Дебби Макомбер - Путеводная нить
— Лидия… — произносит он, запыхавшись, как будто прошел длинную дистанцию.
— Ты, наверное, ищешь Коди и Чейза. — Сейчас я способна лишь на вежливую светскую беседу.
— Что ты здесь…
— Делаю? — заканчиваю я за него и тут же отвечаю: — Гуляю, конечно!
Он как будто прирос к месту, и я решаю его расшевелить.
— Коди пробежал мимо минуты три назад, а Чейз опередил его на полминуты. — Я показываю вперед, на дорожку. Нечего ему напрасно терять время на разговоры со мной, пусть скорее ищет сына и пса.
Брэд, однако, шагает в обратном направлении, ко мне. От его взгляда мне делается не по себе. Я отворачиваюсь, почти желая, чтобы Дженис поторопилась и с неловкой сценой было покончено.
— Чейз убежал от него, — заявляет Брэд, как будто я сама не догадалась.
— Он сильно вырос, — бормочу я.
— Чейз или Коди?
— Оба. — Я семеню вперед; Брэд шагает рядом со мной по траве.
— Коди за лето вырос почти на три сантиметра, — говорит он. — Теперь ему все джинсы коротки. Когда мы с ним поехали покупать все необходимое для школы, я… — Он умолкает.
Нам навстречу что есть духу несется Чейз, за ним бежит Коди, вцепившись в поводок.
— Лидия! — кричит мальчик. От волнения у него перехватывает дыхание. — Я боялся, что ты уйдешь!
— Я же тебе обещала, что не уйду, — отвечаю я.
— Хочу, чтобы больше никто никогда не уходил! — Коди подбегает ко мне и обхватывает обеими руками за талию.
Поводок тут же берет Брэд; поняв, что больше не вырвется, пес садится и вываливает язык.
— Где твоя мама? — спрашиваю я. Мне не хочется, чтобы Дженис застала меня врасплох. Если она сейчас подойдет, придется долго объясняться…
Коди пожимает плечами:
— Ты же знаешь маму.
Собственно говоря, нет, не знаю…
Брэд спешит меня просветить:
— Она снова исчезла из нашей жизни.
— Когда?
Во время последней встречи он ни словом ни о чем не обмолвился. Я очень расстроилась. Если бы он хоть чуточку меня любил, не стал бы молчать — хотя вскользь обмолвился…
— Недавно. Я как раз собирался тебе рассказать.
— Но не рассказал, — как можно холоднее говорю я.
— Папе было очень плохо, — вмешивается Коди. — И мне тоже.
Плохо, потому что Дженис ушла? Или…
— Ты, наверное, хочешь знать, что произошло, — произносит Брэд с вызовом.
— Нет… ты ничего мне не должен объяснять…
— И все же давай поговорим, — предлагает он.
— Может быть, не сейчас? — У меня кружится голова. — Мне нужно все обдумать…
— А давайте все вместе погуляем! — Коди снова встревает в разговор. Ему не терпится побыть со мной. — Ты приходила сюда каждую неделю? Мы нет… Мама считала, что солнце и ветер вредны для ее кожи, а отпускать нас с папой одних не хотела.
— Нет, я тоже сюда не приезжала.
Вот уже не в первый раз Коди ссылается на мать.
— Может, все-таки расскажешь, что случилось? — оборачиваюсь я к Брэду.
— Коди, — Брэд передает сыну поводок, — иди вперед с Чейзом. Только не отпускай его от себя, ясно?
Мальчик надувается:
— Папа, я тоже хотел поговорить с Лидией. Я скучал по ней!
— Еще поговоришь. Обещаю!
Коди недоверчиво косится на меня. Я киваю в знак согласия. Он широко улыбается и бежит вперед, то и дело крича:
— К ноге, Чейз! К ноге!
Мы оба некоторое время следим за ними; я улыбнулась, видя, как серьезно Коди пытается сдержать непоседливого пса.
— Ничего не получилось, — просто говорит Брэд. — Дженис ушла.
Вполне лаконичное объяснение.
— Может, расскажешь поподробнее?
Брэд засовывает руки в карманы.
— Ты оказалась права. Дженис вовсе не собиралась вернуться ко мне, да и Коди, как выяснилось, не особенно был ей нужен. Ей просто не хотелось, чтобы мы с тобой были вместе.
Я киваю.
— Однажды Коди при ней сказал, что хочет, чтобы его мамой стала ты. Дженис тут же забеспокоилась и решила, что ничего подобного не допустит.
— Ясно.
— У нас с Дженис давно все кончено.
На это я не нахожу что ответить.
— Мне хотелось помириться с ней только ради Коди. У ребенка должны быть отец и мать.
— Я тоже люблю Коди! — восклицаю я. — И поняла, почему ты так поступил! Но с моими чувствами ты совершенно не посчитался.
— Злись на меня, если хочешь. — Брэд ускоряет шаг. — А знаешь, что я понял в последнее время? Мне до смерти надоели женщины с их закидонами. Дженис воспользовалась тем, что когда-то я любил ее, и сыграла на моей любви к сыну…
— В этом я тоже виновата? — не удерживаюсь я. Мне стоит больших трудов не напомнить ему, что он сам отказался от меня. Подумав, я поняла, почему он так поступил. Его любовь к сыну достойна восхищения, но со мной он совсем не посчитался. Неужели он не понимает, как мне тяжело и больно?
— А теперь и ты требуешь свое…
— Что, прости? — вскидываюсь я, хотя сразу же понимаю, на что он намекает. Пусть знает, что ошибся!
— Что слышала, — отрезает он. — Ты хочешь, чтобы я приполз к тебе на коленях, потому что Дженис в конце концов выбрала свободу.
Я с трудом подавляю рвущийся наружу гнев.
— Насколько я понимаю, ты недолго горевала и почти сразу нашла себе другого.
— А ты чего хотел? — осведомляюсь я. — Чтобы я плакала и ждала тебя?
Брэд отвечает не сразу.
— Нет… и ты не стала ждать, что просто замечательно. — Он всплескивает руками. — Знаешь, что я тебе скажу? Я по горло сыт женщинами и их закидонами. Слишком дорого они мне обходятся!
— Ведь бросил-то меня ты, — напоминаю я. Хотел он того или нет, Брэд больно меня ранил. А мне что прикажете делать — притворяться, будто ничего не случилось? Кажется, мои чувства и заботы Брэда совершенно не волнуют.
Он качает головой:
— Все кончено, Лидия. Никто мне теперь не нужен: ни ты, ни Дженис, да и вообще никто. Я не понимаю женщин. Никогда не понимал и вряд ли когда-нибудь пойму. Жить одному легче, чем иметь дело с сумасбродками.
— Я не сумасбродка!
— Как скажешь. Но на коленях я к тебе не приползу, не жди.
— А я и не жду. И не бегаю за тобой. — Мне хочется все прояснить раз и навсегда.
Он язвительно усмехается:
— Знаю. Честно говоря, меня это вполне устраивает.
Глава 41
КОРТНИ ПУЛАНСКИ
Бабушка предвещала, что Кортни недолго осталось ездить на велосипеде. Две-три недели самое большее. В середине октября зарядят дожди, и ездить по скользким дорогам станет небезопасно. Скоро начнет рано темнеть.
Кортни понимала, что ей будет не хватать поездок на велосипеде. Ведь прогулки помогали ей поддерживать форму и худеть. А кроме того, крутя педали, она легче расставалась с тревогами — и держалась подальше от кухни. Она похудела почти на тринадцать килограммов, и ей до сих пор удается держаться, что уже большое достижение. Легче стало выбирать более полезную еду, хотя она часто с тоской смотрела на сладости и автоматы, в которых продавались конфеты. Сладости и конфеты для нее — сущий яд.
