Алёна Лепская - Рок, туше́ и белая ворона.
Я смотрела на него бесконечное количество секунд. Тысячи шёлковых крылышек бабочек, ранили моё сердце, летя на огонь. Я боялась пошевелиться, меня сковало на молекулярном уровне. Вдруг я стою на чьём-то пути? Вдруг она вернётся, а я… я просто окажусь лишним элементом. Ведь у людей так бывает…
Как она вернётся, она же, вроде, умерла?
«Дура», ― кинула мне стерва, которая подсознание.
Я простонала от этого, и упала на спину, пряча глаза под своей ладонью. Господи, во что он только ввязался? Он и не представляет, с кем связывается. Я ― девушка, к которой прилагается три легиона личных демонов.
Раф неопределенно хмыкнул, убирая ладонь от моего лица, он невесомо провёл кончиками пальцев моей щеки, скользя вниз по шее. По моей коже рассыпались мурашки.
― Дипломатическая неприкосновенность, ― припомнил Раф реплику моего отца и вскинул взгляд в мои глаза, ― Ты не переносишь когда к тебе прикасаются?
Его глаза были сейчас черны как ночь от полумрака вокруг. От этого затуманенного взгляда я растерялась и пропала.
― Отчасти. Это… вопрос доверия. ― нашлась я с ответом.
Он опустился на кровать рядом со мной, держась на локте. Волнистые пряди упали на его лицо, оставив глаза в тени. Я потянулась, чтобы убрать их, Раф мягко перехватил мою руку в запястье, отстраняя от своей головы. Вот, дерьмо! Эта порезанная ладонь! Он же не догадается, верно? Надо отвлечь его от этого.
― Арманья ― это проклятье на-ромне?
Он свел брови, сосредоточенный где-то внутри себя, рассматривая мой браслет на запястье.
― Откуда ты знаешь?
― Приходилось слышать. Так, что ты сказал на репетиции? ― любопытничала я, ― Миша казалось опешил.
Он слегка улыбнулся.
― Если честно, я не помню, что сказал тебе тогда.
― «Дулэски мэрав тэ тут» ― напомнила я.
Раф замер и повёл бровью. Немного недоверчиво и изумлённо, он заглянул в мои глаза.
― Серьёзно? Я так и сказал? ― усмехнулся он и покачал головой. Странно улыбаясь он пробормотал: ― Какого чёрта я это сказал…
Я заискивающе всматривалась в его лицо, ожидая всё-таки, что он ответит. Хотя его взгляд говорил мне, что это плохая идея.
― Ну раз Миша до сих меня подкалывает то, кажется я сказал ещё, что-то типа: я не за что, тебе не скажу об этом. ― увиливал он от ответа.
― Нет, это понятно. Так, как это переводится?
Глаза, цвета тёмного сапфира смотрели в мои с какой-то гипнотической силой. Усмешка на его губах обрела лукавый характер.
― Смотря что ты спрашивала у меня, ведь дословно это значит: «Потому что, умираю, как хочу тебя.»
«Почему всё так сложно?», ― вот что я спрашивала. И вообще-то я имела в виду свою партитуру. Хотя, я бы солгала, если бы сказала, что этот ответ мне не нравится. Я поймала себя на том, что моё дыхание сбито.
― Кажется, ты покраснела.
― Кажется, ты проспорил Мише. ― парировала я тихо. Некоторое мгновение он удерживал мой взгляд, прежде чем приблизился и прошептал:
― Туше́…
Его губы были в сантиметре от моих. Слишком близко, чтобы не прикоснуться к ним. Стало жутко неловко, когда он замер, не откликаясь на поцелуй. Я уже хотела отстраниться, когда содрогнулась, от глухого тихого звука, откуда-то из его груди. Я могла чувствовать, как что-то ломается в нём, осторожно отвечая мне. Он притянул меня ближе. Его руки прикасались ко мне так, словно он не верил, что я была настоящей. Пока это не изменилось. То, что было, медленным, нежным касанием в миг превратилось в отчаянный поцелуй. Раф прижимал меня к себе настолько крепко, что я просто потерялась в нем. Он явно потерял пульт управления своими действиями, его руки ему не подчинились, отчаянно блуждая, по мне, по моим ногам, сдвигая ткань юбки. Я могла бы конечно подумать о последствиях, такого манёвра, но могла думать лишь о том, насколько восхитительны его прикосновения, к обнаженной коже, мне до боли хотелось почувствовать его прикосновения всем телом.
Я могла умереть на этих губах, и даже не заметить.
Воздух был насквозь пронизан потрескивающим напряжением, он искрился и танцевал между нами. Я позволила рукам осторожно скользнуть по его плечам, на грудь, ниже считая на ощупь кубики пресса. Он судорожно выдохнул, и замер наблюдая, как мои руки скользнули под рубашку.
― Сдаётся мне, ты совершенно не понимаешь, что делаешь…
Обжигаясь о горячую, приятную на ощупь кожу и судя по его реакции я в самом деле не понимаю, что делаю. Я провела ладонями по тугим мышцам его живота и чувствовала дрожь его тела. А может это была я.
Он резко перевёл взгляд в мои глаза.
― Ясно, ты не понимаешь.
Его грудь тяжело вздымалась, волны напряжения, исходящие от него, могли сшибать с ног. Ладонью я ощущала, как сердце тяжело стучало в его груди. Склонившись, он проложил поцелуи вниз по моей шее, распуская пламенные цветы на своём пути, не выпуская из своих рук. Я запустила пальцы в чёрный шёлк волос, дыша лишь овладевшим моими лёгкими дурманящим ароматом. Я тонула во мраке, чувствуя резкое тепло под своими ладонями, на ощупь изучая его изгибы, чувствуя, как перекатываются мышцы. Его рука скользнула по моей талии, под футболкой, и от скольжения умелых рук внизу живота, скрепился болезненный узел. Вторая ладонь поднималась всё выше, вырисовывая волны на внутренней поверхности моего бедра. Восхитительно медленно. Мое сердце бешено колотилось. Я была на 100 % уверенна, что умру от сердечного приступа, если он не прекратит. Он смотрел на меня сквозь тёмные ресницы, завораживая гипнотическим пламенем взгляда. Это было слишком откровенно, смотреть в его глаза, когда кончики его пальцев опасно скользили по самой кромке тонкого кружевного белья. Мой стон сорвался, прежде чем я сумела его сдержать. Он втянул воздух сквозь зубы.
― Боже, ― его голос дрожал. Он смотрел на меня, поглощая, я не могла оторвать взгляда. Сильное пламя разгорелось в глубине его тёмно-сапфировых глаз, ― Вик, ― прошептал он, скользя по моим распухшим губам, своими. ― сейчас же ложись спать.
Его шёпот, руки, тело ― содрогались от прикосновений ко мне. Я прикусила нижнюю губу, чертовски уверенная, что не хочу спать. Протестуя против этой пытки я подалась ближе к нему, притягивая за шею, буквально требуя. С красивых приоткрытых губ сорвался тяжелый вздох. Прикосновение пришло в движение. Реальность вокруг меня дрогнула, совсем чуть-чуть.
Его затуманенные глаза вспыхнули, зрачки расширились превращая глаза в неспокойные тёмные озёра. Я потеряла воздух, и напряжение от его прикосновений взорвалось мириадами звёзд, стирая границы реальностей, и мое тело сотрясло от удовольствия. Я разрушилась и умерла прямо в его руках, хотя, клянусь, не чувствовала себя более живой, до этого момента.
