Эвелина Пиженко - Единственный
— Ну, и правильно. Это она в твою семью залезла, а не ты. Вот пусть и катится, если что.
…Вечером следующего дня Элина, в числе прочих сотрудников, осталась после работы, чтобы посмотреть концерт известного, «звёздного» поп-исполнителя. Она ещё с утра предупредила Игоря, заодно пригласив и его, но он, как всегда отказался.
— Приезжай, Кирилл тоже будет выступать, их группа идёт на разогрев, — Элина всё же пыталась уговорить мужа, — посмотришь хоть на живую звезду.
— Да не поеду я, — Игорь недовольно хмыкнул в трубку, — я этих звездунов на дух не переношу. Попса — она и в Африке попса. Кирилла увидишь — привет передавай.
С Кириллом Игорь виделся теперь очень редко — по причине его занятости на двух работах, к тому же, узнав о том, что у Игоря роман с директором ДК, в котором работает Элина, Кирилл как-то попытался «вправить мозги» другу, но безуспешно. Услышав слова Кирилла о том, что он нехорошо поступает с Элиной, Игорь ответил, что всё — сплетни, и что, вообще, его личная жизнь — только его дело. После этого между друзьями как будто пробежала чёрная кошка. Они не были в ссоре, но и их тесной дружбе пришёл конец. Они лишь изредка перезванивались, а Кирилл, встречаясь с Элиной, передавал Игорю приветы.
До концерта оставался час времени, и Элина ещё была в своём кабинете, когда дверь неожиданно открылась.
— Привет! — Кирилл, одетый в концертный костюм, стоял в дверном проёме.
— О, Кирюха, привет! — радостно улыбнулась в ответ ему Элина, — Проходи!
— Я на минутку, — парень переступил через порог, — у тебя нитки с иголкой, случайно, нет?
— У меня случайно есть всё! — рассмеялась Элина, — А что случилось?
— Да вот… — повернувшись спиной, Кирилл отвёл правую руку вбок — рукав белой рубашки был оторван по шву на самом видном месте, — Рукав оторвался… Светка позже подъедет, да у неё всё равно ниток с собой нет.
— Снимай… — порывшись в ящике стола, Элина достала катушку белых ниток с воткнутой в неё иглой, — Пришью, что с тобой поделаешь…
— Как Игорь? — расстегнув пуговицы, Кирилл снял рубашку и протянул её Элине, — Как вы там — вообще?
— Потихоньку, — пожав плечами, она отмотала нитку и начала вдевать её в иголку, — звала Игоря на концерт, но он не захотел…
— А сами-то как? — Кирилл явно что-то хотел спросить, но, по всей видимости, стеснялся, — Всё нормально?
— Всё нормально, — кивнула Элина, — ты-то чего не заходишь?
— Времени не хватает, — тот ответил уклончиво, опустив взгляд, — то работаю, то на репетиции хожу, то со Светкой гуляю да по больницам её вожу…
— А что с ней? — Элина удивлённо подняла на Кирилла глаза, — Заболела?
— Ну, если беременность можно назвать болезнью… — тот смущённо улыбнулся, — Тогда — да, заболела.
— Да ты что?! Света беременна?!
— Угу.
— И какой срок?!
— Пять месяцев уже.
— Ничего себе!.. — Элина радостно улыбнулась, — Поздравляю!..
— Спасибо…
— Давно пора!
— Я тоже так подумал… У вас-то Антоха уже вон какой — жених! А я всё бездетный…
— Да уж, жених, — Элина снова рассмеялась, — ещё чуть-чуть, и бабушкой меня сделает!
— Это ты-то бабушка?.. — Кирилл весело окинул Элину взглядом с ног до головы, — Ты ещё — девушка!
— Слушай, а, ведь, никто не верит, что Антон — наш сын! Кто нас не знает — не верят, и всё! Думают, что он мой или Игоря брат!
Разговаривая с Кириллом, который сидел напротив в одних брюках, с голым торсом, Элина неожиданно развеселилась. Она давно уже не видела старого приятеля, и была искренне рада встрече. Она громко хохотала над какой-то его шуткой, когда дверь снова неожиданно открылась.
— Привет… — стоя на пороге, Игорь хмуро смотрел на зашивающую чужую мужскую рубашку жену, — Не помешаю?
— О, здорово, — Кирилл радостно протянул руку другу, — а Элька сказала, что ты не придёшь!
— А я взял, и пришёл, — мрачно пошутил Игорь, — не вовремя, да?
— Как раз вовремя, — Элина изо всех сил старалась оставаться весёлой, но вид супруга заставлял её внутренне сжаться, — у меня чайник горячий, давайте, кофе попьём? До концерта ещё время есть.
Получив зашитую рубашку, Кирилл вскоре ушёл на сцену, где его ждали участники группы. Оставшись вдвоём с Игорем, Элина невольно косилась на мужа, который мрачно сидел у стола, постукивая по нему пальцами.
— Что с тобой? — присев напротив, она положила локти на стол и уставилась на супруга.
— Да так… ничего… — не глядя на неё, тот поджимал красивые губы, — решил вот заехать… без предупреждения.
— На концерт? Или просто ко мне? — несмотря на тревогу, Элина улыбнулась, — Игорь…
— Просто заехать. Подумал, вдруг, тебе приятно будет…
— А мне приятно.
— Что-то я не заметил. По-моему, наоборот, только настроение вам испортил.
— Кому это — вам?..
— Вам.
Глядя на него, такого любимого, Элина вдруг почувствовала неудержимое влечение… Ей почему-то именно сейчас пришло в голову, что Игорь мог вот так же встречаться с Дарьей здесь… в этом кабинете… но эта мысль вызвала сейчас в ней не ревность, а, напротив, желание оказаться на месте другой женщины…
…Моментально заперев дверь на ключ, она тут же вернулась к мужу и уселась на его колени.
— И что бы это значило?.. — он смотрел на неё исподлобья, но уже не с обидой, а многозначительно.
— Помнишь, ты говорил, что со своей женой интереснее всего в чужом сарае?.. — обвив его шею руками, она горячо прошептала ему на ухо, — Помнишь?..
— Помню… — его руки уже вовсю гуляли по её телу под одеждой.
— Считай, что это — чужой сарай…
…На концерт они в этот вечер так и не попали.
— Если честно, не ожидал… — одевшись, Игорь с восхищением смотрел на жену.
— Тебе что, не понравилось? — повернувшись к нему от зеркала, она лукаво улыбнулась.
— Ещё как понравилось… ты мне ещё с утра понравилась… всё думал, для кого ты эту юбку второй день надеваешь…
— Ты ещё не понял — для кого?.. — подойдя к мужу, Элина прижалась к его груди.
— Понял… — сомкнув руки у неё за спиной, он поцеловал её в макушку, — Только ты на концерт опоздала…
— Да ну его… — Элина подняла счастливые глаза, — Мы лучше с тобой домой поедем… Да?
— Да…
* * *Расторгнув договор и больше не появляясь во дворце культуры, Игорь испытывал одновременно и облегчение, и угрызения совести. Облегчение — от того, что теперь не надо идти против себя, против своей воли, тем более, что он отдал Дарье последний долг. Угрызения совести — от того, что в глубине души засело подленькое чувство, что он — беглец. Он банально сбежал от проблемы… И, хотя, он не был инициатором этой самой проблемы, но мысль о том, что женщина, которая носит его ребёнка, осталась, по сути, одна, не давала покоя. Ему совершенно не хотелось к ней… но и вычеркнуть из памяти он её теперь не мог.
