Эль Море - Нити Жизни
«На что нужны родные?!».
Через полминуты приходит ответ:
«Чтобы ты не чувствовал себя слишком комфортно?!».
Я выбираю смайлик и отправляю.
Тишина, затем я наблюдаю это:
(здесь рожицы-улыбки, просто сайт не отображает)
Ухмыляюсь этой довольной триаде. И набираю.
«Где ты?».
«С тобой».
Я оглядываюсь по сторонам, вдруг он, как воображаемый друг и правда здесь, а я и не заметила. Но, кроме меня тут никого. Я настукиваю:
«СВИСТУН!».
«Нет, просто для тебя я еще на пути в твоё сердце».
Я смеюсь и пишу:
«Торопись или опоздаешь».
«А впустишь?».
«Нет».
«Вот, я уже жалею о договоре правды».
Прочитав, отсылаю:
«Расскажи мне о своей жизни».
«Серьезный разговор?».
«Типа того…».
«Ok».
Пауза. После которой приходят сообщения, одно за другим.
«Моя семья: отец медведь, мама медведица, дед, бабушка, многочисленные медвежьи тетушки и дядюшки, кузины и кузены… я, мой брат. У брата есть подружка!».
Я сгибаюсь от хохота, пробегая глазами текст.
«Она тоже из сородичей косолапых?».
«Ну… не факт».
Я отправляю ему собранную знаками рожицу.
«^_^».
И добавляю:
«Ты часто видишься с семьей?».
«Иногда».
Я еще много чего выспрашиваю у него, пока не замечаю, что время уже почти докатилось до десяти вечера. И как я смогла вынести общество одного человека — я начинаю подсчитывать: четыре часа?! Невероятно! Проболтала с человеком, которого знаю всего ничего! Да и знаю ли?! Как можно судить о ком-то по его словам? Но с другой стороны, от этого и легко, что всё так поверхностно. С ним нет нужды притворяться или изображать из себя что-то такое… нет смысла прятать эмоции, слова, а можно делиться всем, выкладывать всё то, о чем я никогда не поведаю другим. Ведь он и я никогда не встретимся.
Тишину прорвал голос с первого этажа:
— Милая, спускайся, время садиться за стол. — Эта была мама. — Мы все ждем тебя!
— Не пойду… — возносящимся к потолку голосом тихо тяну я, но тут же ощущаю какую-то предательскую пустоту в желудке. Поэтому решаю всё же пойти, очень быстро проглотить еду и свалить.
— Минутку! — кричу я в ответ.
— Хорошо — доносится до меня.
Я обращаюсь к клавиатуре, и пальцы начинают бегать по кнопкам:
«Мне пора».
:(.
«Бай!».
«СТОЙ!».
???.
«Баш на баш».
«Чего?».
«В следующий раз роль «Опры» играю я!».
«Ха-ха-ха».
«:))))))))))))».
«Ну, я пошла…».
«Подожди».
«Что?».
«Merry Christmas!».
Я отвечаю:
«Mеrry Christmas, too!».
И отсоединяюсь. Какое-то время слежу за гаснущим монитором, а затем встаю и осознаю, что я, блин, по-прежнему в своей байковой пижамке, разрисованной протыканными сердечками.
— Ну, и что? — спрашиваю я, оглядывая себя, — всем им не нравится?
Включаю свет и подхожу к шкафу, открываю и обнаруживаю поверх прочих вещей, прикрепленное на вешалке, красное платье.
«И когда только мама успела?!», — думаю.
Снимаю с балки и пока подхожу к кровати, разглядываю это швейное изделие. Оно темно-красного цвета. Кладу его на одеяло, делаю шаги к двери, клацаю замком. Тут же стягиваю с себя спальное одеяние и направляюсь к комоду, вытягиваю бюстгальтер, одеваю, закрепив крючки и, вернувшись к исходному пункту, — обряжаюсь в платье. Застегиваю верхние пуговицы и приглаживаю растрепавшиеся из пучка волосы.
Нажимаю выключатель, закрываю за собой дверь и иду по узкому перешейку, далее через фойе в гостиную и, оказавшись там, я поднимаю голову. Замираю.
Быть не может! Зимняя сказка в доме.
Ёлка вся в атласных бантах, игрушках, «хрустальные» гирлянды с ветвей стекают разноцветными огоньками, словно струи дождя. На окнах развешаны снежинки. Стол полон яств. Повсюду на паркете серпантин, по-видимому, вместо снега.
Продолжаю оглядываться. В углу, оседлав стулья, компанейским тоном ведут беседу мой папа и Нейл. Майкл — вертится неподалеку. Прислушиваюсь. Кажется, разговор у них начался с взаимной дискуссии о Второй мировой войне?! Точно, так оно и есть. У меня челюсть к ступням упала. В голове — чистое поле и ветер свистит. Мыслей ёк. Не возникло, значит, не возникло. Ладно, думаю, в подробности вдаваться не будем. Все равно, для моего мозгового сервера этот факт информации не обрабатываемый.
— Фью-ю-ю-ю… — свистит Майкл с угла комнаты, заметив меня, и поднимает большие пальцы обеих рук.
Не пойму, чему он веселится? Это какое-то досадное непонимание! У меня закрадывается подозрение, что я только что, была оценена, как лот на аукционе. Но злиться не могу. Кхм… приятно!
Появляется мама, за ней Алина — девочки при параде!
— Наконец-то, — выдает отец, держа паузу, — такое стоило ждать!
Мама улыбается, сестра хихикает, а я думаю — не съемки ли это какого-то шоу, и как я не уловила слова «мотор»?!
И честно говоря, если бы, не мой урчащий от голода живот, я бы не села за стол.
— Как тебе ель? — лепечет сестра, усаживаясь напротив меня и наряду с этим, тыча в игольчатую кумушку. — Это мы с Майклом оформляли!
— Да, они хорошо поработали — вторит им мать.
Но мне дела нет до всей этой декорационной деятельности, потому что, я еще не разобралась, чёй-то Нейла усадили рядом со мной?
Я смотрю на папу и также хочу узнать, кто его подменил? Сидит, перебрасывается словечками с Нейлом, и это наблюдение дает мне еще два вопроса: кто начал учить папу английскому и, черт возьми, когда они все успели так породниться?
— Это что? — вдруг спрашивает папа, обращая взор на стол.
— Это почетный салат «Блюз», — вступает Алина, — мы его с мамой готовили!
Есть люди, которые гордятся своими чемпионскими достижениями на олимпиадах и соревнованиях, есть деловые люди, которые успешно продвигаются по карьерной лестнице, благодаря своему упорству и хватке, а есть те, кто гордятся копиями салатов…
— Да, а вот вы, — мама с ухмылкой указывает на меня и папу, — лентяи!
Я по-прежнему нема. Только брови от всего этого, уже давненько, где-то под волосами заныкались.
Три часа спустя, встреча все еще продолжалась: увлеченная болтовня, смех, жующие рты. У меня же складывается ощущение, что я прокручиваюсь через терку электрического привода, и при каждом последующем обороте её неоднократно заедает, и меня еще больше корежит.
