Диагноз (СИ) - Захарченко Александра Дмитриевна "Заха"

— Теоретически. — киваю, стянув рубашку и бросив ее на кровать, — Химиотерапия, знаешь… — неохотно отвечаю, взявшись за брюки, — Но это вряд ли поможет. Мне кажется, это быстрее убьет меня. Сейчас я, по крайней мере, хорошо себя чувствую. А голова у меня и раньше болела, но я никогда не связывала это с какой бы то ни было опухолью.

— Лен, а родителям сказала? — понизив голос, спросил он, будто опасаясь какой-то бурной реакции на этот невинный вопрос, хотя… Настроение и правда немного притупилось.

Сергей о моих отношениях с родителями был в курсе давно. Я, вообще-то, не планировала ему рассказывать, потому что я не самый разговорчивый человек на свете, но тогда была четвертая годовщина смерти брата, и я в очередной раз поругалась с родителями, которые считали, что я уже достаточно повыпендривалась и не мешало бы уже извиниться, вернуться в семью и снова стать пай девочкой, а Сергей был пьян и готов слушать мою исповедь. Я даже не думала, что он что-то вспомнит после, но, как оказалось, он ничего не забывает.

— Нет, Сереж, не сказала. — не стала юлить, он не тот человек, от которого стоило бы что-то скрывать, потому что я знаю, что он не станет меня осуждать, — Да и зачем им знать?

— Они же твои родители, — пожал он плечами, словно этим можно все сказать. — Пусть у вас и непростые отношения.

— Сереж, — я тяжело вздохнула. — Когда я скажу им, что неизлечимо больна, они скорее, поблагодарят судьбу за то, что она избавляет их от такого позора, как я…

— Ты утрируешь, — возразил мужчина. — Это тебе так кажется. — поучительно решил он и вдруг принялся рассказывать, — Я в свое время тоже дров наломал, золотой ребенок и все такое, с отцом разругался, в машину прыгнул и укатил с девками по ночному городу кататься, да в аварию мы попали…

— В аварию? — перебила я, подцепив с полет любимую длиннющую футболку, — Что за авария? — полюбопытствовала я, натянув это подобие одежды и забравшись к мужчине на колени, принялась внимательно внимать. — Ты не говорил.

— Шрам мой на спине видела? — спросил он, заглянув в глаза и обвив руками мою тощую тушку, продолжил говорить, — Ну вот, оттуда. Это мы на встречке в машину влетели, чудом все живы остались.

— А дальше что? — трусь носом о гладковыбритую щеку и кажется улавливаю мятный запах геля для бритья.

— Отец за мной в больнице бегал, как мать не бегала. — улыбнулся он, тол ли от воспоминаний, то ли от щекотливых касаний, — Я с тех пор многое в жизни пересмотрел и отец тоже…И как видишь, со скоростью больше не играю, с наркотой и алкоголем тоже.

— Хорошая история, — улыбнулась я, уже деловито расстегивая верхние пуговички на его черной рубашке, — Мне почему-то кажется, что ты на отца очень похож.

— Папа хороший у меня, и я его люблю очень, но, если ты кому-то об этом расскажешь, мне придется тебя убить. — прошептали мне на ухо заговорщически и прихватив зубами мочку, спустились к шее.

— Боюсь ничего не изменится, даже скажи я им… — пожимаю плечами, не хочу вообще об этом говорить, ни сейчас, ни потом, никогда.

— Они должны знать, Лен. — негромко произносит и вроде правильно все говорит, а не хочу, не хочу снова с ними связываться, — Это правильно будет. — добавляет совсем тихо и целует в висок, так нежно и аккуратно, что не могу с ним не согласиться.

— Ладно, — сдаюсь, — Я попробую. — честно обещаю, но ни грамма не уверена, что что-то путное из этого выйдет.

— Вот и умница, — Сергей улыбается и меня прошибает разрядом тока — какой же он всё-таки красивый, если когда-нибудь повзрослеет и решит жениться, какой-то бабе несказанно повезет, — А с работой что?

— Да как-то… — сдуваюсь и неуверенно произношу.

— Понятно. — хмыкает он и тут же предлагает, — Ну, раз с клубом у нас пока не получается, может завтра ко мне?

— Зачем это? — с любопытством интересуюсь, будто и так не понятно.

— А ты как думаешь, наивная диснеевская принцесса, зачем одна половозрелая особь приглашает в гости другую? Польку танцевать?

— Как вариант, — тихо смеюсь и получаю шутливый, почти невесомый шлепок по ягодицам.

— Ну, — усмехается, — после того, как закончим, может, и потанцуем.

***

— Самойлова, ты извращенка! — взревел Лукьянов, глядя на меня во все глаза.

— Это все от нервной работы, — спокойно ответила я, развалившись в кресле и прикусив кончик ручки, с которой не сводил взгляд мой шеф.

На столе у него лежало уже седьмое по счету заявление на увольнение, и я не собиралась так просто сдаваться. Работник я, видите ли, незаменимый… Тьфу, незаменимых нет.

— Но прийти на работу в этом… — он вновь обратил внимание на мой наряд.

Тю, да что такого-то…

— Ты зачем так меня дразнишь? — прищурился он, якобы серьезно глядя в мои бесстыжие глазёнки, — Чего ты добиваешься?

Вот те здрасте! А я надеялась, что донесла сию светлую мысль до своего начальства. Оказывается, он тот еще тугодум. Что за невезение…

— Хочу уволиться, — спокойно выдаю то, что уже давно известно всем на этаже. Всем, кроме него, видимо, — Выйти на улицу и у всех на виду расцеловать свою трудовую книжку!

— А меня поцеловать не хочешь? — хитро прищурил глаз шеф, но увидев выражение моего лица: «Перебьешься!», откинулся на спинку кресла.

Поправив бабочку над кожаным топиком, к которому комплектом шли еще и шортики, за которыми мне пришлось посылать в секс-шоп ни кого-нибудь, а Сергея… А это он еще сюрприз не видел. Я встала с шефовского кресла и потянулась.

— Самойлова, — у Лукьянова сбилось дыхание, он поспешил ослабить галстук, — Может… ко мне, а?

Ага, щас… Никаких служебных романов. Сам же говорил!

— А работать кто будет? — я невинно взмахнула ресницами, прекрасно понимая, что начальство еще долго не сможет думать о работе, повернулась, вильнула бедрами и направилась на выход.

— Самойлова, да ты!.. — я прямо спиной увидела расширившиеся глаза начальника.

Надеюсь, он все рассмотрел. О нет, совсем не мой подтянутый зад. О да, большая мишень на шортах во всю задницу. Ну и тесные же они… Но оно того стоило.

— Уволишь? — с надеждой спросила я, повернув голову перед тем, как захлопнуть дверь.

— Нет!

Клиент себя долго ждать не заставил. Стоило мне только дойти до своего кабинета, как на горизонте замаячило очередное испытание на выносливость с одним лишь отличием. Мне теперь глубоко наплевать подпишет клиент договор, не подпишет… Абсолютно наплевать.

— У вас есть письменные столы? — с ходу начал он, ни здрасьте вам, ни доброго дня.

— Есть, — толкают к нему толстенный каталог с моделями и усевшись на свое кресло, достаю из-под стола банку пива — гадость редкостная, но чего для дела не сделаешь.

— Может посоветуете че…, — мужик наконец понял взгляд и завидев в каком я виде, ожидаемо запнулся.

— Конечно, — киваю и кое как вскрыв жестянку, поспешно отпиваю выступившую пену, — Значит, выходите из кабинета, спускаетесь на первый этаж, выходите из здания, переходите дорогу и ищете глазами плакат «АльфаМебель", а про наш ООО «Уют" забываете, как страшный сон.

— Девушка, прекратите кривляться, — забавно нахмурился толстячок, как бы сурово сдвинув свои милые бровки, — Вот! Вот эта модель есть?

— Есть, — отпиваю, громко швыркая пенным и с удовольствием замечаю, как толстячок кривится, — Вам один?

— Я должен сперва убедиться, что мне предоставят именно этот стол, — важно заметил мужик, — Ведите показывать.

— Посторонним на склад вход запрещен, — монотонно информирую его, но судя по взгляду, не шибко убедительно.

Минут двадцать объясняла брызжущему слюной дебилу, что на склад клиентам вход запрещен, и он может выбрать все, что требуется, из каталога. Не доходило. Ну я и отвела его. Мужик на складе уже часа четыре сидит, в темноте, в углу, боясь пикнуть. Да заперла я его там. Но сначала красочно описала все виды тараканов, позаимствованных из фильма ужасов, обитающих в самых «темных, тайных и неизведанных глубинах» сего помещения, совмещая рассказ со злобным прищуром чокнутого профессора. Тараканов там, конечно, никто уже три года не видел. Уборщица последнего под прицелом пистолета… ну, баллончика с дихлофосом… лично вывела. Но клиент этого же не знал. А я еще периодически подхожу к двери и по обивке ногтями шкрябаю.