Виктория Рутледж - Долгий поцелуй на прощание
Джайлс заметил, что девушка внезапно нахмурилась. Он сел и притянул ее к голой груди.
— Чем будем заниматься сегодня? — сладострастно спросил он, целуя ее шею.
— Чем только пожелаешь.
Рука Кэт заскользила по его стройному бедру.
Внизу зазвонил телефон.
— Не обращай внимания, — промурлыкала Кэт, легкими круговыми движениями лаская его ногу, — пусть Селина ответит…
Телефон не унимался. Джайлс провел губами по ее шее и принялся целовать кожу за ухом. Кэт блаженно затрепетала.
— Джайлс, телефон! — раздался крик Селины откуда-то издалека.
— Ну, ответь! — крикнул Джайлс.
Его рот был как раз под ухом Кэт, и она вздрогнула.
Селина проорала что-то неразборчивое. Кэт могла уловить только слова «бритва» и «бикини». Джайлс проигнорировал этот ответ.
— Разве автоответчик не сработает? — спросила Кэт, немного растерявшись.
— Если она не забыла его включить сегодня утром, — отозвался Джайлс. — Но, знаешь, в любом случае, в ванной же есть телефон. Селина!
Послышался всплеск, и звонки прекратились. Через несколько секунд донесся голос Селины:
— Джайлс! Это с работы!
И дверь в ванную захлопнулась.
— Прости, я на минутку, — сказал Джайлс, скидывая одеяло и набрасывая халат.
Он повернулся и с восторгом посмотрел на обнаженную Кэт, растянувшуюся на постели.
— Правда, на минутку.
Вовсе это была не минутка. Скорее, пятнадцать минут. Джайлс вернулся с совершенно офисным выражением лица, вытирая мокрые волосы. Кэт была настроена лежать в мягкой кровати и любоваться тем, как он ходит по комнате, обернув вокруг бедер маленькое полотенце, и достает из комода чистую выглаженную одежду. Но он заявил, что набрал для нее ванну, и она поняла, что надо вставать.
После оживленного завтрака (кофе, круассаны, и ни малейших признаков свежевыбритой Селины) Джайлс и Кэт поехали на метро в Сити. У Кэт было чувство, словно она сбежала с уроков в школе. В вагоне кроме них сидели только две пожилые дамы и мужчина с плеером. Кто-то забыл на сиденье розовые страницы деловых новостей из «Стандард». Джайлс читал в них раздел о курсе акций.
Кэт с гордостью смотрела, как он пробегает взглядом колонки. Такие страницы она всю жизнь клала на дно ящиков для овощей. Ей никогда не приходило в голову прочесть их. Она часто с теплотой представляла себе Дайлса на работе: как он кричит в телефон, заключает сделки, как пристально смотрит на экран компьютера, как делает еще что-то. Об этом мире Кэт ничего не знала и не очень-то хотела сама быть его частью. Но она знала, что все в университете (кроме нее) хотели бы иметь такую работу, как у Джайлса. Она была притягательна и великолепна. В компании Джайлса с Лондоном можно мириться. Кэт затолкала «Эклипс», Элейн и Роуз Энн в дальние уголки сознания. Джайлс вернулся. Кэт, счастливая, рассматривала его отражение в окне вагона. Неужели эта женщина с самодовольным лицом, сидящая рядом с ним, — она?
Они вышли на станции «Монумент». Уже смеркалось. Кэт взглянула на часы. Двадцать минут третьего. Пивные заполнены одетыми в костюмы молодыми людьми, раскрасневшимися от холодного речного ветра и посиделок с коллегами.
— Отсюда мы можем дойти до офиса пешком, — объяснил Джайлс и взял ее за руку. — Ты, наверно, еще не была в Сити?
— Нет, не была. Поверишь ли, мой деловой костюм с августа лежит в химчистке.
Рука Джайлса была нежной и сильной. Кэт сжала ее с чувством собственницы. Низкое свинцовое небо повисло над зданиями. Солнечные лучи угасали, и рождественские украшения в окнах и витринах вспыхивали яркими огнями.
— Это час волшебного света, — сказала Кэт. — Невероятно, но весь фильм «Дни жатвы»[36] сняли за один час волшебного света в такой же зимний день. Они репетировали с утра, ждали, когда появится этот удивительный чистый свет, а потом снимали очень быстро, пока свет не погас.
Джайлс поцеловал ее в лоб.
— Ты расширяй мой кругозор в таких вещах, ладно?
— Вряд ли я смогу.
Толпы суетящихся людей вокруг, напомнили Кэт обо всем, чего она не знала в Лондоне: о карьерных возможностях, которые ее не интересовали, о языках, которыми она не владела, об одежде, которую она не могла носить. Жалость к самой себе заставила ее позабыть о былой решимости никогда не надевать серые деловые костюмы на работу. Внезапно в Кэт вскипело негодование: эти мужчины и женщины знают ту жизнь Джайлса, которую она никогда не увидит, — жизнь преуспевающего, во всем разбирающегося банкира.
Глупо и неразумно. Виновато махнув рукой, она прогнала эту мысль и сосредоточилась на зеркальных окнах офисных зданий. Меж двумя домами она разглядела вдали угрюмую серую Темзу, волнующуюся под порывами резкого ветра. По реке вверх и вниз сновали суденышки.
Никто не торопился обратно в офис за два дня до Рождества. Вышедшие на обед служащие, уже подвыпившие, высыпали на узкие улочки и рассасывались по темным переходам. Джайлс уверенно вел Кэт сквозь толпы, выбирая путь покороче. Наконец они очутились перед стеклянным фойе лондонского офиса его банка.
— Подожди здесь две секунды, мне нужно отнести бумаги, — сказал Джайлс, проверяя, все ли документы на месте в кожаной папке. — Я быстро.
Он наспех поцеловал Кэт и исчез за вращающимися дверями.
Кэт прислонилась к беломраморной стене банка и принялась глядеть по сторонам. Если бы Джайлс проходил курс обучения здесь, а не в Америке, что бы это изменило? Стала бы она частью этого суетливого Лондона из хрома и стекла? Или осталась бы в том более тусклом и менее строгом мире, в котором жила сейчас?
Подъехал курьер на мотоцикле. Радио его нестерпимо трещало. Он соскочил с сиденья и бросился внутрь здания. Две женщины, одетые в облегающие темно-синие костюмы, вошли во вращающиеся двери. Одна из них с любопытством взглянула на нее, не прерывая оживленного разговора. Кэт внезапно ясно осознала, что на ней линялые джинсы, и поспешно собрала волосы в хвост.
Служащие «Эклипс» надевали костюмы редко — только если наносил визит какой-нибудь писатель или они ехали на собеседование в другую компанию. Изабель надевала красный костюм с мини-юбкой раз в шесть недель, если не чаще, — просто чтобы Дженифер не расслаблялась. Время от времени, когда агент требовал за книгу неслыханных денег, в зале заседаний снимали на пленку выступление одного из редакторов, посвященное ужасному положению дел в издательском бизнесе. Изабель рассказывала, что однажды Дженифер пригласили поделиться своими соображениями по поводу последней сделки Роуз Энн Бартон. Дженифер настояла, чтобы сотрудники пришли в костюмах. Все закончилось головокружительным разнообразием широких отворотов и прямых плеч.
