Таммара Веббер - Просто любовь
Жаклин!
Я пришлю Вам материал по вашему проекту, как только доберусь до дому, и мы все обсудим.
Кстати, бартер, или меновая торговля, — это не что иное, как первобытная экономика в действии. (А Вам уже можно пить пиво?)
ЛМЛэндон!
Я совсем даже не против того, чтобы в своих интересах использовать пережитки первобытной экономики. Пусть лучше друзья платят мне пивом, чем не платят вообще. Что касается моего возраста, то, мне кажется, Ваша ассистентская должность не обязывает Вас вникать в такие подробности.
ЖУЖаклин!
Пардон, я просто боялся, что Вы окажетесь несовершеннолетней и захотите упрятать меня за решетку, если я предложу Вам алкоголь. Но верю, что Вы этого не сделаете. И Вы правы, бедные безлошадные студенты вроде меня должны уважать старые проверенные способы решения транспортных проблем.
ЛМУвидев, как легко Лэндон признается в том, что у него нет машины, я улыбнулась. Улыбка сошла с моего лица при мысли о Кеннеди, который так чванился своим авто. Незадолго до окончания школы его родители отдали «мустанга», на котором он проездил два года, шестнадцатилетнему брату взамен недавно разбитого джипа. Ну а Кеннеди, в качестве подарка по случаю предстоящего выпуска они купили новенький «БМВ» — черный, блестящий, с дорогущими кожаными сиденьями, стереосистемой, которую было слышно за квартал, и кучей других модных наворотов.
«Черт! — подумала я. — Пора бы перестать всех и вся сопоставлять с Кеннеди». Тут до меня дошло, что мне по-прежнему ужасно его не хватает. За три года мы друг к другу очень привыкли, но он ушел и отвык, а я вот все никак. Я до сих пор связывала с ним свое настоящее и будущее и только теперь начинала мириться с мыслью о том, что он уже в прошлом. Я решилась посмотреть правде в глаза, хоть это было и больно.
* * *Как только мы поступили в университет, Кеннеди записался в мужской студенческий клуб, где состоял его отец. Я не разделяла стремления своего парня непременно влиться в какую-нибудь группу и сама не спешила вступать ни в одно из аналогичных женских обществ. Кеннеди это не слишком-то беспокоило: главное, чтобы я не мешала ему развивать навыки общения, так необходимые для будущего политика. Как-то раз он даже сказал:
— Прикольно, что ты у меня ЧНД!
— А что такое ЧНД?
— Чертовски независимая девушка! — рассмеялся он.
До сих пор мне не приходило в голову, что тогда, почти три недели назад, он не только ушел от меня сам, но и увел за собой чуть ли не всех, кто составлял мой тщательно подобранный круг общения. Без Кеннеди меня перестали приглашать на вечеринки. Конечно, Чез и Эрин иногда брали меня с собой, но лишь постольку, поскольку я входила в список вещей, которые приветствуются на любых тусовках: алкоголь и девочки — это никогда не лишнее. Ужас. Из «чрезвычайно независимой девушки» я превратилась в предмет праздничной обстановки.
Встречи с бывшими друзьями получались в лучшем случае неловкими. Целую неделю ребята из мужского клуба каждое утро продавали кофе, сок и выпечку прямо под дверью главного библиотечного корпуса: собирали деньги на проведение тренинга по развитию лидерских способностей. А девицы из общества «Дельта-дельта-дельта»[6] разбили на газоне палатки, возле которых дымились портативные грили. Это должно было привлечь всеобщее внимание к проблемам бездомных людей. (Я тогда спросила у Эрин: «Интересно, все бомжи вынуждены возиться с грилями „Коулман“ и другим дорогостоящим туристским инвентарем?» — а она фыркнула: «Я им говорила, что это нелепо, но все как об стенку».)
Короче, куда бы я ни направилась из своей общаги, мне обязательно встречались люди, с которыми у нас еще совсем недавно были прекрасные отношения. Но теперь от меня прятали глаза, хотя кое-кто махал рукой или улыбался, прежде чем сделать вид, будто не может оторваться от какого-то очень важного разговора. Еще меньше было тех, кто бросал мне: «Привет, Джеки!» Я не стала говорить этим ребятам, что меня больше так не зовут.
Первое время Эрин твердила, будто мне просто кажется, что от меня все шарахаются. Но через две недели она была вынуждена признать: «Когда пара распадается, людям приходится делать выбор, с кем из бывших партнеров они будут проявлять солидарность. Такова человеческая природа. Ну а вообще… Как это трусливо!» Видимо, не зря Эрин ходила на лекции по психологии. Но подруга взяла в ней верх над беспристрастным психологом, и мне это было очень приятно.
Я не удивилась, что, выбирая между мной и Кеннеди, почти все предпочли его. Ведь, в конце концов, для них он был свой. Общительный, обаятельный парень, настоящий будущий лидер. А я была его девушкой — тихой, милой, но немного странной. После разрыва наших с ним отношений для всех, кроме Эрин, я стала просто студенткой, не состоящей ни в каком союзе.
Во вторник мы столкнулись с нашей «правящей четой», Кэти и Ди-Джеем: она возглавляла общество, куда вступила Эрин, а он был вице-президентом клуба Кеннеди.
— Привет, Эрин, классно выглядишь! — сказала Кэти так, будто меня рядом не было.
А Ди-Джей дотронулся до подбородка и, скользнув по мне взглядом, улыбнулся моей подруге. Как и его пассия, он предпочел меня не заметить.
— Спасибо, — ответила Эрин, а потом, беря меня под руку, пробурчала: — Вот жопы надутые!
Больше года назад, когда я только приехала в общагу, я ужасно боялась, что меня поселят с ненормальной активисткой какого-нибудь студенческого движения. В первый момент мне показалось, что именно это и произошло. Эрин обосновалась в комнате первой и сразу же заняла кровать у окна. Над изголовьем она повесила четыре огромные позолоченные буквы своего имени и блестящие золотисто-голубые помпоны, с которыми прыгала в группе поддержки школьной футбольной команды. Вокруг были расклеены коллективные фотографии со спортивных мероприятий и портреты здоровенных футболистов.
Я остановилась в изумлении: благодаря обилию блесток и фольги половина комнатушки превратилась в нечто светоотражающее. Эрин вывела меня из оцепенения, подскочив к двери с криком:
— Привет! Я Эрин! А ты, наверное, Жаклин?
«Ясен хрен!» — чуть было не ответила я, но сдержалась.
— Раз тебя не было, я решила выбрать себе кровать. Ты же не против? Я уже почти распаковалась и могу помочь тебе.
Тут она схватила мою самую тяжелую сумку и швырнула ее на постель.
— Возле двери я повесила доску, чтобы мы могли оставлять друг другу записочки. Вообще-то, так посоветовала моя мама, но, по-моему, идея неплохая?
