Первозданная (СИ) - "De Ojos Verdes"
Только, вот незадача, я ж не из пугливых. Да и цирк этот изрядно вымотал: тип несносный с императорскими замашками, постоянные его придирки, требования дурацкие. Вся информация ведь есть в локальной сети — чего пристал?
— «Милочка», господин Адонц, — щурю глаза, превращая их в щелки, — Ваша бабушка. Через двадцать минут бумаги будут у Вас.
Демонстративно отворачиваюсь и прохожу в смежную маленькую комнату, где снимаю куртку.
Мудак! Этим всё сказано. Как обычно, люди с более высоким положением в силу личной неприязни готовы вымещать плохое настроение на тех, кто от них зависит. А наша организация, жесть, как зависела от положительного заключения этого эксперта, поэтому меня часто просили держать язык за зубами. Но тет-а-тет я себя не контролировала, отпуская тормоза. Мой визави заслуживал и худшего.
На этот раз никакой демонстрации — дверь за ним бесшумно закрылась.
— Сат? — тут же впорхнула Гая, озабоченно хмурясь.
— А? — выхожу и сажусь, потянувшись к системному блоку.
— Чего это вы?
Фыркаю, отмахиваясь.
— Технические неполадки, Гаюш. Это все мой паршивый характер.
— Спокойно никак? Странно, Торгом такой приятный собеседник.
Хотелось бы мне ей сказать много нелицеприятных эпитетов по поводу объекта ее матримониальных поползновений, да вот, слишком люблю ее, шокировать не хочу. Знаю, что он нравится ей.
— Вот именно, что собеседник. А мы с ним не беседуем, у нас чисто рабочие моменты.
Обреченно вздохнув, подруга пожимает плечами и тихо уходит, видя, что я вплыла в монитор, да и говорить со мной в таком состоянии бесполезно.
Когда комната пустеет, я роняю голову на вытянутые ладони и выдаю такой протяжный стон, будто из меня дух вышибают. Не помню, чтобы так сложно сходилась с людьми. Я человек дружелюбный и общительный, всегда готова помочь, если меня попросят. Не прикажут. А этот Торгом Адонц только высокомерными распоряжениями и общался со мной. Кажется, мы невзлюбили друг друга с первой минуты знакомства.
Поразительно, но только я относилась к нему с неприкрытым негативом, всех остальных мужчина очаровал настолько, что лишь о нем коллектив и говорил. Представители обоих полов. Особенно женского, конечно. Ведь, как выяснилось, Адонц холостяк. А еще весьма недурен собой, чертовски умен и бесконечно обаятелен, когда это надо.
К счастью, всеобщего фанатизма я не разделяла, поэтому с иронией наблюдала за попытками привлечь его внимание. Болела, естественно, за Гаянэ. Ибо она была достойнейшей из всех претенденток. Да и старше меня на два года, хотела семью и немного комплексовала по поводу того, что в тридцать еще не родила. Такой ахинеей я не страдала, хотя эти возрастные стереотипы не обходили стороной и меня, проявляясь в виде настойчивых вопросов и подколов родственников. Иногда мне казалось, что я неадекватная, поскольку к сроку годности биологических часов относилась весьма скептически и была твердо уверена в том, что каждое событие происходит в свое время.
Как сейчас, например. Самое оно, чтоб его! Мало было мне других проблем в жизни, еще и этот тип на голову свалился. И какого черта, спрашивается, именно я должна отдуваться за весь отдел? Порядком задолбало поведение начальника. Что, теперь из-за своего высокого уровня ответственности и качества работы буду постоянно страдать, выдвинутая вперед? Я девочка для битья? Вся ситуация выглядела тестом на прочность. И я его настойчиво и непоколебимо не проходила по всем параметрам…
* * *
Дверь распахнулась, впуская нарушителя моего спокойствия, который в силу сложившихся обстоятельств ютился в нашей смежной комнате, отравляя мое существование своим присутствием.
— Доброе утро, Сатеник.
Прикрываю на мгновенье глаза в бессильном бешенстве. Затем распахиваю и цепляюсь ими в довольную гладковыбритую физиономию.
— Меня зовут С-а-т-э. И утро никакое не доброе! Пока Вы тут торчите, у нас ничего доброго быть не может!
— Потерпишь, сегодня последний день. Я сам не в восторге от твоего общества, — с надменным спокойствием.
Проигнорировав очередное его обращение на «ты» и закончив с традиционным обменом любезностями, ликую от новости о том, что уже завтра этого мудака здесь не будет. Господи! Я терпела это целый месяц!
— Все настолько хорошо, или же настолько плохо? — спохватившись, спрашиваю настороженно, как бы, между прочим. — Нас ждут…хм…неприятности?
Словно под гипнозом наблюдаю, как красивые мужские пальцы распахивают пальто и снимают его с мощных плеч. И столько в этих движениях грациозной мужественности, что я искренне любуюсь.
Замираю, осознав это, и тут же вспыхиваю.
— Конкретно тебя, Сатэ, — смотрит насмешливо, присаживаясь, — всегда ждут неприятности. «Язык твой — враг твой». А результаты узнаешь у своего начальника.
Досадно, конечно, но чего еще я могла ждать от него?
На самом деле, сегодня даже сил нет препираться, поэтому, легонько пожав плечами, все же включаю компьютер.
— И ты ничего не скажешь? — звучит его вопрос с потрясенным смешком.
Похоже, у него прекрасное настроение.
— Почему Вы всегда разговариваете со мной по-русски? — с раздражением выдаю как-то отрешенно. — Акцент мой на армянском не устраивает?
Медленно поворачиваю голову, чтобы встретиться с его холодными глазами, в которых сейчас стоит удивление.
— Комплексы душат, деточка? — скалится. — Погоди, сам догадался, — останавливает, видя, что я уже собираюсь открыть рот, — «Деточка — моя бабушка»?
Хмурюсь, закипая. Вот дура ты, Сат, честное слово. Зачем ввязалась в разговор! Только потешила самолюбие человека!
Вот теперь окончательно решив не контактировать, утыкаюсь в монитор, фыркая.
В тишине проходит буквально секунд двадцать, после чего рокочущий низкий голос произносит весьма примирительно:
— Расслабься, нет у тебя никакого акцента. Разговариваешь грамотнее местных. Я просто по русской качественной речи соскучился. Провел там практически половину жизни.
— Даже не знаю, как бы я жила дальше без этой ценной информации! — усмехаюсь, качая головой.
— По поводу отсутствующего акцента? — с мстительной издевкой. — Не благодари! Главное, тебе полегчало.
Я хотела что-то сказать, но от возмущения позорно поперхнулась собственной слюной, вызывая его понимающий подленький смешок.
Вот теперь точно всё!
* * *
Утро следующего дня я встречаю с замиранием сердца. Этот гад так и не сказал ничего, оставшись работать до позднего вечера. Видимо, подготавливал отчет комиссии для Минфина. И действительно озвучил все моему начальнику наедине.
В кабинет заходила с опаской. Осторожно глянула в сторону смежной каморки, удостоверившись, что на столе больше нет компьютера и бумаг. Облегченно вздохнув, прошла вглубь помещения и аккуратно повесила на спинку стула чехол с платьем. Остальные аксессуары расположила на открытой полке рядом.
Оглянулась, прошлась взглядом по помещению и как-то грустно усмехнулась. Странно, внутри как-то заныло от этой пустоты, будто из-за нехватки очень важной детали. Все же, мы почти месяц вели с ним активные боевые действия. Непривычно, что Адонца больше нет.
Но, Боже мой, зато какое прекрасное чувство свободы!
На радостях достаю телефон и звоню маме, она в это время никогда не спит, почти девятый час утра.
— Дочь, привет! — оживленный голос и лучезарная улыбка на экране.
Сердце будто расширяется от этой необъятной любви к ней. Я боготворила своих родителей и подыхала на расстоянии от них, от брата с сестрой.
— Как вы там? — спрашиваю, присаживаясь.
— Потихоньку. Кстати, решили с отцом поехать на отдых. Впервые за десяток лет.
— О-о!
Изумлению моему нет предела, ибо у родителей никогда не получалось совместить заслуженный отпуск, а уж тем более — куда-то уехать.
Вообще, мама с папой — это уникальный тандем. Сильные, независимые, умные, трудолюбивые. Еще будучи студентами, которым едва стукнуло по двадцать, они связали себя узами брака, поняв, что не могут друг без друга. Почти тридцать лет живут душа в душу, и я ни разу за эти годы не видела, чтобы они разговаривали на повышенных тонах. Отец смотрел на свою жену с диким обожанием, каждое колкое слово вызывало улыбку на его лице. И часто он специально дразнил ее, желая распалить. Ну а мама… Сколько благоговейного трепета в этих глазах, когда она говорит, думает и любуется своим супругом…
