь и потрусишь, милейший человек вырисовывается. На время. Только на время. Такая порода сучья.

И Оксана такая же.

Что ей только пообещал Трехглазый?

– Детям на первое время вещи собери. У меня они поживут. А ты лучше дочке помоги, – рычу глухо. В трубке сначала висит напряженная тишина, а потом теща вздыхает, как потерпевшая.

– И откуда ты только взялся на нашу голову! Вышла бы Оксанка замуж за соседского парня…

– Вместе бы на герыче сидели… – добавляю я и, откашлявшись, спрашиваю. – Погоди, мать. У меня к тебе разговор есть.

Теща точно должна быть в теме. Оксанка с ней всем делилась.

– Какой еще разговор? – испуганно взвизгивает теща и кричит моим сыновьям. – Мальчики, собирайтесь! Вы переезжаете к папе!

«Ладно, поговорим!» – усмехаюсь я криво.

Покончив с делами, еду за детьми. Подхватываю выставленные в коридоре спортивные сумки. Другие две берет Саша, еще пару – мой водитель Юра.

– Ну, погнали! – подмигиваю мальчишкам. А теще бросаю едко. – Не прощаюсь. Еще поговорим.

– Оксанка выйдет из больницы, тебе задаст, – роняет в спину бабка.

– Кишка тонка, – бурчу себе под нос.

Вместе с сыновьями сбегаю по лестнице и чувствую, как душа ликует от счастья. Такого простого и незатейливого пацанского счастья.

Когда вокруг открыты все горизонты и жизнь кажется большим приключением.

– Сейчас к матери, потом пообедаем где-нибудь, и домой, – объясняю по дороге в больницу.

– Слушай, пап, а она выживет? – бубнит Сашка. И Мишка к нему жмется. Так и сидят сзади, как два глупых пингвина.

– Да, там все нормально, – повернувшись к ним, киваю я. – Врачи дают очень благоприятные прогнозы. Плюс еще одну операцию сделают в следующую среду. Нормально все. Прорвемся, – вкладываю все свое убеждение в каждое слово и неожиданно осекаюсь. – Или ты думал, что если я вас к себе забрал, то мама ваша помрет в одиночестве?

– Ну да, – неуверенно тянет Саша. – Мы тебя сколько уламывали…

– Ну, вот и уломали, – подмигиваю я и серьезным тоном поясняю. – Маме сейчас после операции отдых нужен. Бабушке с вами и с ней тяжело будет. Сколько мама еще в больнице пролежит? Потом в санаторий ее отправим. Ну и бабушку тоже. А вы что, тут одни, бесхозные будете?

– Ну, ты прав, – кивает старшенький.

– Я вам что всегда говорю? На шаг вперед надо смотреть, – замечаю строго.

И сам себе готов дать бодрящего пенделя. Ты-то сам, долбоящер, куда смотрел? Почему сразу ничего не выяснил? Обиделся на Лену. Забухал. А протрезвев, попросил направление в самый дальний и забытый богом медвежий угол. А по моему распределению во Владик наверняка поехал Трехглазый.

Мотив ясен. Теперь бы подробности узнать.

Глава 12

Давай пообедаем вместе!

Только от одной мысли в душе поднимается ярость. Иди лесом, дорогой Олег Иванович! Давно все отболело и атрофировалось. Слишком дорогую цену я заплатила за безотчетную веру в тебя. За свою наивную и глупую любовь. Слишком долго потом заживала душа, изодранная в клочья.

А ты… Так и идешь по жизни победителем. Дотягиваешься и берешь то, что приглянулось. Пользуешься, отшвыриваешь прочь и снова шагаешь вперед. Вот только со мной эти номера не проходят. На Оксане своей тренируйся.

Зря я согласилась ее оперировать. Вези, дорогой, жену в Питер или в Москву. Там есть специалисты покруче меня.

И я тоже дура!

Включила режим спасателя и на помощь кинулась. А кого спасать-то? Оксану эту? Хотя сколько бы я не размышляла, винить мне ее не в чем. Олег виноват, ясное дело. Думал, не прилетит ответочка. И никто его не найдет на юге России.

Ан нет, Оксана с родителями из Тюмени за своим счастьем приперлась. Да и кто бы не приехал? Декабристок сейчас нет. Не выпускают. И та, первая версия была строго лимитированная.

«Лен, ты сдурела, что ли? Мне сейчас Демин звонил. Какая операция? Отказывайся, на фиг. Если эта баба помрет у тебя на столе, ты потом сядешь, и надолго. Плехов тебя лично закроет и ключ выбросит. Скажет, бывшая зарезала дорогую супругу во время операции. Свела счеты», – пишет мне Леня Касаткин. Шлет сердитые смайлы. Мой бывший преподаватель, друг и любовник.

Как же я его боялась в универе! Вечно донимал меня дурными вопросами. Дергал на лекциях, валил на экзаменах и занижал оценки. Пока я не вышла замуж за Альберта. Тому даже ничего объяснять не пришлось. Просто покосился небрежно, и Леня отстал. Понял, что в другой весовой категории.

Альберт!

Внутренности сводит от старой боли, замешанной на горечи утраты и отчаянии. Я часто думаю, как сложилась бы наша жизнь, переживи Валдаев первоначальный период накопления капитала.

«Наверное, владел бы сейчас заводом или пароходом», - усмехаюсь, смаргивая непрошенные слезы.

Дожидаясь, пока акушерка Настя возьмет анализы у пациентки, бездумно пялюсь в окно и ничего не вижу. Ни парка, ни прогуливающихся больных, ни спешащих медсестричек с историями болезни. Вспоминаю, как в тот злосчастный день перед свадьбой приезжаю к Валдаевым, как гостья, а не фельдшер скорой помощи. Как обессиленно падаю на диван в большой уютной комнате, украшенной картинами и статуэтками.

– У нас сейчас ремонт, – садится напротив Катерина Даниловна. Машет рукой в сторону коридора. – На первом этаже только зал целый и Любочкина. Поэтому занимай спальню Альберта на втором этаже. Он уехал и вернется нескоро. Через неделю, наверное.

– Куда-то во Владик умотал. Пока заявится, уже ремонт сделают, – добавляет Семен, выглядывая из кухни. – Мам, а пожрать есть что?

– Сейчас ужинать будем, сынок, – смеется Катерина.

Подхватываюсь ей помогать. Мне бы сейчас руки занять и ни о чем не думать. Но тетка Альберта мягко гонит меня из кухни.

– Ты тут гостья, милая, – улыбается мне. – Иди лучше к Любе. Кажется, она проснулась. Заглядываю к Любови Даниловне, но она спит. Осторожно трогаю пульс, поправляю подушку и возвращаюсь к Кате.

– Пойди, полежи, – снова выпроваживает она меня.

– Ага! На ногах еле стоишь. Где спальня Альберта – знаешь? – подает от окна голос Сэм.

– С ума сошел! – замахивается на него полотенцем Катя и поясняет добродушно. – На втором этаже. Третья дверь справа. Горничные уже там постель меняют, – заявляет она мимоходом.

Горничные!

Пока я не попала к Валдаевым, мне даже в голову не приходило, что в доме постоянно может находится прислуга. Водители, горничные, охрана.

Поднимаюсь на второй этаж. А там уборка идет полным ходом. Ухожу вниз, бесцельно маюсь, бродя по красиво обставленному дому, и снова возвращаюсь на кухню.

Неприкаянная и совершенно разбитая. Стараюсь не думать об Олеге. Но словно наяву вижу картинки. Плехов и эта девчонка! В разных позах… Как мы сегодня…

Смаргиваю слезы, пытаясь отогнать гадские воспоминания. Все. Олег в прошлом. Что по нему страдать? Надо жить дальше…