Наталия Терентьева - Бедный Бобик
– Простая – не сложная. Наоборот, может быть, хорошо?
Оксана повела плечами.
– Ерунду все время говорит. Безграмотную ерунду. Раздражать будет.
– Ее или тебя?
– Денис, не задирайся. Я живу в другом месте. Маргошу будет раздражать. Простота хуже воровства.
– Ну да, ну да…
Они услышали, как малютка в другой комнате подала голос. Денис быстро прошел в спальню и взял ее на руки. Девочка стала еще сильнее плакать. Вернувшись в гостиную, он растерянно посмотрел на Оксану.
– Качай-качай, – кивнула та. – Хотя бы побудь в роли… гм… дедушки.
– Может, соску ей дать?
– Лучше покормить. На кухне должна быть бутылочка со смесью.
Денис прошел вместе с малышкой на кухню, нашел бутылочку, дал девочке, она действительно затихла. Денис вернулся к жене, встал, чуть покачивая девочку, у полукруг-лого панорамного окна, из которого была видна Москва – и университет на Воробьевых горах, и Останкино, и высот-ка на площади Восстания, и новые разномастные колоссы, быстро и резко поменявшие привычный облик Москвы. Привычный для тех, кто рос здесь или приехал в Москву в советское время, когда районы за Садовым кольцом застраивали по линеечке, ровненько, внося несвойственный дух геометрической правильности в веками сложившийся московский архитектурный стиль застройки – как удобно, так и построили. Не по прямой, а по удобству, думал Денис. Очень похоже на решения некоторых особо волевых мужчин… Он вздохнул.
– Ты о чем? – Оксана посмотрела на него.
– Думаю, почему в Москве, в старом центре, нет ни одной прямой улицы или квадратной площади.
– Удивительное все-таки существо – мужчина. Вам хоть кол на голове теши, вы будете о чем угодно размышлять, только не о том, что у вас рядом. Не о близком.
– Так мы ведь всего-навсего – носители недостающего гена, ошибка Создателя. Ты сама так говоришь. Что нам остается, при таком диагнозе?
– Да, правильно. Делать больше нечего, кроме как в мячик играть, драться друг с другом и болтать. Так что ты хотел сказать? Насчет прямых углов…
– То, что Москва другой становится. Не замечала? И главное, получается, как будто в духе исторических традиций. Ничего против и не скажешь. Где можно легко сковырнуть трухлявую пятиэтажку, по краю улицы, например, там и вырастет башня, издалека похожая на средневековый замок.
– И ладно… Красиво…
– Свет закроет для остальных домишек да заодно и их самих, неказистых и убогих, подальше от глаз градоначальников и туристов, да? Или вот видишь, к примеру, этот кирпичный дом с круглыми башенками и балкончиками? Почему вдруг наискосок от него, в пятидесяти метрах построили вон того жутко-голубого урода, который торчит из земли, как штырь? Тридцать два этажа да на подпорках… Представляешь, какая там наверху вибрация? Да и здесь, у Маргоши, очень высоко все-таки.
– Здесь прекрасно, – твердо ответила Оксана.
– Не знаю… Человек должен видеть снег на земле, лужи, траву, листья… – покачал головой Денис.
– Жучков-паучков? – насмешливо улыбнулась она.
Денис кивнул:
– Именно. И слышать, как поют птицы.
Оксана дружелюбно заметила:
– Хорошо, следующую квартиру купишь ей ты. Ты же вроде прилично теперь зарабатываешь на своих сушеных козявках и корешках. Кто только их ест…
– Из них делают сырье для лекарств и кремов, – негромко ответил Денис, любуясь маленькой девочкой, сосредоточенно сосущей молоко из бутылки.
– Ах вот как!
Они посмотрели друг на друга, на сей раз Денис отвернулся первым. Он медленными шагами прохаживался около широкого эркера. Через небольшую паузу все-таки безнадежно спросил:
– Она тебе так ничего и не сказала?
Оксана взглянула на него:
– Сказала. А тебе?
– Нет… – До него не сразу дошел смысл Оксаниных слов. – Сказала?! Тебе?! И что?
– Что – «что»?
– Так кто он? – по возможности миролюбиво (иначе с Оксаной ничего не выйдет, уж он это хорошо знал), но настойчиво спросил Денис.
– Лучше тебе не знать. Ты же пойдешь разбираться…
– Я плохо Маргоше не сделаю, Оксана.
После короткого раздумья Оксана ответила:
– Лёлик.
– Кто-о?
– Тише, испугаешь ребенка. Лёлик, ее телохранитель. Ему доверили девочку беречь и охранять, а он, сволочь, душу ей разорвал.
– Хороший стеснительный Лёлик?
– Да.
– И… и что он теперь думает?…
– Не знаю. Но о Маргоше и о ребенке точно не думает.
Денис несколько секунд переваривал только что услышанные слова, а потом попросил:
– Оксан, возьми хотя бы на время их к себе.
– Ты о чем?
– На черта ей эта квартира? Лёлика ждать? Ей с тобой лучше будет.
– Нет. Не лучше. Взрослые дети не должны жить с родителями. Это мешает им налаживать так или иначе свою жизнь.
– Им или родителям? А боги что говорят по этому поводу?
Оксана посмотрела на него с жалостью.
– Боги молчат? – продолжал Денис, уже не в силах остановиться. – Помнишь, кстати, как однажды Маргоша маленькая сказала: «Бог такой большой, что он ко всем может прийти»? Мне иногда тоже стало казаться: он, наверно, везде, во всем – в тебе, во мне…
– Удивил. – Оксана потянулась, и Денис вдруг заметил, как она похудела за последнее время. – Так ты не пойдешь Лёлика убивать?
– Ох… – Он попытался положить притихшую девочку на широкое кресло, но та сразу же открыла светлые прозрачные глаза и горестно собрала ротик, собираясь заплакать. – Не хочешь одна лежать? Ну пожалуйста, я только рад… – Денис опять взял внучку на руки и взглянул в профиль на жену. Правда, похудела… И даже висящий подбородок куда-то исчез… Неужели сделала подтяжку? А впрочем, какая теперь разница… Молодец, жена…
Оксана почувствовала его взгляд, повернулась:
– Что?
– Да так… – Денис отвел глаза. – Хотел сказать… Как же она на нас совсем не похожа… малышка… А что ему надо-то еще, Лёлику этому? Почему он жениться не хочет?
– А кому он здесь нужен – жениться?
– Подожди-подожди… Так это ты его не пускаешь, что ли?
– Перестань! Он уже в другом месте… стесняется! Пристроился к дочке Рафика – знаешь, у которого игровые клубы и всякая там… – Оксана поморщилась, – гадость – бордели, секс-шопы… Ходит по грани, конечно, но твердым шагом. Я по сравнению с Рафиком – нищета. В общем – его надо забыть, этого Лёлика. Хорошо, хоть нигде не записан в документах, козел!
В дверях появилась и тихо встала Маргоша. Денис заметил, как осунулось, но похорошело ее резко повзрослевшее лицо. Огромные темные глаза с пушистыми ресницами, красиво очерченные губы, небольшой носик… Надо же, кто мог подумать, что неуклюжая Маргошка станет такой красавицей.
– Ты о ком? – настороженно спросила она мать. – Какие документы? Кто козел?
