Дело не в тебе, дело во мне (ЛП) - Джонсон Джули

Всё в этом мужчине, от того, как он целуется, до того, как он смотрит на меня, до сексуальной энергии, практически изливающейся из него, кричит, что он не из тех, кто долго обходится без женской компании. Итак, он может и не встречаться, но он определённо…

Занимается любовью?

Нет, это неправильный термин.

Он…

Трахает.

Это мужчина, который трахает.

Одной этой мысли достаточно, чтобы у меня учащенно забилось сердце.

— Перестань так на меня смотреть, Джемма, — говорит он так тихо, что это звучит как угроза.

Вероятно, потому, что это и есть угроза.

— Как так? — спрашиваю я, защищаясь, мои глаза встречаются с его.

— Как будто ты хочешь увидеть, что влечёт за собой отказ от свиданий со мной.

Мои щёки пылают.

— Это не то, о чём я думала.

Он не утруждает себя разоблачением моей лжи.

— Скажи мне, кто ты, — шепчу я, встречаясь с ним глазами в темноте.

— Не, я не скажу, — его взгляд становится мягким, а голос опускается так низко, что я едва могу разобрать его следующие слова. — В любом случае, ты скоро узнаешь.

— Что это значит?

Он качает головой.

— Неважно, — я закатываю глаза. — Ты мне не скажешь, а я явно не умею угадывать. Это оставляет нам только один вариант.

Его брови удивленно приподнимаются.

— Так ли это?

Я серьёзно киваю.

— Две правды и одна ложь, ты когда-нибудь играл?

— Нет, но название выдаёт правила игры.

— Правильно, — я борюсь с румянцем. — Первый, кто правильно угадает четыре, выигрывает.

— Что именно выигрывает? — подозрительно спрашивает он.

— Хм… — румянец, с которым я боролась, берет верх. — Эм…

— Первое правило переговоров, — он наклоняется ближе, его глаза впиваются в меня. — Всегда знай свою цель. В противном случае нет никакого смысла воевать вообще.

— О, боже.

— Что?

— Ты один из тех чудаков, которые играют в шахматы против самих себя, а по ночам не спят, обдумывая стратегию, и у них на книжной полке стоит первое издание "Искусства войны", не так ли? — я качаю головой в притворном раздражении. — У меня есть строгое правило, запрещающее встречаться с такими мужчинами. Я не хочу быть Люком для чьего-либо Йоды, понимаешь, о чём я говорю?

Он улыбается ещё шире.

— Это была отсылка на "Звёздные войны"?

— Абсолютно нет, — вру я.

— Ага, — он точно знает, что я несу полную хрень. — И, в любом случае, тебе не о чем беспокоиться.

— Потому что у тебя нет первого издания Сунь-Цзы⁴?

— Потому что я не хожу на свидания. Я уже говорил тебе об этом.

В его глазах мелькает странное выражение, я бы сказала, что это почти смущает, но такие мужчины, как он, конечно, не смущаются. Когда он продолжает, его голос немного теряет своё отточенное самообладание.

— Да будет тебе известно, "Искусство войны" — одно из лучших произведений, когда-либо написанных.

— Ха! — фыркаю я. — У тебя точно есть копия! Ты такой предсказуемый.

Он щурит глаза, глядя на меня, но на его губах всё ещё играет улыбка.

— Меня никогда раньше в этом не обвиняли.

— Ой! Я просто подумала о том, чего хочу.

Его взгляд падает на мой рот.

— В самом деле?

— Из игры.

— О, — бормочет он, не сводя глаз с моих губ.

Я игнорирую неприятное ощущение в животе и продолжаю:

— Если я выиграю, ты пойдёшь со мной на свидание.

Его глаза резко поднимаются на мои и внезапно становятся серьёзными.

— А если я выиграю?

— Ты не выиграешь.

Он смотрит на меня скептически, его взгляд неумолим, пока я не сдаюсь.

— О, прекрасно.

Я мученически вздыхаю, как будто он сделал что-то совершенно неразумное, например, попросил меня перестать смотреть HBO по воскресеньям, когда идет "Игра престолов".

— Если ты выиграешь… Я пойду с тобой на свидание.

Я ожидаю, что он посмеется над моей тактикой ведения переговоров, но он этого не делает. Когда я смотрю на него, злорадная улыбка слетает с моих губ быстрее, чем голова Неда Старка ударяется о землю, извините, предупреждение о спойлере, потому что на его лице есть выражение, которое я не могу точно описать.

Если честно, я могу описать это, но предпочитаю не делать этого.

Потому что, если бы я описала, я бы сказала, что это очень похоже на чистую, неподдельную похоть. И это было плохо.

— Эм, — выдыхаю я, мои глаза встречаются с его.

Они блестят от жара, прожигая дотла мои через пространство между нами.

— Если я выиграю, — хрипло говорит он, наклоняясь ближе. — Мы едем ко мне.

— Типа… на кофе? — с надеждой спрашиваю я. — Или перекусить? Я вполне могла бы пойти на полуночный кусок пиццы или три.

Он качает головой.

— Нет, Джемма.

Я сглатываю.

— Одна ночь. Никаких обязательств, — его слова соответствуют интенсивности его взгляда. — Это всё, что я могу предложить. Это всё, что мне нужно.

— Н-нужно?

Здорово. Я так нервничаю, что начинаю заикаться.

Он медленно кивает, не сводя глаз с моих губ.

— Я не увлекаюсь долгосрочными отношениями. Никогда. Но в тебе что-то есть… — он поднимает глаза на меня. — Всего на одну ночь. Никаких ожиданий. Никакого следующего утра. Не желая большего.

— Кто сказал, что я захочу большего?

Я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал обиженно, но моё быстро бьющееся сердце и потные ладони свидетельствуют о том, что в данный момент по моим венам текут совсем другие эмоции. Такие, как страх. И похоть. И, может быть, немного волнения.

Он просто смотрит на меня с серьёзно уверенным, по-настоящему страстным выражением на лице. Это даже не самоуверенность, это просто факт, он так хорош, что я бы захотела большего.

— Ты ужасно самовлюблен, — я скрещиваю руки на груди, глядя на него высока. — И, к твоему сведению, я тоже не увлекаюсь долгосрочными отношениями, так что даже если бы я согласилась на твои сумасшедшие условия, я бы не стала преследовать тебя, или писать тебе многословные любовные письма, или держать долбанный бумбокс над головой за окном твоей спальни. Это не десятый класс, и даже если бы это было так, я не такая девушка… женщина! — я быстро поправляюсь. — Неважно.

Его губы дергаются, но глаза убийственно серьёзны.

— Значит, ты согласна? Я выиграю, ты проведёшь со мной ночь.

Я нерешительно киваю.

— Но это не имеет значения, потому что ты не выиграешь.

Он наклоняется ближе, его глаза темнеют, и я делаю глубокий вдох.

— Не рассчитывай на это, Джемма. Когда я во что-то вкладываюсь, я борюсь за это. Сильно.

Я снова сглатываю.

Его взгляд скользит от моих глаз к губам, к маленькому, витиеватому ожерелью, лежащему на моей коже, в ложбинке между грудями. Крошечный золотой кулон в форме солнца мерцает даже при слабом освещении. Это самое красивое украшение, которое у меня есть, подарок моей матери, когда я окончила среднюю школу. Она сказала, что это счастливый талисман, чтобы отогнать тени несчастья и сохранить мою жизнь в свете.

С тех пор я почти не снимала его почти десять лет, но я никогда не призывала его счастливые силы больше, чем в этот момент.

Я должна выиграть это пари. Я должна, или я облажаюсь, и не одним способом.

— Солнышко… — шепчет он, всё ещё не сводя глаз с ожерелья, которое, как я отчетливо чувствую, только что стало моей тезкой. — Ты только что дала мне то, за что стоит бороться.

Святое. Дерьмо.

Во что, чёрт возьми, я ввязалась?

ГЛАВА 6

ЛОЖЬ

— Я начну первой.

— Почему ты начнешь первой?

Я игнорирую его вопрос, прочищаю горло и делаю свой голос серьёзным.

— Хорошо, поехали, — я отмечаю свои предложения на пальцах, когда говорю: — Моё второе имя настолько смущающее, что я никогда никому не говорю, даже самым близким друзьям. Когда мне было шестнадцать, меня арестовали за то, что я на спор забралась на городскую водонапорную башню, но начальник полиции решил не выдвигать обвинений, потому что считал мою маму горячей штучкой. И когда я иду на свидания или меня приглашают к кому-то на ужин, иногда я притворяюсь, что у меня аллергия на брокколи, просто чтобы не есть её.