Не остуди своё сердце - Матвеева Любовь

«Ещё бы, – подумала я, отодвигаясь от неё, – ведь этот запах же из-под хвоста, вот и действует на мужские инстинкты!..»

Утро красит нежным светом

– каждое утро звучало раньше по радио. Шло патриотическое воспитание:

Ты самая любимая!.. – мы, дети всей большой страны, заранее любили Москву, хотя увидим её ещё очень не скоро. Я открыла свой детский песенник, куда заносила любимые песни – половина песен патриотическая:

– так завидно было! Кто-то живёт у границы, и может найти такую пуговку… Нам тоже хотелось найти, разоблачить врага, и мы босыми ногами в цыпках ворошили пыль на дороге у себя, в казахских степях… А помните:

– а теперь наши дети живут за границей… А:

– вы не забыли, а наши дети не знают, не слыхали… И вот печальный итог – какие сейчас песни звучат? «Ксюша, юбочка из плюша?», «Целуй меня везде…»?

Я опять в Москве, на Красной площади. Уставшая – день был насыщен событиями, а присесть некуда. Сажусь на высокий бордюр, впитываю в себя красоту и значимость события – «Я НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ! В МОСКВЕ!»… Любуюсь анфиладой прекрасных зданий… Мавзолей – как бельмо на глазу. «Зайти, пока не поздно»? – уговариваю я себя, но никак не уговорю. Смотреть на покойника? Нет! Но что-то ещё, кроме Мавзолея, мешает моему романтическому настрою…

А-а, полицейские! Что они здесь делают? ДЕНЬГИ!.. – понимаю я через некоторое время. По одному и по двое рассеялись они по площади, ловят простаков. Расчёт верный. А где ещё их так много, как здесь? Патриоты приезжие! Приехали на столицу посмотреть? Надурняка? За всё платить надо! Прошли былые времена!.. Да, измельчали представители власти вместе с самой властью! Теперь все, забыв совесть, ДЕЛАЮТ ДЕНЬГИ…

Вот остановили трёх молоденьких студенток из Перми. Они, как и я когда-то, в столице впервые, проездом. Только вошли на площадь, озираются с восторгом. На руках у них нет железнодорожных билетов, по которым они приехали – выбросили. Вечером они уезжают, но билетов ещё не купили. Им, следовательно, не нужна регистрация, но каждая оштрафована на сто рублей! Это студентки-то! Так ничего и не увидев, они поворачивают назад, а скольким ещё представителям власти они попадут в руки по дороге к вокзалу? И какое воспоминание останется у девушек от столицы?… Это – антипатриотическое воспитание!

А предприимчивые полицейские, которые пасутся неподалёку от меня, опять остановили двух парнишек. Я вижу, как те, спустя минуту, достают из карманов деньги, может, последние, оставленные на еду в дороге? И тоже поворачивают назад, уносят ноги, уходят, ничего не увидев, кроме стаи хищных полицейских, рассыпавшихся по площади. Теперь ясно вижу – их едва ли не больше, чем гостей столицы, ещё бы – целое поле непуганых дураков со всей страны!..

Я и сама не всё разглядела, не всё запомнила, не всем насытилась на Красной-Прекрасной Площади, но понимаю: лучше и мне убраться подальше – блюстители Закона и Порядка начали поглядывать на меня! К чему придерутся эти парнокопытные неизвестно, но свою сотню из каждого они выдавят, а у меня лишних нет…

Ещё есть время побывать на Ваганьковском, поклониться святой Матроне, проехать на речном трамвае по Москве-реке, но – вижу – повсюду «идёт охота на волков, идёт охота!..» И я отправляюсь на вокзал, зорко вычисляя охотников по дороге, обходя их. А тем добычи хватает и без меня, и они повсюду…

До поезда меньше трёх часов. Сейчас спущусь в метро, увижу вереницу лиц на эскалаторе, знакомый сквознячок овеет моё лицо. Вдруг неожиданно окажусь внутри Казанского вокзала, выпью стаканчик кофе из автомата – самого дешёвого, выйду на перрон… Электронное табло сообщит, что через пятнадцать минут поезд отправляется. Только что подали состав. Пассажиры с тюками и детьми, многие едва живые от многочасового ожидания, от своих болезней и страхов, рванули на нужную платформу. Не тут-то было! Поперёк платформы – густая сетка полицейских, не зря их, всё-таки, переименовали:

– Где багажная квитанция?

Разве это их дело – проверять багажные квитанции? Кто догадливее, суёт милиционеру сотняшку и продолжает путь. «Надо будет сунуть ещё проводнику»… – прикидывает несчастный пассажир. Многие же в ужасе поворачивают назад, в панике ищут багажное отделение, чтобы взвесить свои чемоданы, получить документ – раньше этого не требовалось, а там очередь… а поезд отправляется… об этом без конца напоминает голос диктора… Думаю, не одна трагедия разыгралась на перроне…

Хорошо, что я знаю, куда идти! Быстро взвешиваю, возвращаюсь, успеваю впритык. А ведь успели не все, что с ними будет?… Захожу в свой плацкартный вагон, потная, взмыленная и радостная: успела! Что это мужчины сидят такие испуганные, бледные и трепещущие? Соседка по купе, татарка, тоже испугана, она едет в Казань. На ухо мне объясняет: в вагон зашли бандиты, всех мужчин по очереди выводили в тамбур, и грабили! Те молчали.

Вагон ещё не полон, все незнакомы между собой. Я вижу, как потрясённые, испуганные, побледневшие мужчины, возвращаясь из тамбура, куда были вызваны хищниками, ошупывают себя и свои опустевшие карманы. Им не верится – как? Вот так, среди бела дня, когда кругом столько стражей порядка, ограбление произошло с ними так буднично и мгновенно?… В СТОЛИЦЕ РОДИНЫ? А кому жаловаться? Так и до дома не доедешь… А сколько людей и не доезжают?… Вон их сколько в столице, бомжей – кишмя кишат…

Справедливости ради надо сказать, что женщин ни таможенники, ни полицейские, ни бандиты стараются не трогать. Не потому, конечно, что они – ЖЕНЩИНЫ, МАТЕРИ. Нет, просто, визгу будет много. Да женщины и смелее большинства мужчин, и меньше согласны отдавать заработанное. Как же так? На вокзале столько полицейских, бандитов они наверняка знают в лицо, а ХВАТАЮТ ПАССАЖИРОВ?… И почему проводники, так тщательно проверяющие билеты у пассажиров, запускают бандитов в вагон? ВСЕ В ДОЛЕ – ПРОВОДНИКИ, ПОЛИЦЕЙСКИЕ, БАНДИТЫ… – понимаю я. И вместе со всеми молчу, трепещу – от кого ждать защиты?

В дороге нас снова будут грабить, и я, рискуя, сообщу об этом проводнику. Он не примет никаких мер – сами себя защищайте, не моё дело! И закроется в купе. Он и сам боится, мужчина… И я боюсь… Ночь, все спят… На станции Сергачи поезд остановится на три минуты. Воры, набравшие на верхних полках несколько мешков дорогих шапок, сняв с вешалок не одну кожаную куртку – и не только в нашем вагоне, сойдут с поезда…

А пассажиры спят… Кроме нескольких, которые легли на свои куртки и шапки, молча наблюдали… Мужчины, называется… Глубокая ночь… Я всё ещё жду реакции проводника, но объявляют отправление… Убедившись, что бандиты вышли, стоят со своими мешками у вагона, а проводник уже машет жёлтым флажком машинисту: всё в порядке, отправляемся, я ору на весь вагон: