Бывшие в прошлом (СИ) - Грозд Евгения

Заткнись! Заткнись! Заткнись! Гнев и ярость мешались с плачем Маши. Газ из трубы шёл прямо на неё, а значит в эпицентре страшной опасности — маленькое и беззащитное дитя. Надо что-то делать. Хоть что-нибудь. Вновь взмолилась о помощи извне, но без толку.

— Зачем ты кричишь? Тут всё равно никто не слышит. Некому. Да и стекла глушат крики. Смотри сама, — и освободил мой рот.

— Помогите! Убивают! Сюда! Кто-нибудь… — завопила, что есть мочи под сочувствующую улыбку Славы. — Прошу тебя, Слава, прекрати. Ведь ты же не такой. Ты всегда был добрым и заботливым. Таким я впервые тебя узнала. Ты же не убийца!

— Конечно не убийца. Я освобождаю нас от дурного…

— Ты убиваешь нас! — крикнула в отчаяние. — Потому что я и Маша ещё любим эту жизнь и хотим жить. Называю тебе вещи своими именами! Какой тебе на хрен рай и встреча с близкими после убийства и самоубийства? Раскинь мозгами!

В эту секунду муж задумался, а после снова отпил из бутылки.

— Я не хочу здесь оставаться, Жень, — вдруг жалобно уронил он. — И тебя отдать Вольных не могу.

— Я ничья, поймите это уже наконец. Проще и правда умереть, чем выбирать между мужчинами, что никогда и в грош меня не ставили. У меня только один-единственный мужчина — сын!

Выкрикнув последнее, задохнулась в собственном страхе и эмоциях. Голова закружилась, и я откинулась на спинку сиденья, стараясь сохранять картинку ясной. Маша раздалась ещё большим плачем, явно от того же дискомфорта, что и у меня сейчас. Вот и начало тихой смерти.

— Прошу, Слава, — жалобно пискнула я. — Ты же неплохой человек. Олеся души в тебе не чаяла, и я раньше уважала и ценила тебя, как никого другого. Перестань, пожалуйста… Вернись к нам обратно. Остановись!

Слёзы рекой текли из глаз, а душа пала ниц перед грядущей кончиной. Неужели на этом всё? Я больше никогда не увижу сына, не прижму к себе, не услышу голоса. Как же страшно умирать! Если бы знала, что сегодня умру, то сделала бы всё возможное, чтобы оставить в Косте всю свою любовь.

Дернулась и в ужасе вскрикнула, когда лицо попало в его ладони. Впервые за столько месяцев обид и отчуждения ощутила ласку. Вскинула на супруга глаза, дрожа всем телом. Взор малахита, носивший черный окрас вдруг прояснился, став прозрачным и чистым. Невольно замерла, вспомнив красоту этих глаз.

— Прости меня, родная… Прости, если сможешь, — сухие губы коснулись лба.

Отстранился, решительно выпуская из рук. Опрокинул в себя ещё виски и заглушил двигатель. Сердце в надежде застучало чаще. Стекло на заднем сиденье поехало вниз и шланг упал за пределы автосалона. Да… Боже, спасибо… Спасибо!

— Ты только дай мне уйти, ладно? — продолжил он, и вдруг достал из-за пазухи нож.

Сжалась в комок, вновь испугавшись за себя, но после безудержно закричала, наблюдая, как муж располосовал себе оба запястья.

— Нет-нет! — в истерике вопила я, видя бег кровавых змеек из перерезанных вен. — Господи! Что ты наделал? Не надо!

Забилась в путах, желая освободиться и пресечь столь жуткий акт суицида. Слёзы давили в горле, мешая правильно говорить.

— Не плачь. У тебя всё будет хорошо. Обещаю, — с этими словами Булатов, бросил нож куда-то под сиденье, вышел из машины и, покачиваясь, направился вдоль могил и крестов.

— Слава! Стой! Нет! Вернись… Слава! Пожалуйста!

Бежать за ним связанной — дохлый номер. Нащупав рычаг ручки, толкнула дверь наружу. Попыталась спуститься осторожно, но всё же клюнула носом в сырую землю. Осмотрелась. Утренний туман стелился по всей поверхности кладбища. Памятники и кресты вспарывали его дымчатое полотно, нагоняя всё больше жути. Максимально увела руки вниз, пытаясь продеть через них нижнюю часть тела. Ремень больно раздирал запястья, а руки едва не выскочили из плеч. Получилось! Оковы впереди, а значит возможностей для свободы в разы больше.

Нырнула под сиденье, ища нож. Ремень хоть и толстый кожаный, но, если хорошенько постараться, перерезать его вполне реально. Усиленно принялась за дело, одновременно, пытаясь успокоить плачущую Машу. Холодный пот стекал по лбу и спине, пока я отчаянно пилила ножом оковы, что медленно, но верно поддавались. За усердной работой не сразу заметила вдалеке движение. Свет от фар был едва уловим. Кто-то едет по основной дороге и в кромешном облаке тумане вряд ли заметит нас.

— Эй! — крикнула, что есть мочи. — Помогите! Стойте!

Надо бежать навстречу. Нельзя упустить очередной дар к спасению.

— Я сейчас, Машенька… — зачем-то предупредила ребёнка и, закрыв машину, бросилась меж оградок к дороге, чтобы успеть пресечь им путь.

Мокрая от росы трава хватала за ноги, противно хлестая и облизывая босые ступни. Буквально вылетела дорогу, махая руками и не думая, что могу попасть под колёса и погибнуть. Машина дала по тормозам, но я была слишком близко. Водитель ушёл влево, едва не задев меня. Склон лесной дороги погнал автомобиль в кювет, посадив мордой в густой кустарник. Ноги подкосились на моём втором шаге, и я рухнула на холодную сырую землю.

— Женя?! Женечка…

Родной и любимый голос вызвал бурю счастья и желанного облегчения. Сильные руки подобрали с земли и прижали к крепкой груди. Зарыдала уже навзрыд, осознав, что самое страшное уже позади.

— Всё, тише, милая… Мы вас нашли. Тише… Где Маша? — его руки нежно гладили волосы, а губы целовали щёки и лоб.

— Она там… В машине, — заикаясь выдавила я, указывая рукой в нужную сторону.

Сбоку подхватили ещё чьи-то заботливые руки. Повернулась к источнику и благодарное тепло растеклось по венам — Андрей. На лбу мужчины зияла свежая ссадина, вероятно, от спровоцированной мной аварии.

— Женя, вы в порядке? — Зуев был не менее взволнован. — Он там? Вооружён? — мужчина освободил из кобуры пистолет.

Помотала головой, чувствуя, как руки Лёвы передают меня ему.

— Помоги ей, — повелел бывший и бросился на поиски дочери.

Зуев оценил мой вид и, накинув на плечи пиджак, помог наконец освободиться от пут.

— Что с Булатовым? — карие глаза разъедали сосредоточенностью, заботливые ладони осматривали меня на наличие травм. — Он опасен? Где он?

— Он ушёл, — выдавила первый членораздельный ответ, но слёзы вновь начали рваться наружу. — Он перерезал себе вены и ушёл. Андрюшенька, найди его, пожалуйста. Скорее…

— Иди к машине.

В шквале эмоций ни я, ни он не заметили, как перешли на "ты".

— Нет, я с тобой, — воспротивилась, порываясь вернуться в то адское место вместе с ним.

— Нет, у тебя интоксикация. Ты едва на ногах стоишь.

Из тумана выбежал Лёва, укачивая и прижимая к себе орущее чадо.

— Его там нет, — крикнул он Зуеву.

— Да, он ушёл, — кивнул тот и властно забрал у отца девочку. Спешно осмотрел, а после вручил мне, ещё строже посмотрев в лицо. — Живо в машину, сказано, и вызывай Скорую.

Указания казались разумными, но сердце рвалось на поиски того, кто так глупо решил избавить себя от житейских невзгод.

— Хорошо, — покорилась, понимая, что обязана отдать всё более сильному полу.

Мужчины исчезли в тумане, а я тихо взмолилась, чтобы они нашли его, как можно скорее и не опоздали.

— Тише, милая. Теперь всё хорошо, — укачивала несчастного ребенка, сев в машину.

На сиденье обнаружила сумку с детскими вещами. Сперва выискала термос с бутылочкой и дала смесь малышке. Маша мгновенно вгрызлась в соску.

Пока ребенок затих, принялась вызывать бригаду медиков. Маша причмокивала и жадно дышала, пока я всматривалась в туман и молилась, чтобы мужчины поскорее появились на горизонте, ведя Славу за собой.

Малышка выплюнула соску, и я прижала кроху к груди, помогая срыгнуть. Спустя пару минут, довольный и успокоившийся ребёнок уснул в автопереноске, а я вышла из машины, выискивая в тиши либо мигалки Скорой, либо мужчин. Последние оказались быстрее. Первый в поле видимости попал Лев, а Андрей шёл позади, неся на плече бесчувственное тело Славы.

Нет…

Эпилог

ЛЕВ