Мэриан Кайз - Не учите меня жить!
Но теперь, когда я осталась одна, ту пару, которая выберет гостиную, мучила совесть из-за того, что они выгоняют меня в мою одинокую комнату, и, разумеется, они злились, потому что злиться намного приятнее, чем мучиться совестью. То, что Гас бросил меня, отныне ставилось мне в вину и рассматривалось как результат моего же неправильного поведения.
Шарлотта решила, что мне пора завести нового парня, и горячо взялась задело, обуреваемая по-детски трогательным желанием помочь подружке и вполне прагматичным — сделать так, чтобы время от времени я уходила из дому, предоставляя им с Саймоном играть в больницу, в зоопарк и еще во что вздумается.
— О Гасе давно пора забыть и постараться найти себе кого-то еще, — решительно сказала она как-то вечером, когда дома не было никого, кроме нас.
— Дай срок, — отозвалась я, а про себя рассеянно подумала, что, вообще-то, именно эти слова ей следовало сказать мне, а не наоборот.
— Но ты никогда ни с кем не познакомишься, если никуда не ходишь, — гнула свою линию Шарлотта.
И, разумеется, если я не буду никуда ходить, ей так и не удастся заняться с Саймоном сексом на полу в прихожей. Но об этом ей хватило такта промолчать.
— Но я ведь хожу, — возразила я. — В субботу вечером, например, была на вечеринке.
— Хочешь, дадим объявление в газете? — предложила Шарлотта.
— Какое еще объявление?
— В колонке знакомств.
— Нет! — ужаснулась я. — Может, дела мои не особенно хороши, — ладно, ладно, из рук вон плохи, — но, надеюсь, так низко я никогда не упаду.
— Но, Люси, — заспорила Шарлотта, — ты все неверно понимаешь. Так делают очень многие. Многие вполне нормальные люди находят свою судьбу на страницах для одиноких сердец.
— Ты, наверно, рехнулась, — твердо сказала я. — Очень надо входить в этот сомнительный мир баров и прачечных самообслуживания для холостых и незамужних. Мне не нужны мужики, которые по телефону клянутся, что похожи на Киану Ривза, а при встрече оказываются копией скверно одетого Вана Морри-сона, или другие, которые на словах мечтают о равенстве в любви и о честных партнерских отношениях, а потом стукнут по голове чем-нибудь тяжелым и начнут вырезать у тебя на животе звезды хлебным ножом. Нет уж. Не согласна.
Шарлотта очень развеселилась.
— Опять ты ничего не поняла, — покатываясь со смеху и вытирая глаза, выдохнула она. — Теперь все не так. Вот раньше было опасно…
— А ты бы на такое пошла? — спросила я, сразу переходя к сути.
— Ну, трудно сказать, — замялась она. — В смысле, у меня-то парень есть…
— И потом, я вовсе не против риска, — сердито перебила ее я. — Меня угнетает само состояние «ах, как тоскливо одной». Шарлотта, неужели ты не понимаешь: если я покачусь по наклонной плоскости службы знакомств, лучше сразу повеситься. Надежда на счастье умрет с последними каплями самоуважения.
— Не говори глупостей, — сказала Шарлотта и достала ручку и листок бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшийся меню китайского ресторанчика.
— Давай, — радостно продолжала она, — сейчас напишем о тебе так, что любо-дорого, и толпы красивых мальчиков будут слать тебе тонны писем, и все будет просто замечательно!
— Нет!
— Да, — произнесла она нежно, но твердо. — Так, посмотрим: как бы нам тебя описать? Гм… может, «низкая»? Нет, «низкая» не годится…
— Определенно не годится, — неожиданно для себя согласилась я. — Как будто я карлица.
— Нетактично говорить «карлица».
— Тогда «вертикально обделенная».
— В смысле?
— В смысле карлица.
— Так бы и сказала.
— Но…
— Хорошо, как насчет «маленькой»?
— Нет, терпеть не могу это слово. Звучит так… так по-девчоночьи жалко. Как будто я сама не могу до выключателя дотянуться.
— Ты и правда не можешь.
— И что? Вовсе не значит, что надо признаваться в этом публично.
— Справедливо. Может, попросить Саймона написать тебе текст? Он все-таки занимается рекламой.
— Но, Шарлотта, он ведь дизайнер-график. Она тупо смотрела на меня.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что он делает… э-э-э… рисунки для рекламы, а не пишет тексты.
— Так вот, оказывается, чем занимается дизайнер-график, — сказала она с таким выражением, будто только что узнала, что Земля круглая.
Подчас Шарлотта меня просто пугает. Я не хотела бы жить у нее в голове: это должно быть темное, пустое и мрачное место. Можно пройти много миль и не встретить ни одной умной мысли.
— Знаю, знаю, поняла! Как насчет «Дюймовочки»? — с энтузиазмом спросила Шарлотта. Глаза ее горели восторгом от собственных творческих способностей.
— Нет!
— Но почему? По-моему, чудесно!
— Потому, черт побери, что я не Дюймовочка, вот почему!
— Ну и что? Они же не узнают, а потом, когда познакомятся с тобой, то увидят, что ты все равно прелесть.
— Нет, Шарлотта, это неправильно. И мне может выйти боком: вдруг потребуют вернуть им деньги.
— Ага, — неохотно согласилась Шарлотта, — пожалуй, ты права.
— Выбрось это из головы, — взмолилась я.
— А может, просто проглядим страничку в «Тайм аут», вдруг подвернется кто-нибудь симпатичный…
— Нет! — в отчаянии вскричала я.
— Послушай, вот хороший, — не унималась Шарлотта, — высокий, мускулистый, волосатый, ой… о боже…
— Бр-р-р, — содрогнулась я. — Он не в моем вкусе.
— И хорошо, — заметила Шарлотта. Энтузиазм ее несколько поутих. — Это лесбиянка. Жаль, жаль. Я уж было сама заинтересовалась. Ну ничего, поехали дальше.
Шарлотта продолжала читать, то и дело обращаясь ко мне за справкой.
— Что значит, когда они пишут ЧЮ?
— Чувство юмора.
— А что такое тогда РЧЮ?
— Развитое чувство юмора, должно быть.
— Здорово!
— Ничего здорового тут нет, — раздраженно возразила я. — Это значит только, что он считает себя весельчаком и ржет над собственными шутками.
— Что такое м/о?
— Материально обеспеченный.
— Нет!
— Да.
— Боже мой! Похоже на хвастовство, верно? Такое должно сразу отвращать, да?
— Смотря кого. Меня — да, конечно, но кому-то может понравиться.
— А тебя не интересует групповой секс с семейной парой в Хэмпстеде, в послеобеденные часы по будням?
— Шарлотта! — возмутилась я. — Как ты могла мне такое предложить? Ты же знаешь, отпрашиваться с работы я не смогу, — мрачно добавила я, и мы немного похихикали над семейными извращенцами.
— Как тебе «заботливый, нежный мужчина с сердцем, переполненным любовью, которую он готов отдать своей единственной»?
— Нет уж! Судя по всему, законченный неудачник. Как и я, только мужского пола.
— Да, пожалуй, слабоват, — согласилась Шарлотта. — А вот еще, слушай: «мужественный, требовательный, физически привлекательный мужчина ищет сексапильную, атлетически сложенную, стройную подругу для приключений»?
