Венди Хоулден - Брызги шампанского
– О Пирс, ну как ты мог? – воскликнула Тэлли. – Ну почему ты не дал о себе знать? – проскулила она, злясь и в то же время не находя себе места от радости. – Мне отчаянно требовалось тебя увидеть. У нас столько всего случилось. М-м-мамочка бесследно исчезла, а «М-м-маллионз» едва не срыли бульдозерами, и все это из-за м-м-м-меня. Наверное, я сошла с у-м-м-ма! О Пирс!
Снова уткнувшись лицом ему в шею, она затряслась в рыданиях.
– Успокойся, – ласково потрепал ее по спине Пирс, звеня многочисленными браслетами.
Повернувшись к Джейн, он улыбнулся. Та отметила, что его улыбка по-прежнему сверкает безукоризненной белизной. Впрочем, для того, чтобы сгноить многие годы качественных стоматологических услуг, требовалось времени больше, чем два месяца.
– Да, кстати, – добавил Пирс, оборачиваясь к сестре, – теперь меня зовут не Пирс. Я Грязный Лис, для друзей просто Лис.
– О Пирс! – жалобно простонала Тэлли, не обращая внимания на это предупреждение. Она оторвала от его несвежего плеча свое лицо, распухшее и красное от слез. – Я чуть было все не потеряла. О Пирс!
Тэлли снова бросилась на шею брату, а Джейн настороженно оглядела его спутников. Рядом с Пирсом стояла высокая, массивная фигура с длинной спутанной бородой, в грубом плаще из грязно-бурой домотканой материи, перехваченном кельтской пряжкой, с сальными серыми космами почти до лопаток. Казалось, этот человек сошел прямо со страниц рыцарских романов, подумала Джейн. Она побледнела, заметив у него в руках длинный предмет, сияющий тусклым металлическим блеском, очень похожий на настоящее оружие.
– Не волнуйся, этот меч только для церемоний, – сказал Пирс, перехватив ее взгляд.
Джейн не знала, насколько успокоительными можно было считать эти слова. В конце концов, друиды устраивали весьма кровавые церемонии.
– Это Мерлин, моя правая рука, – добавил Пирс, махнув покрытой татуировкой рукой на фигуру в коричневом плаще.
Мерлин мрачно поклонился.
– Здоровья тебе, прекрасная дева, – торжественно произнес он.
– А это Радость, – продолжал Пирс, притягивая к себе девицу с враждебным лицом, держащую на руках младенца. – Супруга Мерлина. Но ребенок принадлежит нам всем. Буржуазное понятие отцовства устарело. Не говоря о том, – ухмыльнувшись, добавил он, – что никто не знает, кто его отец.
Радость, казалось, была готова метать громы и молнии.
– Так что все-таки здесь происходит? – спросил Пирс, махнув рукой в сторону съемочной площадки. – Мне сказали, здесь шляется какой-то странный пижон и гонит всех отсюда. Вот я и решил сюда заглянуть. Но я понятия не имел, что это Стивен Спилберг.
– Это не он, – устало произнесла Тэлли. – О, лучше не спрашивай. – Вцепившись себе в волосы, она закатила глаза и глубоко вздохнула. – Киносъемки являются – по крайней мере являлись – попыткой раздобыть деньги на поддержание «Маллионза». Мне показалось, это лучше, чем то, что предложила мамочка, – продать его.
Тэлли быстро ввела Пирса в курс событий последних недель.
Тот выслушал всю информацию, в том числе даже эпизод с Солом и бульдозерами, с поразительным хладнокровием.
– Настоящий индеец – это прикольно, – заметил он. – Жаль, я его не застал. И я бы ничего не имел против того, чтобы встретиться с этим котом Солом. Мерлин познакомил бы его со своим Эскалибуром.[38] Ведь правда, Мерл?
Стоящий у него за спиной Мерлин ухмыльнулся, и сквозь густые заросли у него на лице мелькнули гнилые черные зубы.
– И что ты собираешься делать дальше? – спросил Пирс у сестры. – Хочешь заглянуть в хрустальный шар? – Он похлопал по сумке, висевшей у него на поясе. – На его предсказание можно положиться.
Тэлли поморщилась.
– Э… спасибо, лучше не надо. Со мной и так все будет хорошо, – сказала она. – Просто надо посидеть и хорошенько поразмыслить. Придумать что-нибудь дельное. Быть может, пригласить сюда еще одну съемочную группу.
– А что, если устроить здесь рок-фестиваль? – оживилась Радость. – Что-нибудь вроде Вудстока. Это было бы просто потрясно. Можно сделать сцену, плавающую по пруду.
У Тэлли глаза едва не вылезли из орбит.
– Ну, я думала насчет концертов классической музыки, – запинаясь, выдавила она.
Улыбнувшись, Пирс обвел взглядом своих приятелей.
– Что ж, если мы здесь больше не нужны, предлагаю вернуться на взлетно-посадочную полосу, – объявил он. – По дороге назад можно будет заскочить на церемонию исцеления земли в Авербери.
– Что? Ты уже уходишь? – ахнула Тэлли. – И ты даже… не выпьешь чаю?
– Нет, спасибо, – просиял Пирс, хлопая ее по спине. – Столько зеленых насаждений под угрозой, а времени у нас совсем мало. Если что, ищи меня в Гэтуике. Когда понадобятся люди, чтобы кинуться под бульдозеры, не стесняйся, зови нас.
Тэлли снова бросилась на шею брату. Джейн краем глаза заметила какое-то движение. Обернувшись, она увидела процессию совершенно иного рода, не такую многочисленную, приближающуюся по дороге на белых грузовичках, унизанных спутниковыми тарелками и антеннами. Теле– и звукооператоры с оборудованием, украшенным эмблемами местного канала новостей, уже обступили со всех сторон Пирса, а следом за ними спешила ватага журналистов, увешанных фотоаппаратами и диктофонами. До Джейн вдруг дошло, что брат Тэлли хорошо знаком средствам массовой информации. Можно даже сказать, он стал знаменитостью. Молодые журналисты с блокнотами, судя по всему из местных газет, робко держались в стороне, пытаясь разговорить друзей Пирса. Один несчастный, чья карьера в журналистике, решила Джейн, окажется очень недолгой, решил взять интервью у Мерлина.
– Что ты можешь нам рассказать о сегодняшней акции протеста, Лис? – жадно спросил у Пирса бородатый репортер в сером дождевике, тыча ему в лицо микрофоном.
– Все в порядке, – ответил Пирс, подняв пронизанную серьгой бровь. Похоже, он успел привыкнуть к подобному вниманию. – На самом деле все уже кончилось. Мы возвращаемся назад в Гэтуик.
– Протестовать против строительства полосы аэродрома? – спросил репортер. – Лис, как у вас идут дела? Борьба длится уже довольно долго, не так ли?
– Два месяца, – подтвердил Пирс. – И мы не собираемся сдаваться.
Повернувшись к своим сторонникам, он торжествующе вскинул к небу кулак. Те откликнулись радостными криками, подбрасывая в воздух шапки и колокольчики. Парень на ходулях поднял свою длинную ногу. Джейн с удивлением отметила, что Пирс обладает харизматичным обаянием. Он стал настоящей личностью. Скромный школьник, каким она его помнила, вырос и стал вождем, за которым идут люди.
Похоже, так думала не одна Джейн.
