Юлия Данцева - Жена Кукловода
- Так. Но завещание совершено в Швейцарии. К нему применяются законы страны совершения. И по ним любые оговорки в завещании допустимы. Самые экстравагантные. Последняя воля неоспорима.
Людмиле стало страшно от того, как прозвучал голос Руслана. Безучастный и ледяной. Чужой.
И внезапно ее осенила страшная догадка.
- Ты… ты знал?! Знал…
Людмила хотела вскочить, но Руслан схватил ее за руку, причиняя боль.
- Сядь. Я тебе все объясню. Позже.
- Герр Сикорски, – немец обеспокоенно поерзал в кресле. – Ихь битте… Фрау унд фройляйн понимайт, что есть ворбехальт?
- Да, герр Райшнер. Я все доходчиво объяснил.
- Зер гут, зер гут. Ауфидерзейн.
Немец сложил бумаги в папку, аккуратно завязал тесемки и спрятал ее в портфель. Потом церемонно раскланялся и вышел в прихожую. Руслан пошел проводить его.
Людмила все еще не могла осознать услышанное. Анна – собственность ее мужа. И это больше не Игра, не их пятничные развлечения. Она вещь. Часть наследства Шталя. Как те статуи нагих рабынь в индийском будуаре на канале Грибоедова. Рабыня…
Людмилу бросило в дрожь. Она никогда не думала об Анне так.
- Милая…
Руслан вернулся в гостиную и сел рядом с Людмилой на диван.
Она вздрогнула и инстинктивно отшатнулась.
- Это абсурд. Анна – не вещь. Ты не можешь…
Руслан взял ее за запястья.
- Ты взволнована. И устала. Поговорим завтра…
Людмила вырвала свои руки и вскочила.
- Тут не о чем говорить! - ее голос истерически сорвался. - Позвони этому немцу и скажи, что ты отказываешься от наследства!
Руслан покачал головой.
- Ты осознаешь, от чего? Ты видела список имущества? Мы о таком и мечтать не могли…
- Какая разница! Анна не вещь, не рабыня! Это… мерзко!
- Господин…
Дрожащий голосок Анны прозвучал так неожиданно. Потрясенная Людмила совсем забыла о том, что девушка тоже здесь.
Вдруг Анна встала с дивана и, сделав шаг, опустилась перед Русланом на колени, прижалась губами к его руке. Потом, не поднимая глаз, спросила:
- Господин позволит рабыне уйти?
Людмила словно во сне увидела, как Руслан едва заметно улыбнулся, погладил Анну по щеке и сказал:
- Да, конечно. Иди.
Все еще не веря, что это происходит на самом деле, Людмила задохнулась от обиды и ярости. Больше выносить все это она была не в силах.
В тот вечер Людмила впервые заперла дверь своей спальни. Лежала, зарывшись лицом в подушку, слышала, как Руслан осторожно подошел к двери, подергал за ручку, потом тихо постучал.
- Уходи, - сказала она глухо, – я не хочу тебя видеть.
Прорыдав полночи, она под утро забылась зыбким, тяжелым сном.
Утром проснулась, будто от пощечины. В доме было подозрительно тихо. Только Дарик поскуливал у порога запертой спальни. Накинула халат и, даже не взглянув на себя в зеркало, вышла в коридор. Часы показывали десять утра. Тихо подошла к двери Руслана, прислушалась. Посомневалась и открыла – комната была пуста. Похолодела и почти бегом бросилась к двери гостевой спальни. Анны в комнате не оказалось. И ее вещей тоже.
Сердце сжалось, ослабели колени, на лбу выступил холодный пот. В висках больно застучали молоточки… Руслан оставил ее… ушел навсегда…
Людмила бессильно сползла на пол в гостиной, обняла руками колени, разрыдалась, горько и безутешно. Вокруг нее вился Дарик, скулил, пытался лизнуть в лицо, лаял на нее, сбитый с толку странным и непонятным поведением хозяйки. И она вдруг обняла пса за шею, зарылась лицом в его густую шерсть, и продолжила безутешно рыдать.
Так их и нашел Руслан, когда она, обессиленная, уже не могла больше плакать, а только беззвучно всхлипывала.
Дарик высвободился и рванулся навстречу хозяину.
Увидев ее на полу, Руслан охнул, подбежал, рухнул перед ней на колени, сгреб в объятия.
- Что? Плохо? Тебе плохо?
Людмила только помотала головой и сделала слабую попытку освободиться. Но Руслан прижал ее к груди сильнее, подхватил на руки и отнес в спальню. Уложил в кровать, лег рядом, стиснул, не давая вырываться, и прошептал на ухо:
- Все… все… я с тобой. Я рядом… успокойся, пожалуйста… Ты как всегда не дала мне договорить и объяснить.
Людмила еще пару раз попыталась его оттолкнуть, но силы кончились, и она обмякла в объятиях мужа. Руслан встал, спустился на кухню и вернулся со стаканом и таблетками. Поднял ее, заставил сесть, поднес к губам холодное стекло. Она послушно проглотила лекарства.
Забрал у нее стакан. Поставил на тумбочку. Сел на постель. Она опустила голову, обхватив колени, прячась.
Он обхватил ладонями ее лицо, поднял, заставил посмотреть на него, и строго произнес:
- Ты должна меня выслушать.
Она всхлипнула, и он смягчился:
- Ну что ты себе напридумывала?
- Я… теперь тебе не нужна, - выдохнула она, - не нужна…
Слезы опять потекли по ее щекам, и Руслан нежно стер их.
- Почему ты так решила?
- У тебя теперь есть… Анна…а я… я…
Она опять разрыдалась.
Он сжал в ладонях ее лицо:
- Ты моя, - сказал он, глядя прямо ей в глаза. – И мне никто больше не нужен. Это все ради нас. Ты понимаешь? Ради нас… А договор… Это нужно не мне. Так хотел Шталь. И это нужно Анне. Поэтому Шталь поступил так в своем завещании. Только ради нее. Он мне доверял, понимаешь? Знал, что я не воспользуюсь своей властью над ней ей во вред.
- Но ты, ты… как ты мог с ней так?
Она опять увидела Анну на коленях перед Русланом, и его снисходительную улыбку.
- Это было спонтанно! Помнишь, Вольский говорил о потрясении… Ей стало лучше!
- И тебе, - Людмиле вдруг стало обидно за себя и за Анну, – тебе ведь не хватает всего этого, признайся, ведь так?
Он отпустил ее и отвел взгляд.
- Я не хочу тебе врать. Мне очень нравились наши игры, – его голос звучал глухо, - Теперь мне осталось только председательство в сообществе. Хотя бы это я могу себе позволить?
Он поднял на нее глаза, и ей снова стало не по себе. На нее снова смотрел не Руслан. Властный и жесткий Кукловод.
- Но я не намерен нарушать наш главный предел – супружескую верность.
Она затихла, подавленная страстью и болью в его голосе.
- Ты не сможешь так…- Людмила схватила его ладони, прижала к губам, - Пожалуйста… пусть все будет как прежде…
- Нет, - его голос дрогнул, он вырвал руки и прижал Людмилу к себе, не давая вздохнуть, - нет… Ты слишком мне дорога… Слишком… Потерять тебя… самое страшное в жизни. Я так тебя люблю…
Горячие губы Руслана нашли ее, искусанные и распухшие от слез, и впервые за много дней поцелуй был по настоящему страстным и горячим. Жадные нетерпеливые руки срывали одежду, сжали грудь, опрокинули Людмилу на кровать…
