Адель Паркс - Жена моего мужа
— Она интересуется или, по крайней мере, заинтересуется, — заверяю я его.
— Она замужем, — повторяет он.
— Знаю, — сухо отвечаю я. Не хочу говорить Крейгу, что Конни уже была замужем, когда мы познакомились, и ее замужество только с самого начала было камнем преткновения. Боюсь, что подобное откровение разрушит его взгляд на мир.
— И они действительно выглядят счастливой парой. Вполне счастливой, — добавляет он. — Она тебя как-то обнадеживала?
— В какой-то мере, — осторожно говорю я. Хотя, по правде говоря, наши разговоры сводились к вежливому, но твердому отпору с ее стороны, но все же я не теряю уверенности. Думаю, что она просто играет со мной. — Рано или поздно она посмотрит на вещи с моей точки зрения, — заявляю я.
— Я заговорил об этом, потому что ты мой друг, и если она отвергнет тебя… Ну, мне просто не хочется видеть, как тебе причиняют боль.
Я испытываю шок. Мне не нужно ни понимания со стороны Крейга, ни его сочувствия, ни предостережений. Но когда мне кажется, что выслушал от Крейга все, что только мог вынести, он добавляет нечто еще более травмирующее, чем его сострадание или советы:
— Не хочу видеть, как тебе снова причиняют боль.
Глава 43 ЛЮСИ
Воскресенье, 3 декабря 2006 года
— Поставь пальчик сюда, Ориол. — Девочка послушно просовывает свой тоненький пальчик под ленту, я завязываю бант на свертке, отступаю на шаг и любуюсь своей работой. — Что ты об этом думаешь?
— Выглядят превосходно! — радостно говорит Ориол, рассматривая две огромные коробки, обернутые в голубую фольгу, — подарки Себастьяну и Хенри.
В одном из них приставка, а во втором шесть игр. Я подумывала купить каждому по приставке, но Питер сказал, что это будет уж слишком, к тому же мальчикам следует научиться делиться. Я сомневаюсь в этой их способности делиться, но поняла его позицию. Вдобавок я купила каждому из них по велосипеду. У них есть велосипеды в доме матери, но я подумала, что те, которые я приобрела им на день рождения (с пятнадцатью скоростями), могут остаться у нас, чтобы они имели возможность покататься, когда приходят к нам. Хотя Питер слегка покритиковал меня за то, что я балую мальчиков, но в глубине души, думаю, он был растроган. А я и не знала, что покупка подарков для детей может послужить афродизиаком. По теперь все мои действия заставляют Питера закипать. Кто бы мог подумать, что его так возбуждает тип Мэри Поппинс. Я вдруг ловлю себя на том, что тихонько напеваю, замолкая, смотрю на Ориол и расплываюсь в ответной улыбке. На кухне появляется Питер:
— Привет, дорогая, что это вы тут затеваете?
Я отступаю от красиво упакованных подарков, чтобы Питер мог в полной мере оценить результат моих усилий, потраченных на завязывание бантов.
— Только что закончили упаковывать подарки мальчикам, — улыбаясь, говорю я. — Возьмешь их прямо сейчас?
— Да, пожалуй. А ты не хочешь поехать с нами?
Еще месяц назад я не задумываясь ответила бы: нет, я не хочу ехать к Роуз и не хочу смотреть, как ее отродья будут с жадностью распаковывать свои подарки. Я сказала бы ему, что мне совершенно безразлично, понравятся ли им подарки или нет, результат обычно один и тот же: близнецы тотчас же отбрасывают один подарок и переходят к другому. Мне противно на это смотреть. К тому же ни один день рождения не проходил без того, чтобы Роуз не пустилась в воспоминания о том, как она рожала с помощью всего лишь эфира и воздуха и что близнецы весили более восьми фунтов. Я ненавижу, когда она пристает к Питеру с разговорами на тему «А ты помнишь?», словно пытаясь вступить с ним в тайный сговор. Однако теперь я делаю глубокий вдох и принимаюсь обдумывать, как лучше ответить. Так, чтобы это было лучше для всех.
— А ты хочешь, чтобы я поехала? — спрашиваю я.
— Да, — решительно отвечает Питер.
Сердце мое замирает.
— Думаю, Роуз предпочла бы, чтобы я не приезжала, — замечаю я, поскольку совершенно уверена, что она расценит мой приезд как попытку досадить ей. В итоге она будет раздражена, а я — расстроена. Ситуация, когда оба в проигрыше. Все мои усилия последних нескольких недель могут рухнуть в результате одного непродуманного предложения.
— Ориол будет рада, если мы поедем всей семьей, — говорит Питер.
Хитрая уловка. В прошлом я всегда старалась ограничить время, проводимое Ориол в обществе Роуз и мальчишек, так как считала, что она сможет там научиться только печь печенье и вышивать крестиком, что, по моему мнению, для нее совершенно не обязательно. Однажды, когда Питер был в особенно раздраженном настроении, он заметил, что, возможно, она научится у Роуз уважению к людям и способности быть любезной. Его оскорбление не было прямо нацелено против меня, но достаточно очевидно, и я пришла в ярость. Теперь я готова признать, что будет неплохо, если Роуз немного повлияет на Ориол. Я никогда не произносила этого вслух, но нельзя сказать, что Себастьян и Хенри всегда ведут себя как маленькие нахалы. Они могут составить вполне приличную компанию, если она не подстрекает их взбунтоваться против меня.
— Хорошо, я поеду.
Питер выглядит взволнованным. Он заключает мое лицо в ладони и целует меня.
— Ты действительно замечательная.
— Я знаю.
По каким-то непонятным для меня причинам у нас уходит еще минут сорок на то, чтобы собраться и выйти из дому. Я заметила, что, имея ребенка, невозможно мгновенно собраться и куда-то пойти или даже просто поменять направление. Я постепенно учусь принимать это как данность, но мне по-прежнему от этого не по себе. Опоздания — проявления лени. Пока Питер и Ориол бегают по квартире, собирая ключи от машины и любимых кукол, без которых невозможно обойтись, я пользуюсь свободными минутами, чтобы проверить электронную почту. Сокращение моего рабочего дня привело к тому, что стало накапливаться много непрочитанных писем, так что мне приходится просматривать их дома, что добавляет три-четыре часа к моему рабочему дню после того, как уложу Ориол спать. В четверг произошло нечто невообразимое, что прежде никогда не пришло бы мне в голову, — я провела весь вечер, покупая через Интернет игрушки для Ориол, вместо того чтобы просматривать письма, а в пятницу мы с Питером отправились в «Нобу» и вернулись оттуда поздно. Теперь я знаю, что меня ждет, наверное, более двухсот писем, и я не могу оставить их без внимания до следующей недели.
Его письма я увидела тотчас же. Имя его выскочило, словно струп на язве: «Джоу Уайтхед». Мне хочется удалить их, не читая, но всегда существует незначительная возможность, что он хочет сообщить что-то по работе.
