Триш Дженсен - Блондинка на час
– Он обидел ее. Она справилась с этим, и ни к чему начинать все заново.
Ли стояла за дверью и кусала губы. «Справилась? О нет, это, конечно, не так! Я стараюсь забыть, и пережить, и перебороть себя... и свои чувства». Если сейчас будет новая ссора, то это отбросит ее назад. Последние несколько недель дались ей действительно нелегко. Ли казалось, что ее душа бродит босиком по битому стеклу. И истекает кровью. Раны еще слишком свежи.
– Это мой дом, и я разрешаю мальчику войти и поговорить с Ли, – сказал дед.
– Если ты опять причинишь боль моей сестре, я тебя уничтожу, – услышала она голос Стива.
Девушка поморщилась. Эта его манера старшего брата!
«Тоже мне, покровитель. И подумать только, угрожать бывшему агенту ФБР. Ну не кретин?»
– Ли! – крикнул дедуля. – К тебе пришли.
Ли молчала. Ей вдруг стало страшно. Не видеть Марка было невыносимо. Но не окажется ли встреча во сто крат хуже?
Дедуля возник у двери и ласково сказал:
– Он пришел, детка. Вам есть о чем поговорить. Но решать тебе.
– Что мне делать, дедуля?
– То, что подсказывает тебе сердце.
– Оно говорит, что все кончено.
– Так я пойду и передам ему.
– Подожди.
– Да, детка?
– Сердце... оно сомневается.
– Сомнение – это показатель внутреннего раздора и того, что субъект не желает проанализировать объективные обстоятельства и синтезировать из них неизбежные выводы.
– Чушь какая...
– Если желаешь услышать что-то более мудрое – или хотя бы внятное, – мне нужно выспаться и выпить кофе до того, как какой-то тип начнет ломиться в дверь.
– Ладно, я поговорю с ним.
– Как скажешь, детка. Позволь еще два слова: если не хочешь, чтобы он сбежал сразу – до того, как вы успеете поругаться, – причешись и смени эту хламиду на что-нибудь сексуальное.
– Я люблю тебя, дед.
– А что тебе остается? Я единственный нормальный человек в этой чокнутой семейке.
Ли не стала подыскивать особо сексуальный наряд – просто натянула джинсы и футболку. Зато она почистила зубы и причесалась.
И все равно выглядела паршиво и понимала это. Странным образом внешность вдруг показалась совершенно не важным фактором. Ей даже не пришло в голову задуматься – зачем, собственно, Колсон явился к ним в дом в такое время.
«Не хочу я производить впечатление, – вяло сказала себе Ли. – Что есть, то есть».
Она спустилась по лестнице на первый этаж и обнаружила в дверях Стива, который охранял вход, словно цепной пес. Разве что в данный момент не рычал.
– Сидеть, мальчик, – буркнула сестра. – Свободен. Я сама разберусь.
– Ли, я не хочу, чтобы этот тип опять трепал тебе нервы, – начал брат.
– Давай поговорим где-нибудь вне дома, – подал голос Колсон.
– Через мой труп, – ощетинился Стив.
– Сейчас я это организую. – Ли сердито уставилась на брата. – Ты что, меня не слышал? Уходи к себе.
– Я просто хочу поговорить, – сказал Колсон.
– Но из дома она не выйдет.
– Не поняла. – Ли вытаращилась на брата.
– Будь добра, посиди сегодня дома, – сквозь зубы прошипел тот. – И не вздумай сесть в его машину.
– И почему это? – мрачно поинтересовался Марк. – Или ты думаешь, я завезу ее куда-нибудь и надругаюсь?
– Ты уже сделал это. И посмотри на нее – это результат.
Секунду Марк стоял молча. Потом он шагнул к Стиву, и Ли, увидев его лицо, лихорадочно попыталась припомнить, валяется ли еще в стенном шкафу та старая бейсбольная бита.
Но вместо того чтобы ударить, Марк сказал, глядя в глаза ее брату:
– Видимо, я уважаю твою сестру больше, чем ты.
«Не пора ли мне заделаться профессиональным рефери? – устало подумала Ли. – И всю жизнь разнимать подобных идиотов».
– Брейк, мальчики.
– Никто не уважает мою сестру больше, чем я! – кричал Стив.
– Эй!
Где бы раздобыть свисток или колокольчик?
– Подумать только – она все это время лгала ради тебя, недоумка! Ты заставил родную сестру обманывать, хотя она самый честный человек на свете!
– Пошли вон, – пробормотала Ли. Они уже орали в полный голос, и ей вдруг стало дурно.
– Мы ее любим.
Это Стив. Вроде как хук правой.
– Я люблю ее, понял? Я всю жизнь ждал эту женщину и не собираюсь отказываться от нее только из-за того, что ей так не повезло с братом.
Ух ты! Нокаут.
И тут она упала в обморок.
* * *«Интересно, это ад или рай? И кто те трое, что не дают мне упокоиться с миром? Ангелы? Вряд ли, слишком шумные.
А вдруг это как в торговом центре и нужно выбрать? Так, те двое с одного края выглядят как Стив и дедуля. А тот, что стоит с другой стороны... он и есть ключ от рая. Точно».
– Хочу этого, – пробормотала она улыбаясь. – Хотя я знаю, что зря выбрала демона. Дедуля будет разочарован.
– Куда ее положить? – спросил ангел-демон. – И принесите, пожалуйста, холодной воды и какой-нибудь кусок ткани. Я сделаю компресс.
– Ей нужен врач.
– Ей нужен я.
– Тихо, тихо. Мы все нужны нашей девочке. Но сейчас мы дадим ей следующее: воду, компресс и Марка.
– Дедуля, ты же не думаешь...
– Это ты не думаешь, сынок. Случается с тобой такой грех. Быстро тащи воду и компресс. Марк, сюда, здесь гостевая спальня.
Тот, кого она выбрала, поднял ее на руки и понес. Ли слушала, как совсем рядом бьется его сердце, и гадала, на что же она обрекает себя – на рай или на вечные муки?
Марк сидел на краю кровати и мучительно пытался понять, как он мог довести любимую женщину до такого состояния.
Он потер ладонями лицо и попытался сообразить, что же делать дальше. Только что он объявил, что любит ее: перед дедулей и Господом Богом, которые в данный момент были едины. И теперь пути назад нет. Эти слова накладывают на мистера Колсона обязательства, которые... про которые он пока не думал. Кроме того, еще не известно, что скажет Ли, после того как очнется. Вдруг она не поверит? Или не простит?
«Она назвала меня демоном, но все равно выбрала. Наверное, это говорит в мою пользу», – думал он.
Марк снял с ее лба полотенце, намочил в холодной воде, отжал и положил обратно.
– Ли, поговори со мной. Почему ты молчишь?
Но девушка оставалась безучастной.
– Либо это кома, либо ты просто не желаешь меня замечать. И то и другое плохо.
Никакой реакции.
– Сейчас вылью всю миску с холодной водой прямо тебе на голову.
Она даже не моргнула.
Марк нахмурился и послушал пульс. Вроде ровный. Но Ли лежала молчаливая и безучастная ко всему, и ему стало страшно.
И тогда он воровато оглянулся на дверь – не видит ли кто, как совершает дурацкие поступки взрослый мужчина, – а потом наклонился и поцеловал ее. И вдруг длинные ресницы дрогнули. Девушка открыла глаза. Правда, взгляд у нее был рассеянный, но все же прогресс налицо.
