Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни
Ох!
Нет, в этом волнении не было ничего неприятного или грустного. Господи, она с таким нетерпением ждала наступления вечера и того, что он заедет за ней — потому и не могла спокойно сидеть. Ей хотелось куда-то пойти, что-то сделать, чем-то себя занять — только бы время прошло скорее. А оно, как назло, казалось, едва ползло.
Захлопнув за собой дверь, она мимоходом отметила что замок в последние три дня стал заедать, но тут же забыла о том, что стоит позвать слесаря. Спрятав конфеты и свечу в шкаф на кухне, Агния решила выпить кофе. Она редко пила тот, но ей очень не хотелось быть сонной сегодня вечером или зевать всю ночь, так что.
В гостиной работал телевизор и привычные, год за годом повторяемые перипетии в жизнях героев старого фильма вносили некую стабильность и размеренность в этот день. Первый ее Новый год совсем без родных. Без елки, которую она просто не успела купить. Первый Новый год с Вячеславом Генриховичем… Первый? Ох…
О чем бы она не думала, мысли Агнии так или иначе возвращались к нему. Большую часть ночи ей не спалось, и подушка была не такой, и одеяло мешало и, вообще, в квартире становилось слишком жарко.
Особенно, если Агния вспоминала, как посмела коснуться его. Господи! Ей хватило наглости его поцеловать… Да, тайком и едва ощутимо. Просто задеть шею губами. Он, наверное, и не заметил этого. Но у самой Агнии губы горели, до сих пор сохранив это ощущение. И еще одно — шероховатое и колючее, будоражащее и непозволительно смелое, как ей казалось. Прощаясь с Вячеславом Генриховичем, уже после того, как показала ему всю-всю консерваторию, все свои самые любимые места, аудитории и коридоры, после того, как напоила его чаем у себя дома, в самых дверях, провожая, она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Боже, как же она смутилась! Сама не знала, что заставило ее так поступить. Захотелось. Очень сильно, так, что не возникло желания одернуть себя или остановить. И она на секунду прижалась губами к его щеке, рукой коснувшись плеча Боруцкого. Его кожа была горячей, шероховатой, чуть грубой. И колючей.
Обилие таких непривычных ощущений взбудоражило, оглушило, вызвало растерянность. И Агния не сумела взглянуть ему в лицо, чтобы посмотреть, как Вячеслав Генрихович отреагировал на подобный поступок с ее стороны. Так и промямлила: «до свиданья», уставившись на руки, сцепленные перед собой. А Боруцкий ничего не сказал, только откашлялся, возможно, даже недовольный ее поступком, и ушел. Но и своего приглашения не отменил. И Агния надеялась, что все-таки не рассердила его.
Так или иначе, то, что у Боруцкого не было в наличии семьи, вовсе не значило, что он жаждал каких-либо знаков внимания со стороны шестнадцатилетней девчонки. Может он, вообще, относился к ней, как к дочери, а Агнию так трясет просто от мыслей о нем…
Ох, нет, ей вовсе не хотелось, чтобы Вячеслав Генрихович видел в ней дочь. Совсем.
Тряхнув головой, словно прогоняя нежеланные мысли, Агния размешала сахар в своей чашке. Подкрученные ради сегодняшнего вечера локоны немного непривычно подпрыгнули вокруг лица. Сегодня никакой косы, даже просто распущенные волосы не подошли бы, потому Агния потратила уже полтора часа на создание «естественной волнистости» на своей голове. И платье… Платье она выбирала с самого утра, трижды меняла варианты, и остановилась в итоге совсем не на том, которое думала одеть поначалу. У Агнии имелось несколько концертных платьев. В основном маминых, только перешитых по ее фигуре. Так посоветовала Зоя Михайловна, потому как жаль было выбрасывать такое добро или позволять тому пылиться в шкафу. Все эти платья были красивыми, изящными, с достаточно богатой и нарядной отделкой. И все они были слишком вычурными на ее вкус. Одно дело петь в таком платье на сцене, и совсем другое — провести вечер с мужчиной, который заставляет всю тебя трепетать. Боже! Да она точно запутается в юбке, или станет страшно смущаться, постоянно поправляя оборки. И, вообще, Агния не ощущала себя в этих платьях к месту. Все-таки, они были сшиты для другой ситуации и не казались ей уместными сейчас. В результате, еще не совсем уверенная, что поступает правильно, она выбрала очень простое трикотажное платье, купленное еще с матерью, в прошлом сентябре перед самым их отъездом. Платье было шерстяным, с длинным рукавом, простым V-образным вырезом, и рядом декоративных пуговиц, идущим по центральной линии спереди. Но основным и самым важным его преимуществом, помимо простоты, с точки зрения Агнии было то, что она действительно хорошо в нем смотрелась. Платье облегало и подчеркивало ее фигуру. И, пусть она еще краснела, понимая, что пытается сделать, это не мешало ей хотеть обратить внимание Вячеслава Генриховича на себя. Показать ему, что она ну… привлекательная, что ли. А не просто его «крестница», и совсем уже не ребенок.
Однако, несмотря на желание предстать перед Вячеславом Генриховичем в самом лучшем виде, краситься Агния не решилась. Она так боялась показаться ему нелепой, или сделать что-то не так, или … Господи, она слишком много боялась и волновалась обо всем на свете! О любой мелочи и детали: о прядке волос, которая легла не так, как Агнии хотелось, и теперь постоянно лезла в глаза (хоть бери и заново мой голову), о том, что тушь может «осыпаться» или размазаться, если Агния все же решиться накрасить ресницы. Она беспокоилась, что Боруцкому может стать скучно в ее компании, ведь у него, наверняка, уже были планы, которые он спешно поменял лишь для того, чтобы загладить пропуск ее концерта. Она думала об этом и еще о сотне деталей, а потом застывала посреди комнаты, вспоминая, как он вчера обнимал ее, успокаивая, и как его губы касались ее лица. Едва ощутимо, нежно, и в тоже время так, что у нее в горле появлялся «нервный» комок, а живот подводило. И ей хотелось обхватить себя руками. Обнять, закрыть глаза, провести пальцами по своим векам, бровям, щекам, представляя, вспоминая, как Вячеслав Генрихович касался ее кожи вчера.
Может, ну хоть капельку, хоть чуть-чуть, но она его интересует? Не как подопечная, а как девушка, на которую можно обратить внимание?
В общем, занимаемая всеми этими мыслями, Агния не знала покоя, и бродила по квартире туда-сюда. Наверное, раз в десятый заглянула в холодильник, собираясь пообедать, но только бездумно осмотрела полки и закрыла дверцу. И не потому, что есть у нее было нечего. Наоборот, теперь Агния очень тщательно следила за наличием продуктов. Вернее, Вячеслав Генрихович следил, а ей оставалось стараться сделать все, чтобы Боруцкому не к чему было придраться. Хорошо, что в этот раз она оставила больше денег, иначе, Агния не сомневалась, он снова бы что-то заподозрил и принялся допытываться, куда она потратила зарплату. Пока же эта тема, к счастью, больше не всплывала.
