Рут Уинд - Музыка ночи
Свернув на вымощенную гравием дорожку, Элли ощутила, как в ее душе что-то сломалось. Только что все было прекрасно, и вот уже ей слишком трудно держать ногу на педали. Она остановилась и просто посидела, подышала: дома! Элли взглядом прикасалась ко всем мелким деталям, которые и дарили ей это ощущение, — к пластиковым ромашкам на крыльце, к облезлому ящику для молока, к рисунку на деревянной двери. С чувством облегчения она выбралась из машины, улыбаясь при виде изобилия цветущих роз, красующихся словно на картинке в журнале и дающих пищу десяткам пчел, чье неумолчное гудение нарушало тишину летнего полудня.
Джеральдина выскочила из дома в розовом ситцевом переднике поверх слаксов и топа, открывавшего ее морщинистые руки.
— Элли! — закричала она. — Ты так рано! Я еще не приготовилась к твоему приезду.
— Ты же знаешь, что меня это не беспокоит, бабушка. — Элли обняла ее за худые плечи, вдыхая знакомый запах туалетной воды. — Я должна была приехать поскорее.
Джеральдина отодвинулась, наклонив голову, чтобы лучше разглядеть внучку сквозь очки.
— Ты попала в беду?
Элли подняла руки, потом уронила их.
— Если одним словом, то да. В его старомодном смысле.
Глубокая печаль, которую она никак не ожидала увидеть, изменила лицо ее бабушки, внезапно сделав его очень старым, просто дряхлым.
— Ох, детка, — вздохнула Джеральдина. — Этот город — какое-то проклятие для моих дочерей.
Элли расплакалась.
— Пойдем, дорогая, — сказала, бабушка. — Пойдем попьем чайку, и ты мне все расскажешь.
Блю сидел на веранде, закинув ноги на перила. Поверх пальцев ног он мог созерцать последние лучи солнца. В одной руке он держал стакан с бурбоном, а бутылка стояла поблизости, возле кресла. В другой руке у него была толстая сигара, купленная в лавке специально для сегодняшнего вечера. Он услышал на тропинке шаги, но не повернулся, зная, что это может быть только Маркус.
— Добрый вечер, — сказал тот, опускаясь в кресло-качалку. — Ты не против, если я попробую твое виски?
— Зависит от того, что ты собираешься мне сказать. Меня уже посетили три фурии, и ты орал на меня утром, и десять минут назад я получил нагоняй от Лэни.
— Фурии?
— Ага. Конни, Роузмэри и Алиша. Они, кажется, решили, что знают меня лучше, чем я сам.
— Хм. — Маркус пошел за стаканом, налил себе виски, потом устроился на веранде. После нескольких глотков он сказал: — Это из-за того проклятия, верно? Ты думаешь, что живешь под каким-то облаком, которое приносит несчастья всем вокруг тебя.
— Угу. — Блю поднял стакан, сделал большой глоток.
— Ну, Иов, не могу тебя винить за это.
— Спасибо. — У него загорелось все внутри, и снова перед глазами встала эта картина — кровать, раздавленная под тяжестью крыши. Он вздрогнул. — Почему бы тебе не выложить все, и покончим с этим, чтобы выпить в тишине и спокойствии. Я вроде как заслужил хорошую выпивку и не намерен останавливаться. Можешь присоединяться ко мне или нет. Сам решай.
— Ладно, — согласился Маркус. — Вот что я хотел сказать: рано или поздно тебе придется разобраться в собственной жизни.
— Ой, как забавно, — иронически протянул Блю, — я как раз этим и занимался, Маркус, друг мой. Как только я решил, что жизнь будет однообразной, день за днем, так судьба послала мне женщину, чтобы перевернуть все и заставить снова чувствовать и думать, что нормальные люди превозмогают прошлое и продолжают жить. — Он вынул из кармана коробочку и сунул ее Маркусу. — Я собирался просить ее руки, веришь или нет.
Маркус открыл футлярчик и присвистнул:
— Красивое. И хороший выбор. Не представляю ее в бриллиантах.
Блю взглянул на кольцо.
— Да, я тоже так подумал. — Потом он нахмурился и резко опустил ноги на пол, потянувшись за бутылкой. — Теперь это не имеет значения.
— Не понимаю почему, — мягко проговорил Маркус.
— Я и не жду, что поймешь. — Он помолчал. — Знаешь, она даже не ссорилась со мной. Просто уехала.
— И это тебя обидело, да? — Маркус покачал головой. — Ты такой же тупой, как всегда, Блю. Слушай, у девчонки был один шок за другим, такие, которые переворачивают всю жизнь и о которых нам не приходится даже думать. — Он беспокойно позвякал льдом в стакане. — А потом еще ты вышвыриваешь ее. Дурак!
Блю упрямо не сводил глаз с дальних деревьев и думал о том, что предстоит сделать завтра. Маркус встал.
— Я сдаюсь. Сиди здесь и жалей себя, если хочешь. А я еду домой. — Он спустился по ступенькам и добавил, глядя через плечо: — К своей женщине.
Блю не смог бы передать все те чувства, которые нахлынули на него после этих слов. Он представил Элли, свернувшуюся во сне, с волосами, разметавшимися по подушке, вспомнил, как она смеялась у него на кухне, поддразнивая его. Все это создавало какую-то пустоту у него внутри, дыру, в которую он лил бурбон. Он долго не спал, и от виски постепенно тяжелела голова. Блю устало встал и пошел к кровати, на которую упал лицом вниз. Бурбон и орхидеи. Они "же один раз спасли его, И могут снова сделать это.
Но через час ему пришлось признать, что этот прием не действует. Он ужасно устал. Но как только он закрывал глаза, мозг выбрасывал целую серию несчастий, которые уже произошли, могли бы произойти или которые он не смог бы предотвратить. Когда он представил себе, — как его животных сбивает машина, хотя в округе не было никаких машин, он сдался. Следуя привычке, включил компьютер и, пока тот загружался, спустился вниз за чашкой чаю.
Курица на столе привлекла его внимание, и он сел, чувствуя наконец голод и ожидая, пока закипит чайник. Курица была очень вкусной. Блю проглотил кусок, потом второй, с печалью думая, что все это предназначалось для Элли, ведь она так любит, как он готовит. И он собирался запечь в пирог кольцо, вот почему до сих пор не вынул его из кармана. С горьким ощущением потери Блю прикоснулся к коробочке.
Он понимал, что сейчас живет на автопилоте, и когда выспится, то все в конце концов обретет смысл. И осознавал, что буря, пролетевшая смерчем над городом, послужила ему предупреждением. Кто бы на его месте не запаниковал?
Из буфета он достал пакет с печеньем и щедро сыпанул сахара себе в чай. Потом вытащил из холодильника добрый кусок сыра и понес все с собой наверх. Пайкет, счастливо мурлыча, пошла за ним. Он дал ей два крохотных кусочка и открыл свою электронную почту. Первый файл был от Элли, и, увидев ее имя, Блю испытал настоящий шок, как будто она умерла и писала из могилы. Послание датировалось позапрошлой ночью и было ответом на его просьбу дать ему прочитать ее книгу.
