Мама, он мне изменяет (СИ) - Чейз Адриана
- Мы с Ветой уже давно не живем как муж и жена, - развел он руками. - У нее есть любимый, я тоже думал, что встретил ту женщину, которая станет моей новой супругой. Однако Лариса всеми правдами и неправдами от меня отстранялась с тех пор, как узнала, что беременна.
Он рвано выдохнул и торопливо продолжил, как будто Стасу требовалось говорить быстро, иначе он бы не смог уложить во времени все то количество слов, которое просилось наружу:
- Мы предохранялись! Честно! - сказал он, и я почувствовала себя строгой мамой, дочь которой неожиданно залетела. - Но я очень обрадовался тому, что Лара беременна… Она же стала вести себя странно, потом выяснилось, что именно в этот момент стал известен ее диагноз. Я настаивал на аборте! И ничуть не свернул за прошедшее время с уверенности в том, что она обязана его сделать! Даже в четыре месяца это возможно!
Он так раздухарился, что повысил голос и на нас уже стали оборачиваться посетители кафе. Пришлось немного охладить пыл Станислава:
- Я слышала ваш разговор сегодня… Вы посчитали, что Лариса может быть беременна не от вас. Почему?
Спросила это и даже затаила дыхание.
- Потому что я догадывался о том, что у нее есть кто-то еще… Она мне прямо сказала, что отцом ребенка могу быть вовсе не я… И знаете, Вера, теперь становится понятным, почему я этого самого «кого-то» не мог отыскать. Ведь когда Марат, ваш муж, встречал Лару с работы, когда провожал к врачам… Я и подумать не мог, что она может спать с собственным зятем!
И снова, несмотря на мнимую готовность ко всему, услышав эти подробности, я отпрянула, как черт от ладана. Сказанное Станиславом, было столь ужасным, что меня взяла оторопь.
- Я поставила маме условие. Она сдает ДНК-тест по крови. Мой муж тоже сдаст анализы. И когда это случится, мы выясним правду. Ну а если он откажется, или мама будет категорически против - тут и подтверждения их лжи не нужно никакого, - сказала я тихо.
Стас покивал. Какое-то время мы просто сидели, попивая чай. Я все рисовала себе в воображении картинки того, как Марат встречает маму с работы, возит в клинику… И все тайно… за моей спиной. Что-то это не тянуло на отношения тещи и зятя, пусть они хоть миллион раз находились в очень хороших родственных отношениях.
- Только нужно сделать это в независимой лаборатории, адрес которой они не будут знать вплоть до поездки на анализы, - добавил Станислав через несколько минут.
Я же, допив чай, спросила у него:
- Вы будете рядом, чтобы во всем разобраться? Или решили уйти, как того и просила мама?
Не прошло и мгновения, как Стас горячо меня заверил:
- Конечно, буду! И Лара плохо меня знает, если считает, что я отступлю.
Мы распрощались еще через полчаса. Обсудили по кругу все то, что было уже озвучено, а потом разошлись. Точнее, Стас уехал, а я осталась за столиком. Сидела и думала о том, что сил на новое соприкосновение с мужем и матерью у меня попросту не осталось.
Марат непременно устроит мне какую-нибудь сцену, если выяснится, что мама рассказала любимому зятю про мой ультиматум. А она наверняка это сделала, ведь в той женщине, которая сейчас жила от меня на расстоянии нескольких этажей, я не узнавала собственную мать… И поступки ее просчитать не могла от слова совсем.
Все же решившись, я вышла из кафе и поднялась в квартиру. Когда увидела краем глаза нашу машину на парковке, меня словно бы прострелило пониманием, что Валиев примчался домой раньше положенного, хотя в последнее время частенько задерживался на работе.
Стараясь не думать о том, где он мог действительно быть, когда приходил домой позже, а из офиса уходил вовремя, я открыла дверь в квартиру. И снова замерла - на этот раз на пороге собственного дома.
Здесь была мама - ее я и увидела первой. Она сидела на кухне, и когда я вошла, взглянула на меня с таким чувством жуткой вины, что я ошалело застыла, как вкопанная.
- Вер… привет, - сказал мне муж, выйдя в прихожую.
Он в одночасье превратился в чужака. И от того, каким стал Марат за то короткое время, что мы не виделись, по коже мурашки толпами побежали…
- Пойдем, нам надо поговорить, - сказал Валиев, когда я стащила верхнюю одежду трясущимися руками.
После разулась и мы с мужем прошествовали на кухню, где мама сидела, глядя прямо перед собой, словно провинившаяся школьница. Лихорадочно подбирая слова и чувствуя, что прямо сейчас меня ждет нечто, с чем если и смогу справиться, до далеко не сразу, я остановилась в полушаге от входа. А когда вопросительно посмотрела на Валиева, он первым взял слово:
- Лара рассказала мне про твое требование сделать ДНК… Так вот - анализ не понадобится. Я хотел, чтобы ты никогда об этом не узнала, но раз так сложились обстоятельства, глупо скрывать все и дальше…
Схватив ртом порцию кислорода, Марат обрушил на меня ужасную правду, которую внутренним чутьем я знала и так:
- Ребенок, которого носит Лариса… Это мой сын, Вера.
4.2
Наверное, если бы меня сейчас со всей дури ударили обухом по затылку, я бы не испытала и сотой доли того, что ощутила в моменте. Четыре последних слова, произнесенные спокойным и даже холодным голосом палача, звенели в голове на разные лады. Это мой сын, Вера… Это мой сын. Они уже даже пол ребенка узнали!
Мама бросилась ко мне и забормотала:
- Верочка, мне осталось совсем недолго! Я не хочу избавляться от этого малыша… он не виноват в том, что…
- Уйди от меня!
Я закричала, как умалишенная, отпрянула от матери и вскочила из-за стола. Мама обессилено упала на стул и, закрыв лицо ладонями, стала всхлипывать. Я не верила ни единой эмоции с ее стороны!
- Вера, это было лишь раз… Я не знаю, что на нас тогда накатило, - начал объяснять Валиев, пока я, словно загнанный зверек, стояла в углу, выставив впереди себя руки.
Какие три реакции обычно выдают люди в смертельно опасных состояниях? Замирают, бьют, бегут? Или просто подыхают от ужаса, когда сердце колотится так, что кажется, будто в любой момент может разорваться на части?
А еще во мне стала просыпаться лютая ненависть. К матери, к мужу, к ребенку Марата, который был во мне. Нет, это не была моя частичка, это был плод любви к предателю! То, что не должно существовать.
- У нас было всего раз, - начал муж, и я сходу не поверила ни единому слову. - Лара забеременела, она сразу сказала, что оставляет ребенка. И что это знак - ее не станет, но она будет жить в своем продолжении.
- Замолчи! - рявкнула я, приходя в себя. - Заткни свой грязный рот, Валиев! О продолжениях и наследниках ты будешь рассказывать кому-то другому!
Глаза Марата зажглись недовольством и злостью, но он ничего мне не сказал. Лишь вскинул руки в жесте капитуляции и продолжил:
- Я перед тобой виноват. Она - нет, - указал он на мою мать.
С этих пор она для меня просто Лариса, а того доверия и тепла, которые я испытывала в сторону близкого и родного человека, нет и в помине.
- Марат, я тоже виновата! - подала голос эта женщина, наконец, отняв руки от лица. - Верочка, прости меня… Я не знаю, как так произошло!
- Зато знаю я! - прошипела в ответ. - В сорок лет, видимо, особенно сильно начинает чесаться между ног, вот ты и не удержалась, Лара!
Дальнейшее случилось так внезапно, что я ничего толком не успела понять. Валиев подлетел ко мне и, схватив за плечи, ощутимо встряхнул. Да он же за нее готов убить! Даже меня. За любое слово, которое его Лариса заслужила с лихвой!
- Марат, что ты делаешь?! - завопила мама, которая подлетела к нам и вцепилась в предплечье Валиева.
Меня затошнило. Показалось - еще мгновение и все содержимое желудка окажется прямиком на моем муже. Но мне нельзя даже намеком давать понять, что я беременна. Потому что участь этого малыша, появившегося так некстати, уже предрешена.
- Вера… выбирай выражения… - мягко попросил Марат, при этом в голосе его так и сквозили угрожающие нотки, прорывающиеся через обманчивое спокойствие. - Твоей маме осталось недолго… Она беременна и родит мне сына!
