Анджела Арни - Вторая жена
Когда зазвонил телефон и прозвучал голос Фелисити, Саманта ничуть не удивилась. Потому что в эту минуту она сама думала о Черри-Триз.
— Вы получили мое письмо? — спросила она.
— Да, — ответила Фелисити. В трубке звучало странное эхо, отчего голос Саманты казался нереальным. Может быть, ее собственный голос кажется Саманте таким же? — Я хотела сказать, что понимаю вас. Конечно, дети очень огорчены, но они это переживут. Может быть, мы сумеем что-нибудь придумать на Пасху. К тому времени вы успеете обжиться.
— Нет, — сказала Саманта.
— Ох…
Из окна кухни в Черри-Триз были видны две сороки. Птицы вырывали друг у друга лежавший в кормушке кусочек бекона. Под кормушкой сидел котенок. Надеясь схватить либо птицу, либо бекон, он начал с трудом карабкаться по столбу. Фелисити рассеянно следила за птицами и котом, пытаясь придумать, что ответить на короткую, но категоричную реплику Саманты.
Саманта поняла, что ее односложный ответ смутил Фелисити. — На Пасху меня здесь не будет, — сказала она. — На такой срок у меня просто не хватит крови.
Фелисити, по-прежнему не знавшая, что сказать, выдавила какой-то звук, но умолкла, услышав тяжелый вздох.
— Могу сообщить вам, а потом вы с Тони решите, как сказать детям, — промолвила Саманта с решимостью, удивившей ее саму. — У меня острая миелоидная лейкемия. Я прошла курс химиотерапии, однако это не помогло. Сейчас наступила ремиссия, но врачи говорят, что она долго не протянется. Если бы я могла, то ненадолго приняла бы детей, но сейчас у меня не хватит на это ни сил, ни денег. Почти все ушло на лечение, поскольку моей страховкой оно не предусмотрено. А сил у меня нет из-за болезни.
Ошеломленная Фелисити молчала. Что она могла сказать? Наконец она пробормотала то, что говорит каждый, когда ничего не может придумать:
— Мне очень жаль.
— Не стоит, — спокойно ответила Саманта. — Я уже привыкла к этой мысли. Более или менее. Как делают все, у кого нет выбора. Кроме того, я слишком устала бороться.
— Но как вы справляетесь?
— Справляюсь. — Саманта обвела взглядом свои роскошные апартаменты и утешилась тем, что уйдет из жизни достойно. — Конечно, почти все, что у меня было, ушло на лечение и плату за квартиру. Даже деньги от продажи дома Венеции кончились или кончатся, как только я оплачу последний счет.
Хотя Фелисити сидела на теплой, удобной кухне Черри-Триз, ее бил озноб. Ничего хуже она не могла себе представить. Больная, одинокая и без гроша в кармане. Но найти слова утешения было трудно, да и какой от них прок? Поэтому она неуклюже выдавила:
— Мне жаль, что Пирс оставил вас именно в такое время.
Саманта рассмеялась низким грудным смехом, которому Фелисити завидовала, потому что считала его сексуальным.
— Хотя времени прошло немного, мне кажется, что это было целую вечность назад. Впрочем, сейчас это совершенно неважно. Кстати, он бросил меня ради мужчины. Скажите Тони, что он может смеяться последним.
Фелисити ахнула. Значит, Трейси права!
— Знаете, он не будет смеяться, — медленно произнесла она. — Он не идеал, но умеет сочувствовать.
— Верно. У Тони есть свои недостатки, но человек он хороший, — согласилась Саманта.
— Неважно, ради кого вас оставил Пирс, — продолжила Фелисити. — Важно то, что он оставил вас одну в такой момент. Это отвратительно.
— Он не знал о моей болезни, — ответила Саманта. — Тогда я не понимала, что со мной, а потом не сказала, потому что это ничего не изменило бы. Меньше всего на свете я нуждаюсь в благотворительности.
Фелисити мгновение помолчала, забыв даже о деньгах, которых стоит такой долгий межконтинентальный разговор. Это была другая Саманта. Не элегантная вешалка для платьев, которой она всегда казалась, не холодная светская женщина, жившая легко и бездумно, а одинокое существо, готовое встретить смерть. Требовалось большое мужество, чтобы нести это знание в одиночку. Фелисити преклонялась перед ее стойкостью.
— Саманта, вы сказали, что в благотворительности не нуждаетесь, — нерешительно произнесла она, толком не зная, что скажет дальше. — Но, наверно, есть то, что вам действительно нужно. Чем мы могли бы вам помочь? Чего вам хотелось бы на самом деле?
Саманта улыбнулась. Странно, как развилась их связь за последние восемь месяцев. Во время первой встречи она смотрела на Фелисити с благоговейным страхом и завистью, потом готова была возненавидеть ее как врага, а теперь эта женщина стала единственным человеком в мире, которому она может поведать свои тайные мысли, хотя и сама не знает почему. Что ж, ладно. Терять ей нечего.
— Да, — сказала она, — есть то, чего мне хотелось бы. Но прежде чем я попрошу вас об этом, должна сказать, что не обижусь, если вы скажете «нет». Если вы действительно скажете «нет», я пойму. Потому что на вашем месте я скорее всего ответила бы так же.
— Говорите, — сказала Фелисити. Саманта сделала глубокий вдох.
— Мне хотелось бы приехать на Рождество в Черри-Триз. И в последний раз увидеть детей.
— Должно быть, вы здесь очень страдаете от солнца, — сказала Айрин Хоббит, стоявшая на кухне Черри-Триз, расставив ноги и подбоченившись.
— Согласна, — ответила Трейси. — Несмотря на то что сейчас декабрь и солнца не было уже несколько недель.
— Наверно, я сошла с ума. — Фелисити размешивала рождественский пудинг. Она не могла сказать матери, сколько передумала после импульсивно принятого ею решения. Фелисити протянула Айрин ложку с густой, липкой коричневой смесью. — Помешай и загадай желание.
Айрин взяла ложку и начала энергично мешать пудинг.
— Желаю, чтобы Саманта не приехала сюда на Рождество, — сказала она.
Фелисити забрала ложку и начала мешать снова.
— Это желание не считается, потому что Саманта приедет и мы с Тони примем ее. А если возникнут трудности, то уехать придется тебе.
У Айрин был недовольный вид.
— Я не буду создавать трудности, — пробормотала она. — Но я тебя не понимаю.
Фелисити перестала мешать пудинг и оперлась на ложку, ощутив, как внутри разлилось тепло. Джонатан сильно лягнул ее пяткой, словно говоря: «Давай, ма. Скажи ей!»
— Так будет только на это Рождество, — произнесла она. — Она больше не приедет. — Тони и Фелисити условились никому не говорить о болезни Саманты. Они обсудят эту тему с Самантой после ее приезда, когда поймут, как она себя чувствует.
— Ты не сможешь избавиться от нее, — сказала Айрин. — Теперь, когда у нее никого нет, она захочет остаться здесь.
— Вздор! — Трейси перегнулась через кухонный стол, забыв про уборку и полировку мебели наверху. — Вы ведь не думаете, что она останется, — правда? Просто разыгрываете спектакль для Тони.
