Секретарь чудовища (СИ) - Сурмина Ольга

— Нет, ты тут спишь. — Ротман заглянул ей за спину, видя на диванчике плед, и нервно похлопал глазами. — Какого черта⁇ Это из-за твоих родственников? Или у тебя что-то случилось?

— Ничего не случилось. Я просто прилегла, на минутку, устала. — Чуть дрогнул уголок рта.

— Если ты устала, то нужно есть домой, отдыхать. — Взгляд становился подозрительным. — А если у тебя проблемы, я могу, хотя бы, снять тебе номер в отеле. Что скажешь? Отоспишься нормально, и будем решать, что делать.

— Мистер Ротман, отстаньте. — Элс раскрыла глаза, затем тут же опустила их и вновь прикрыла. — Все нормально. Мне просто хочется побыть одной, а дома я не могу получить такой роскоши. Одной. Понимаете? Я немного побуду тут и поеду домой. Не берите в голову.

— Одной в Рождество? — Мужчина вздохнул. — Слушай. Я знаю, ты не хочешь меня видеть, проводить со мной время, и прочее. Но сегодня праздник. И я тоже один. Может, все же, куда-нибудь съездим? — Нэд улыбнулся, и в этой улыбке скользнула неловкость и печаль. — Куда захочешь. Могу… сделать тебе глинтвейн. Можем сходить к елке на площади. Обсудить… что ты хочешь обсудить? Наверняка выставку презентаций игр в начале следующего года? Без… любых обязательств с твоей стороны. Посмотрим фейерверк.

— Вы предлагаете мне встретить с вами Рождество? — Она горько улыбнулась.

На самом деле сейчас хотелось заплакать. Идти было некуда, и даже снять номер в отеле Одри себе пыталась, но не смогла. Номера под праздник либо забронированы, либо уже забиты. Единственное, куда Элс могла податься — квартира, где ждали папа с сестрами, которые наверняка орали друг на друга, ведь никто не хотел готовить закуски и мыть посуду. Даже диван в офисе выглядел, в очередной раз, более привлекательным, чем их завсегдатые высокомерные лица. Встретить праздник глядя на маленькую елочку на чьем-то столе, оттого хотелось заплакать. И единственная альтернатива такому празднику — мистер Ротман. Теперь сквозь слезы хотелось рассмеяться.

Близких друзей у нее, все же, не было. Как и родственников, которые в самом деле были бы рады ей, а не спальным местам в её квартире. От внезапно накатившего одиночества опускались руки, чернела тень начальника, которая падала на её лицо и слегка взъерошенные волосы.

— А знаете, что. — Глухо прошептала Одри. — Я принимаю ваше предложение. Сегодня у меня правда трудности, так что… черт с ним. Ну что, куда поедем, Нэд? — Она подняла глаза. Взгляд казался печальным и пустым. От осознания собственного положения было так плохо, что внезапно… стало все равно. Настолько плохо, что терять больше нечего. По крайней мере, он правда купит глинтвейн, и, может даже, апельсиновый пудинг.

Ротман медленно поднял брови, явно не ожидая услышать такой ответ. Молодой человек готовился к спору, готовился убеждать, как вредно спать на диване, и что не стоит встречать праздник в одиночестве, но… но. Он медленно выдохнул, губы растянулись в странной, потерянной, безумной улыбке.

— Ну что, тогда, куда хочешь поехать? Где… хочешь провести праздник? Есть желание пойти на прогулку? Или, может, я обзвоню рестораны, узнаю, есть ли где-нибудь свободный столик?

— На ваше усмотрение. — Она отстраненно опустила голову.

— Нет, чего ты сегодня хочешь? — Нэд напрягся. — Я рад, что ты согласилась, и хочу, чтоб этот праздник запомнился. Обычно ты ходишь на площадь, к елке, смотреть фейерверки? Чем ты обычно занимаешься на Рождество?

— Если честно, я сижу дома. — Казалось, с каждым сказанным словом Одри становилась все потеряннее и печальнее. — Пью глинтвейн, и смотрю фильмы. Тематические. Ем апельсиновый пудинг, даже индейку не запекаю. Как-то лень, и сил нет. — На глаза сами собой наворачивались слезы. Мокли ресницы, но Элс тут же их смаргивала. В горле вставал ком.

— А хочешь, я запеку? — Мужчина поднял брови. — Знаешь… что. Поехали домой.

* * *

Откуда-то звучала рождественская музыка. Наверно, отовсюду, просто здесь Одри слышала её отголоски. Тихие, мелодичные, которые должны были вызывать улыбку и радость снегопада. «Я что, только что согласилась?» — в ужасе спрашивала она сама у себя, глядя под ноги. Судя по всему — да, согласилась.

Идти следом за Нэдом было как-то странно. Терзало то ли чувство дежа вю, то ли то ли остатки внутреннего протеста, то ли печаль. Ей настолько некуда деться, что она идет с ним. Опускает голову, пытается уловить мотив милой песни. А он… молчит, и как-то странно смотрит. С радостью, предвкушением… волнением? Пусть смотрит, как хочет. В конце концов, глинтвейн обещал.

Впереди, сквозь стекло входной двери мерцали огни подступающего праздника. Люди с улиц скрылись, все ринулись запекать индейки, готовить сладости, встречать гостей, родственников, друзей. Ветер гонял по льду из замершей талой жижи белые снежинки. Мороз после того ливня не спадал.

— По-моему у меня даже была дома индейка. — Ротман широко улыбнулся. — Я хорошо готовлю, тебе понравится. Хочешь чего-нибудь выпить? Пока мы в городе, можем заехать, купить что-нибудь на твое усмотрение. У меня дома есть несколько бутылок коллекционного вина, шестьдесят седьмого и семьдесят третьего года. Есть шампанское… фрукты. Могу сделать сок. Есть какие-нибудь особенные пожелания?

— Глинтвейн. — Пробубнила Одри. — И пудинг. Апельсиновый.

— Конечно, я помню, все будет. — Улыбка становилась все шире. — Что-то еще?

— Нет… нет, наверно нет.

Куртку слегка продувал ветер, трепал выбившиеся из-под платка светлые волосы. Мужчина открыл перед секретаршей дверь машины, аккуратно помог сесть, затем медленно обошел авто и сел на водительское сидение. Неловко покосился на свою пассажирку, которая словно немного сжалась, после чего робко поднял глаза на покачивающуюся на зеркале зеленую елочку.

Надеялся, что она заметит. Когда-то на заре их знакомства Элс спрашивала про елочки. Говорила, что те приятно пахнут. Теперь хотелось, чтобы в салоне ей понравилось. Чтобы было так комфортно и уютно, что не хотелось вылезать, чтоб хотелось возвращаться сюда снова и снова. Молодой человек тут же включил кондиционер, и какую-то тихую, нейтральную музыку.

— Я живу в центре. — Тихо продолжил он. — На самом деле та квартира, в какой мы были раньше, в общем… я её снимал. — Нэд опустил взгляд на руль. — Я всегда так делал. Для удобства.

— Понятно. — Глухо ответила Одри, хотя прекрасно знала об этом. Ехать в настоящее жилье шефа было как-то некомфортно и странно, но передумать прямо сейчас — глупо, и еще более странно. Будь что будет, разве нет? Разве не это она решила для себя пару десятков минут назад?

Ожидаемых пробок не было, город в самом деле практически пустовал, и лишь снег усиливался за окном, мелькая возле неоновых вывесок. Высотки перемешивались с низкими многоэтажками, и где-то впереди, над их крышами торчали макушки огромных рождественских елок.

Ротман все сильнее стискивал в руках руль, и девушка чувствовала его напряжение. Чувствовала даже то, как сильно натягивалась ткань рубашки через драповое пальто. Он слегка нервничал, хотя сам не мог объяснить, почему. Словно ехал на первое в своей жизни свидание. Первый праздник.

Вскоре перед взглядом появилась высокое длинное здание. Светлое, аккуратное, с высокими шпилями и узкими окнами. Въезд на территорию огораживал кованный забор, который заканчивался неуклюжим шлагбаумом и такой же неуклюжей пустой будкой, где должен был быть человек, но его не было. Нэд достал из кармана один из ключей, нажал на нем кнопку, и шлагбаум медленно поднялся.

Детскую площадку заносило снегом, и сейчас, перед Рождеством на ней не играло ни одного ребенка. Было холодно и тихо, парковка была практически забита, правда место с желтым номерком на кованном фонаре рядом пустовало. Мужчина медленно там припарковался, затем заглушил мотор.

— Я выкупил это место под парковку. — Мягко проговорил Ротман, вылезая из машины. — Подожди минутку, скользко. — Тут же послышался хлопок двери, молодой человек обошел автомобиль и стал помогать своей гостье вылезти.