Влюбиться на максимум (СИ) - Шефф Вийя

Но не действует. Сидит и дальше щёлкает семечки на лавочке под навесом. Её вообще запугать чем-то можно? Наверное, нет…

— Что ты здесь делаешь? — подхожу ближе, но стараюсь держать дистанцию.

Близость Макс на меня плохо действует, уже чувствую разгон сердца до скорости звука. Здесь мы одни и я уже даже себе не доверяю, раз сорвался, больше нельзя. Ещё один поцелуй и я не смогу остановиться, крышу начнёт сносить не по-детски.

— Скучно…

— Твоим товарищам наоборот весело, развлекаются.

— Играют в дурацкие игры, чтобы покопаться в грязном белье друг друга? Это низко.

— Странно слышать от тебя такое, — я удивлён.

— Мне не интересно кто с кем целовался, трахался или какие на ком-то из них трусы, — встаёт с лавочки и запихивает пакет с семечками в карман куртки.

— Там что-то про лифчик было… - зачем-то говорю я задумчиво.

— Одна хрень, — подходит ко мне.

Я поднимаю зонт над нашими головами.

— Не ругайся. Ты же девочка, — пытаюсь её пристыдить, но она смеётся.

— Ответить бы вам в рифму, но вы правильно сказали — я девочка.

— Ты нарушаешь режим, — строго.

— Правила придуманы для тех, кто не может без правил. У меня их нет. Так что не пытайтесь заставить меня соблюдать то, что я заведомо соблюдать не собираюсь.

Поворачивается и идёт к выходу, на ходу накидывая капюшон куртки на голову и закутываясь сильнее.

— Зонт возьми! — кричу в след.

Макс на ходу разворачивается в мою сторону:

— Не сахарная — не растаю, — убегает в сторону своего корпуса.

Почему с ней всегда так? Вроде не конфликтуем, но и общего языка найти не можем. Ещё это чёртово притяжение к ней! Я долго не понимал, что в ней нравится… Теперь понимаю — искренность. И то, что не подстраивается под других. Не хочет — не будет. Я уже и забыл, что это такое. Та самая основа бунтарского характера — желание жить так, как тебе хочется, а не как хотят другие.

К выходным погода наконец-то улучшается. Все рвутся на улицу, к реке, купаться и загорать. Какой там поход!

— Тяжелый случай, — осматривает Димон пляж, забитый молодёжью.

— Надо было бром прихватить, — смеясь, похлопываю его по плечу.

Девочки, разумеется, взяли с собой лучшие купальники. А оголённые девичьи тела вызывают бурную реакцию в молодом мужском организме.

— Не говори! Пытка какая-то, — кидает со злостью камень в воду.

Понимаю, как тяжело парню, ему всего двадцать. Гормоны закипают только от мыслей, а тут такая " малина" для созерцания. Хотя вроде у него какая-то любовь-морковь с младшей вожатой из второго отряда.

— Ничего. Подзарядишься перед встречей с Асей, — подкалываю его.

— А ты её, кстати, не видел? Должна быть здесь. Может пока все на пляже, мы с ней…

— Не продолжай, — прерываю его грязные фантазии. — Вон она, — киваю в сторону зонта, где она с другими девушками наблюдает за своими подопечными.

— Прикроешь? — радостно потирает Остапенко руки.

— Прикрою.

Димон быстро сваливает, прихватив подружку.

Осматриваю детей на пляже, но глаза ищут только одну. Находят. На мостике. Сидят в компании, болтают ногами в воде. На Макс бикини. У неё красивое спортивное тело. Особенно плоский живот привлекает внимание. Прятать такое под бесформенной одеждой — преступление. Интересно, как бы она выглядела в платье или сарафане?

От этих мыслей бросает в жар. Чёрт!

Завтра ей восемнадцать лет исполняется. Взрослая. Не будь всего этого, я бы не остановился. Грёбаные правила!

— Гордей Петрович, — отрывает меня от мыслей Селезнёва.

— Что тебе, Лиза? — с неохотой поворачиваюсь к нейю

— Спинку кремом не намажете? Я не достаю, — кокетливо надувает губки и протягивает тюбик.

Стандартный подкат на пляже.

— Да, конечно.

Максим.

Даже сквозь его очки чувствую, как наблюдает, кожа покрывается коликами. Следит внимательно, пусть и делает вид, что за всеми приглядывает.

Уже нет смысла скрывать от себя — он мне нравится. И ночью, когда меня искал, я спряталась специально. Знала, что он пойдёт на поиски. И пришёл. Прям рыцарь, коня только не хватает.

Вот дрянь! Селезнёва к нему со своим кремом подкатила.

Откажи!

Нет…

Что ж ты такой безотказный?

Ну, держись пернатая!

Глава 9

Саундтрек: Нексюша — Лето18

Утро нового дня и новой жизни. Взрослой… С сегодняшнего дня я официально имею все права, в том числе и водительские. Полгода дожидаются, когда я их заберу.

Родители, как и обещали, приехали вместе с огромным тортом в спортивной теме.

Круто! Кондитер постарался. Естественно, ели его всем отрядом.

Тут и подвернулся момент отомстить Селезнёвой за вчерашнее. Крем за крем… Только этот прилетел резко в лицо, вернее — лицо встретилось с куском торта на тарелке.

Вот она визжала, растопырив пальцы и вытирая остатки десерта с рожи.

Хорошо, родители не видели моей выходки — отвлекла директриса, показывающая отцу проблемные места в лагере, с надеждой выбить деньги на обновление из бюджета. Мать разговаривала с Гордеем. Когда они вернулись, Селезнёва уже отмылась и привела себя в порядок.

— Дочка, поздравляю тебя с днём рождения! Сегодня ты вступила во взрослую жизнь. Хочу, чтобы она у тебя была безоблачной, — поздравил отец так, чтобы все услышали. — И я помню своё обещание, — достал из кармана небольшую коробочку. — Не смотря на то, что был уговор на месяц, я всё же решил не оставлять тебя без подарка.

Он протянул мне футляр.

Я догадываюсь, что там, но все смотрят с любопытством.

— Открывай, Макс! — подпихивает в бок Кирюха.

Внутри ключи от бумера. По спальне проносится лёгкий шёпот. Я вытаскиваю ключи и показываю всем.

— Машина ждёт тебя дома в гараже, — улыбается отец, после того, как я кидаюсь ему на шею и благодарю.

Бэха!

Я думала, скромнее будет, а тут такой подгон.

— Круть! — поздравляют друзья.

— Спасибо, пап! — снова обнимаю его.

— Приятно… Я уже и забыл, когда ты это делала в последний раз, — шепчет растроганный отец.

Я улыбаюсь ему и прижимаюсь головой к плечу, как в детстве. Забытое чувство…

Вечером собираемся своей компанией на пляже. С трудом смогли привести Макарову, у неё патологическая боязнь темноты. Пообещали, что включим все фонарики, но она всё равно дёргается на каждый шорох. Ночь светлая, нитку в иголку можно вставлять, а она трясётся.

Отмечаем по-взрослому. "Дилер" привез.

— Круто ты Селезнёву мордой в торт, — смеётся Лаврик, вспоминая дневное происшествие.

Мы дико ржём.

— Вот она орала, — подкидывает "дров" для смеха Егор, растопырив пальцы, копирует Лизку.

— За что ты её так? — интересуется Линка.

— Ни за что… Бесит просто, — скрываю истинную причину.

— Хорошо, что она не настучала Гордею, как в прошлый раз.

— Сейчас не донесла, потом сдаст. Натура у неё такая, скотская, — замечает Фролов.

— Это точно… — соглашаюсь, вспоминая причину нашей давней ссоры.

В кустах что-то зашуршало. Лина взвизгнула, но Лавров закрыл ей рот рукой.

— Не ори, — прошептал на ухо, она согласно кивнула.

Прислушались.

Тишина.

— Давайте вернёмся в корпус, — со страхом в голосе попросила Макарова.

— Что ж ты трусиха-то у меня такая, — обнял и притянул её Кир, чмокнув в губы.

— Я темноты боюсь. Ужасно. С детства… — плаксивым голосом произнесла она.

— Почему? В чём причина?

— Я не знаю, не помню. Просто страшно и всё.

— Ведите её, пацаны, обратно. И проследите, чтобы заснула, — говорю им.

— А ты? — удивлённо смотрит Егор.

— Я позже приду. Подышу свежим воздухом и уничтожу следы праздника, — кивком показываю на бутылки и пакеты.

Они уводят дрожащую от страха Линку, а я скидываю в мусорный ящик следы нашего пикника. Никто не догадается о нас, здесь местные по ночам отдыхают летом. Остаётся только недопитая мной бутылка коньяка, беру её и иду на мостик.