Барбара Брэдфорд - Удержать мечту. Книга 2
Эмма гадала, что значит этот беспрецедентный комплимент, а затем достала золотую грушу из папье-маше и повесила ее на елку, в задумчивости нахмурив брови. Эдвина с чего-то вдруг стала очень доброжелательной. Но ей доставило удовольствие такое проявление дружелюбия со стороны дочери.
Еще через несколько секунд Эдвина снова дотронулась до ее руки и протянула ей синюю стеклянную звездочку.
– Вот, мама, хочешь ее повесить? Может, сюда, рядом с ангелом? Или куда тебе угодно.
Эмма взяла игрушку и впилась взглядом в лицо дочери.
На какое-то мгновение память перенесла ее в давно прошедшее времена. Рождество 1915 года/ Городок Армли. Еще жив был Джо Лаудер. Он погибнет только через год, в битве при Сомме. Та сцена предстала перед Эммой так живо, что у нее перехватило дыхание. Эдвине исполнилось девять лет и она была очаровательным ребенком – с длинными светлыми волосами, серебристыми, как у Адели, глазами и унаследованными от отца, Эдвина Фарли, тонкими чертами лица. Но девчушка считала своим папой Джо и безумно любила его. Даже преклонялась перед ним.
Они втроем стояли перед гигантской елкой, очень похожей на эту, таким же снежным рождественским вечером. Эмме показалось, что она даже услышала приглушенные отзвуки их веселого смеха. Ко смеялись только отец и дочь, вместе украшая великолепное дерево и радуясь веселому занятию. Эмма же чувствовала себя посторонней. Ее собственная дочь игнорировала ее. Эдвина, словно ушатом ледяной воды, окатывала ее презрением всякий раз, когда она предлагала своей очаровательной, но бессердечной дочке какой-нибудь красивый шар для елки. И Эмма тогда, чувствуя, что ее сердце готово разорваться на части, выбежала из комнаты. Она накинула пальто и побежала к Блэки и Лауре, жившим на той же улице. И незабвенная Лаура успокоила ее, помогла забыть боль, нанесенную детской жестокостью.
– Ты хорошо себя чувствуешь, мама? – спросила Эдвина.
Эмма вздрогнула. Видение рассеялось.
– Да, – ответила она – Я прекрасно себя чувствую. Просто я кое-что вспомнила.
– Что?
– О, одно Рождество… Так много лет назад, что ты наверняка его забыла – Эмма грустно улыбнулась – Но я запомнила его на всю жизнь.
– Ты ведь думала о Рождестве 1915 года, да? – Эдвина придвинулась поближе к матери.
– Да.
– Мама… – Эдвина глубоко заглянула в старые, мудрые глаза матери. – Я тоже не забыла того Рождества. – Она помолчала, собираясь с мыслями и вдруг, повинуясь порыву чувств, взяла Эмму за руку. – Прости меня, мама, пожалуйста, прости за то ужасное Рождество, – прошептала она.
Эмма смотрела на дочь, не веря своим ушам. И вдруг она поняла, что пыталась сказать ей Эдвина. Она просила прощения за всю ту боль, причиненную ею в прошедшие годы, а не только в тот день.
– Ты была так молода, – медленно произнесла Эмма. – Ты не понимала… Мира взрослых. Ты не знала, что такое страдание, что такое разбитое сердце.
– Пожалуйста, скажи мне, что прощаешь меня, – умоляющим тоном произнесла Эдвина. Ее искренность не оставляла никаких сомнений. – Мне теперь так важно твое прощение.
– Ну, конечно, я тебя прощаю. Ты моя дочка, мой первенец. И еще несколько месяцев тому назад я сказала тебе, что никогда не переставала любить тебя. Моя любовь к тебе никогда не ослабевала, хотя ты и сомневалась во мне.
– Я больше не сомневаюсь. – Светлые глаза Эдвины наполнились слезами. – Как ты думаешь, мы можем – хотя бы и с таким большим опозданием – стать друзьями?
– Конечно, можем. – Эмма улыбнулась своей ни с чем не сравнимой улыбкой, словно изнутри освещавшей все ее лицо. – Мы ими уже стали, дорогая. – И она крепко пожала руку Эдвине.
Джонатан Эйнсли начал понимать, насколько опасны сегодня дороги, после того как его «астон-мартин» покинул главное шоссе на Рипон и свернул на узкий проселок, кратчайшим путем ведший в деревню Пеннистоун-ройял.
– Тебе не следовало сюда поворачивать, – подала голос Сара. – Дорога здесь слишком извилистая. Если ты не будешь осторожен, мы попадем в аварию.
– Зато так быстрее, – отозвался Джонатан. Холодная усмешка тронула уголки его губ. – Я не хочу ничего упустить сегодня. Думаю, там произойдет… – Он замолчал, почувствовав, как колеса заскользили по льду. Машину начало заносить. Он крепче ухватился за руль, пытаясь выправить автомобиль, и одновременно легонько нажал на тормоз.
Сара в испуге схватила его за руку.
Джонатан сердито сбросил ее руку и, с трудом справившись с машиной, рявкнул:
– Из-за тебя мы чуть не угодили в кювет, черт побери! – Он снизил скорость, и «астон-мартин» теперь едва полз по обледенелой дороге. – Ради всего святого, никогда так больше не делай, Сара. Это очень опасно.
– Извини. Я действительно поступила глупо. Не сердись. Ты же знаешь, я боюсь, когда ты в таком гневе.
– Ладно, ладно, забудем, – буркнул он, подавив раздражение. Сейчас он вовсе не хотел ссориться с Сарой. Она слишком нужна ему, чтобы он рисковал потерять ее расположение. Он внимательно глядел вперед, высматривая новые участки льда в свете фар.
Двоюродные брат и сестра некоторое время молчали.
Сара забилась в уголок сиденья и поплотнее укуталась в манто из серебристой лисы, надеясь, что к нему скоро вернется хорошее настроение.
Джонатан же сконцентрировал все свое внимание на дороге. Теперь он ехал предельно осторожно. Его «астон-мартин» совсем новенький, он за него даже еще не заплатил. Помятая крыша или погнутый бампер могут обойтись очень дорого. Он немного расслабился, когда ему попался прямой участок, но не прибавил скорость, твердо решив проявлять осторожность. Его мысли обратились к сидевшей рядом кузине. Как убедить Сару вложить еще несколько сотен тысяч фунтов в компанию, которой в тайне от всех он владел вместе с Себастьяном Кроссом. Теперь и Сара стала их партнером. Ее деньги были для них жизненно необходимы. Просто позарез. Им в последнее время сильно не везло. И Себастьян заключил несколько неудачных сделок, которые свели на нет предыдущие успехи. Но они вывернутся. Нужна всего-навсего одна успешная операция.
Его лицо приняло безжалостное выражение, а его коварный мозг лихорадочно заработал. Возможно, придется передать какого-нибудь клиента, которого он вел для «Харт Энтерпрайзиз», его собственной компании – «Стоунуолл Пропертиз». А почему бы и нет? Эта мысль приятно щекотала его нервы. Джонатан Эйнсли сам знал, что по натуре он человек лживый, коварный, жадный до удовольствий и до власти. Он также знал, что несмотря на все попытки его бабушки научить его правилам честной игры, он так и не стал порядочным в делах., Да и кому нужна порядочность? – спросил он себя. Он не умеет красиво проигрывать. Ну и пусть. Но больше проигрывать он не собирался. Его ждут одни победы…
