Тереза Ромейн - Исполнение желаний
Третью сцену разгадать оказалось несложно даже для леди Ирвинг, которая никогда не считала себя особенно начитанной.
Локвуд в импровизированных доспехах держал в руках большую подушку. Остальные актеры стояли шеренгой перед ширмой. Локвуд свалил их всех на пол, используя подушку как таран, затем этой же подушкой свалил ширму и триумфально поставил ногу на лежащего на полу мистера Чаннинга.
Через некоторое время «мертвецы» поднялись, водрузили ширму на место и дружным маршем проследовали за дверь.
– Очевидно, речь идет о Трое, – сказал лорд Везервакс, как только актеры скрылись.
Леди Ирвинг развернулась и уставилась на старого пьяницу. Зашелестели шелка, поскольку все прочие зрители последовали ее примеру.
Везервакс допил все, что оставалось у него в бокале.
– Ну, я хочу сказать, что тут и гадать было не о чем. Стены пали – Троя пала. – Лорд Везервакс пытался сдержать икоту. – Никогда бы не мог представить Локвуда в роли Энея. Не его амплуа.
Луиза фыркнула.
– Фыркать пошло, – напомнила племяннице леди Ирвинг. Пожалуй, услышать ее из-за шума могла только Луиза. Все наперебой излагали возможные версии.
– А-З-О-Т?! – выкрикнула Сильвия Аллингем.
Хавьер любит химию?
– Или А-М-О-К, – сказала Луиза.
Если его интересует психиатрия.
Она снова порозовела, очевидно, представив Хавьера в состоянии буйного помешательства.
Леди Ирвинг хмыкнула, скептически приподняв бровь.
В последней сцене леди Одрин вышла в платье, к лифу которого были прикреплены листья какого-то тропического растения из оранжереи. На голове у нее был венок из тех же листьев. Она держалась за руку мистера Чаннинга, который чувствовал себя явно неуютно из-за приделанных к панталонам листьев. Фредди Пеллингтон стоял на стуле, держа в полусогнутых руках по ветке, отломанной от карликового апельсинового дерева. Локвуд в темном плаще скорчился позади стула, каждые пару секунд выглядывая оттуда и высовывая язык. Затем сунул руку под плащ и вытащил яблоко, положив его в углубление локтевого сгиба левой руки Пеллингтона, после чего похлопал леди Одрин по плечу и, щелкнув по яблоку, дал ему скатиться аккуратно в протянутую ладонь девицы.
– Это наша последняя сцена. Есть какие-нибудь предположения? – спросил Хавьер.
Его глаза озорно блестели, и Луиза вся подалась вперед, ему навстречу, словно была готова съесть Хавьера заживо.
«Занятно», – подумала леди Ирвинг. Граф смотрел на грудь Луизы, и вдруг улыбка исчезла с его лица. Если он срочно не возьмет себя в руки, все заметят, как он смотрит на ее племянницу. Словно она – единственная женщина во всем мире.
Впрочем, если никто до сих пор ничего не заметил, то здесь и вправду собрались одни слепцы. Лично она, Эстелла Ирвинг, никогда прежде не видела Хавьера таким. А ведь она приглядывается к нему уже давно, с первого выхода Луизы в свет.
Но, кажется, всех прочих занимало лишь происходящее на сцене.
Пеллингтон спустился со стула на пол, Чаннинг принялся снимать листья с панталон.
– Они чертовски тяжелые, скажу я вам, – сказал Пеллингтон, опуская ветки на пол. – Кто-нибудь хочет апельсин? Жалко дерево. Похоже, я его убил.
– Это Эдем! – Право же, женщине в возрасте Сильвии Аллингем не пристало визжать от радости, словно щенку.
– Да, но где же секретное слово? Что прикажите выбирать? Бога? Адама? Змея?
– Второй буквой должна быть «А», – сказал Киркпатрик.
Хавьер широко улыбался.
– Ответ не вата, но больше подсказок не будет.
Луиза, сидящая на подлокотнике кресла леди Ирвинг, нервно сжимала пальцы.
– Первая буква, какая же она? «В» – вепрь, или «К» – кабан, или «А» – Артемида и Аталанта обе начинаются на «А». Что там еще было?
– Не имею представления, девочка. Придется тебе гадать самой. – Леди Ирвинг пошевелила лодыжками. – Не подбросите ли еще одно полено в огонь, Хавьер?
Когда-то в ночь перед Крещением костры жгли в лесу, теперь жарко топят камины. Дровами. Что очень недешево. Да, Хавьера, в отличие от покойного супруга леди Ирвинг, нельзя назвать скупым. Луиза, выйдя за него замуж, нисколько не прогадала бы. И, если графиня не ошибается, а она редко ошибается, во всей этой игре было что-то подозрительное. Определенно она, эта игра, и была задумана Хавьером для того, чтобы завладеть вниманием Луизы. Собственно, так оно и произошло.
И, следовательно, ни о каком-то там непонятном «азоте», ни о «вате» речь не идет.
– Думай, думай, моя девочка, – тихо подзадоривала племянницу леди Ирвинг. – У Хавьера такой самодовольный вид, что мы, должно быть, ушли далеко от истины. Кто там еще охотился за этим кабаном? Как звали того парня с припудренной головой?
– Ты о том герое, которого играл Чаннинг? – Луиза наклонила голову, хотя взглядом продолжала следить за Хавьером. – Кажется, его звали Лаэртом. И он приходился отцом Одиссею.
Должно быть, Хавьер услышал ее слова. Он повернул голову и встретился взглядом с Луизой. Затем кивнул.
– Мисс Оливер подошла к разгадке ближе остальных. Первая буква «О». Первая сцена представляет Одиссея, поскольку его отец заколол вепря.
Два десятка гостей в полном недоумении уставились на хозяина дома.
– Итак, секретное слово будет… – сказала леди Ирвинг.
– Овес, – ответил Хавьер, и озорная улыбка испарилась с его лица.
Джейн Тиндалл открыла было рот, собираясь возразить, но Хавьер наступил ей на ногу.
Граф приподнял брови и развел руками. Мол, что же здесь непонятного? И в то же время он словно просил у публики прощения за обманутые ожидания.
– А что же еще? Последнее время меня все больше занимает растениеводство.
– Ты это серьезно?! – воскликнул Локвуд, который с такой искрой играл змея-искусителя. – Ты окончательно превратился в зануду, кузен.
– Без оскорблений! – одновременно воскликнули Сильвия Аллингем и миссис Протероу.
– Cazzo – сказала вальяжно раскинувшаяся на диване оперная дива и выдула струю дыма в направлении Локвуда. Пожалуй, это было первое произнесенное ею слово с начала игры.
– Вот именно. Работа на земле. Планы на урожай, – сказал Хавьер. – В новый год с новыми увлечениями. А сейчас давайте поаплодируем нашим замечательным актерам. И угостимся пирогом или бренди, или и тем, и другим. Веселитесь, друзья!
Он одарил зрителей ослепительной улыбкой, после чего оттащил мисс Тиндалл и Фредди Пеллингтона в сторонку и начал им что-то быстро и очень тихо говорить.
Происходило что-то очень странное. Луиза не могла этого не понимать, с ее-то мозгами. А леди Ирвинг сочла своим долгом отвлечь гостей, чтобы они не мешали Луизе думать.
– Значит, хозяин предлагает нам веселиться. Хорошо. Если кто-то из вас хочет облегчить свои карманы, приглашаю сыграть в вист перед сном.
