Софи Джексон - Унция надежды
– Как ты меня хочешь? – снова спросил Макс.
Грейс уперлась ладонями в стену, выгнула спину, откровенно выставив зад.
– Вот так.
Макс выругался. Его руки осторожно обхватили ее ягодицы, а зубы закусили упругую кожу.
– Ты играешь нечестно, – посетовал Макс.
– Я не хочу играть, – ответила Грейс. – Я хочу почувствовать тебя.
Макс оторвался от ее ягодиц. Она услышала звук расстегиваемого пояса. Рука Грейс покрылась гусиной кожей. Еще через мгновение к ее бедру прижался его горячий, изголодавшийся член.
– Ты можешь не шуметь? – проворчал Макс, зубами надрывая упаковку презерватива.
– Нет, – честно ответила она.
Макс захохотал:
– Вот и хорошо. Пусть все слышат, как я тебя трахаю.
Грейс содрогнулась.
– Не волнуйся, все нормально, – шепнул Макс, коснувшись языком мочки уха и лизнув ей шею. – Сейчас войду.
Его крупные ладони замерли на ее пояснице. Голос потерял хрипоту, став заботливым.
– Все нормально? – по обыкновению спросил Макс.
– Да. Пожалуйста, не тяни, – простонала она, выгибая спину. – Я тебя хочу.
Головка его члена, обтянутая презервативом, терлась о ее влагалище.
– А как ты меня хочешь?
– По полной.
Эти слова Грейс произнесла раньше, чем успела подумать. Но она говорила абсолютную правду. Ей хотелось быть оттраханной им по полной. Так, чтобы ощущения остались с ней на несколько дней и утром, когда он уедет, в душе не было бы пронзительной пустоты.
– Вот это моя девочка.
Он мгновенно вошел в нее. Оба вскрикнули, а Грейс поднялась чуть ли не на цыпочки. Макс проник в нее на всю глубину. Толчок. Еще толчок. Грейс шептала его имя. Макс изо всех сил старался, чтобы у нее не возникло ощущение замкнутости пространства. Она таяла в его заботе.
– Ты будешь это вспоминать? – спросил Макс, делая новый толчок и сжимая ее бедра. – Пока будешь думать о нем? О моем члене внутри тебя?
Грейс обожала ругательства, вылетавшие из его рта.
– Да, – сказала она, опуская голову на плечо Макса.
– И ты будешь скучать по нашим траханьям?
– Очень, – ответила она и подумала: «Я буду скучать по тебе».
Макс задрал ей кофточку и сунул пальцы под лифчик.
– Моему дружку очень хорошо в тебе. Ты его окружаешь… плотной заботой, Грейси. Ты потрясающе трахаешься.
Он продолжал шептать непристойности, но в его устах они звучали настолько нежно, что у Грейс защипало в глазах.
Она застонала. Макс расценил ее стон как приглашение найти внутри ее особую точку, вызывавшую почти мгновенный оргазм.
– Еще, – просила Грейс, не замечая, что ее голос становится все громче. – Макс, еще!
И Макс, глухо рыча, входил в нее снова и снова. Его пальцы помогали члену, массируя ей клитор. Потом, вскрикнув, он кончил сам и так крепко прижал Грейс к себе, что через пару секунд у нее тоже наступил оргазм. Ее ноги подкосились. К счастью, руки Макса крепко ее держали. Он дышал ей прямо в ухо: шумно, тяжело. Обычно Макс выходил из нее довольно быстро, но сегодня Грейс хотела… нет, она просто нуждалась в том, чтобы он задержался внутри подольше.
Убедившись, что Грейс может стоять на ногах, Макс осторожно вышел из нее. Грейс привалилась лбом к стене, потом, смеясь, обернулась. Она смотрела на Макса и смеялась. Невзирая на охватившую ее сонливость, Грейс чувствовала себя на редкость сильной и энергичной. Макс тоже улыбался. Снятый презерватив, завернутый в бумажную салфетку, он швырнул в ближайшее мусорное ведро. Потом застегнул молнию джинсов, погладил ягодицы Грейс, издав рычание сытого и удовлетворенного хищника.
– Видела бы ты себя. Такая сексуальная. Приятно сознавать, что я единственный счастливчик, который любуется этим чудом.
Грейс не знала: ей показалось или в его голосе действительно прозвучали нотки собственника? Макс наклонился и чмокнул ее… увы, не в губы. В уголок рта. Но это было почти то, о чем она мечтала. Грейс затаила дыхание.
– Все нормально? – спросил он.
Грейс кивнула и поправила юбку. Макс сам нагнулся за ее трусиками. Теперь они покачивались у него на пальце, и он смотрел на них с выражением странной игривости.
– Что, женских трусиков не видел? – решила пошутить она.
– Я в некотором замешательстве, – признался Макс. – Мне ужасно хочется унести их с собой, чтобы можно было их трогать и вспоминать о тебе. – (Грейс не верила своим ушам.) – Но как подумаю, что ты вернешься на работу без трусиков, а там сидит этот долбаный помощник шерифа… Меня так и тянет зенки ему выцарапать.
Макс протянул ей трусики и смущенно улыбнулся. Грейс не знала, сказал он правду или просто пошутил. Ее это не волновало. Слова Макса прозвучали настоящим благословением. Она вдруг ощутила себя редкой бесстыдницей. Он хотел увезти с собой ее трусики? Этот человек знал, какими словами разжечь в ней огонь.
Странный парадокс. У нее ведь когда-то уже был мужчина, считавший ее своей собственностью. Рик постоянно говорил ей об этом, заявлял, что она принадлежит ему и он волен обходиться с ней, как пожелает. Жуткие, унизительные слова, заставлявшие Грейс сознавать себя полным ничтожеством. Но когда собственник стал вылезать из Макса – а это происходило при каждой их близости, – по телу Грейс разливался жар, пробиравший до костей. Ей хотелось уложить Макса рядом с собой и сделать все, чтобы он поверил: с уходом Лиззи его способность любить не погибла.
Когда Макс смотрел на нее, Грейс ощущала себя… женщиной, достойной счастья.
Она надела трусики, расправила кофточку и юбку. Макс вовсю хихикал.
– Прекрати! – потребовала она и сама засмеялась.
Грейс прекрасно сознавала: все ее охорашивания напрасны. Она сейчас выглядела так, как и должна выглядеть оттраханная женщина. Если посетители не слышали их вскрикиваний и стонов, очень скоро все и так сообразят. Она вздохнула, сложив руки на груди. Без объятий Макса ей стало холодно.
– В какое время ты завтра уезжаешь?
– В шесть утра. – Макс засунул руки в карманы и стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Сейчас отправлюсь в пансионат, помоюсь, слопаю чего-нибудь и бухнусь спать.
– Конечно. Тебе надо выспаться.
Макс открыл рот и некоторое время молчал.
– Слушай, я тебя сегодня не смогу проводить. Ты доберешься одна?
Это было их неписаным правилом: когда Грейс работала в вечерние смены, Макс провожал ее домой.
– Ничего, дойду, – улыбнулась Грейс. – Скажи, я могу… посылать тебе эсэмэски в Филадельфию?
– Конечно. Если хочешь, звони.
– Ладно.
– Ладно, – повторил Макс. – Я… – Он замялся, провел рукой по лбу, рассеянно усмехнулся. – Я это… пойду. – Он сделал несколько шагов, потом обернулся. – Ты не жалеешь, что мы с тобой здесь… Тебе понравилось?
