Анна Маркер - Влечение: эротическая сага
– Как же, узнаешь его тут! – все склонились над фотографией, и Мила разочаровано протянула, – одни боксы, полубоксы, да уши, как у мамонтят.
– Марта, неужели это ты, такая стройная березка? – Лялька нашла подругу в центре, с пышными волосами и белым бантом.
– Это я была такою – триста лет тому назад, – рассмеялась, глядя на себя Марта. – Без гормонального в то время сбоя.
– Костик-Костик, не найти нам тебя в этом классе малолеток, – волновалась Мила. – А нас, когда я училась с ним, не фотографировали.
– Так получилось, – Марта медленно водила пальчиком по знакомым детским лицам. – Смотри: Тамара! У неё сейчас пятеро детей и внучка! Жора погиб в Афганистане! Боря где-то в Германии, Кац – на родине предков. Генка, как всегда, рожи корчит. Вот же он, Ветхов, с края.
Со снимка смотрел ушастый мальчик с вьющимися волосами. Чуть склонив голову, он стоял в среднем ряду вместе с одноклассниками. И, в то же время, был как будто не с ними. Казалось, он выбегал из кадра, а на самом деле, наверное, встал последним в группу перед съемкой.
– Не похож, – вынесла свой трепетный вердикт Мила. – Сейчас у него практически все седые волосы – в пучок, ростом он в два раза выше, и… очень любит женщин…
– Бабник, значит, – это хорошо. Значит, живой, деятельный… – Лялька склонилась над фотографией. Он её заинтересовал как-то не на шутку. Ей вспомнился мальчик из старшего класса. Но её очень удивила фамилия. Тот, кто дарил её белые розы в синей вазе, по паспорту тоже был Ветхов. «Неужели это один и тот же человек?» – мелькнула мысль, но Лялька тут же её отогнала: «Сказки – в кино и книжках».
– Верно, значит, здоровый! Тестостерон, сильная половая конституция даёт уверенные спонтанные эрекции и обеспечивает хорошую жизненную потенцию. Вот и гуляет Кот вволю, – научно обосновала Лялькины житейские мысли Марта.
– Что, девочки, проведём голосование за своего! Лопоухого, с хвостом, но талантливого, черт побери… – Лялька оторвалась от просмотра альбома и мельком взглянула на подруг, как будто хотела узнать, поняли ли они, что на школьном снимке был тот самый мальчишка из старшего класса – её первая детская симпатия. Она решила ничего им не говорить и допила свою рюмку.
***
Мила сразу оставила машину на стоянке, зная, что возвращаться она будет на метро. В это время суток в вагонах уже не было давки, и было достаточно свободных мест. Женщина расположилась в середине вагона. Расставшись с Мартой и Лялькой, она попыталась в голове разложить по полочкам часть той информации, которая свалилась на неё в этот вечер. Этому она научилась у мужа.
Напротив неё сидела семейная пара. Грузный мужчина, рядом с ним такая же грузная женщина. Мужчина и по своей природе, и по-своему воспитанию сидел, широко расставив ноги, переваливая их на соседнее место. Женщина и по своей природе, и по воспитанию, и по обстоятельствам вынуждена была наоборот согнуть их под нелепый неестественный угол.
Она почему-то представила эту пару на семейном ложе. И увидела совсем другую картину, позиция их ног была прямо противоположная этой.
Противоположность в ней самой, не давала ей покоя.
Она ехала к мужу и думала о Косте.
«Следующая остановка…» – объявил звучный голос в динамике.
– А какая моя? – мысли крутились в сознании, обгоняя друг друга. – Судьбы её подруг были все разные. Но в них, по её мыслям, была определённая ясность. И у неё она была, пока она не встретила Костю. Марта после смерти мужа, вся ушла в работу. Лялька в своей порочной честности открыта душой, и всем сердцем с искренностью маленького ребёнка ищет свою половинку. Так хочется, чтобы в её жизнь заглянуло счастье. А она сама рвёт себя на два разных берега и не знает, где сейчас её заводь, что за станция ждёт её впереди.
Женщина вышла на пустой вечерний перрон. Поезд гулко свистнул себе в дорогу, и повёз печальные дорожные думы ночной пассажирки в неизвестные ей пункты назначения. ….
Глава 27. Кот и Любаша
Пистолет своей тяжестью сильно пригибал к земле. Казалось, что все прохожие видят его под отворотом лёгкой ветровки и укоризненно смотрят, имея своё мнение на этот счёт, машут недовольно головами. Он хорошо осознавал, что такое оружие при себе хранить нельзя. От него надо срочно избавиться. Лучше всего утопить в море. Кот всем телом почувствовал приближение к нему группы тренированных мужчин в одинаковых черных костюмах. «Неужели им не жарко? Летом, у моря? – мелькнула глупая мысль, и тут же пропала. – Это же униформа»!
Надо двигаться к воде и утопить этот проклятый ствол. Иначе – быть беде. Он, пригибаясь всем телом к земле, стал уходить с вокзальной площади, спускаясь по крутой лестнице в сторону парка. Ему пришлось повернуть на ближнюю улочку, чтобы попасть к пляжу. Для этого нужно было ускорить шаги, резко рвануться за угол к фонтану.
Выбросить пистолет всё же не получалось. На него со всех сторон смотрели окружающие. Люди в чёрной форме приближались с каждым шагом.
Наконец-то он смог близко подойти к берегу. В голове была одна мысль: «Только в воде можно избавиться от своей страшной ноши». Десятки глаз продолжали выжигать его своими устремлёнными взглядами. И все видели то самое место, где лежало оружие.
«Как же незаметно избавиться от него»? – он не знал.
Пройдя по самой кромке воды, Костя несколько раз, озираясь по сторонам, нагибался, даже смог опустить руки в воду, как будто ему нужно было их помыть. Но он так и не смог расстаться с пистолетом. Безнадежно медленно мужчина побрел вверх, к городу, думая о том, что сможет бросить оружие в урну, присматривал мусорные баки, заглядывал в кусты, растущие по обе стороны аллеи. Чёрные люди шли за ним, сохраняя свою дистанцию. Тогда он ещё раз потрогал горячими руками холодную рукоять тяжёлого металла, снял с предохранителя, и… тут….
Его крепко взяли за плечо и окликнули:
– Котяра, подъём! Пора просыпаться… – над ним стоял Эдвард с чашкой кофе и сигаретой. Похоже, он давно будил племянника, которого мучил приснившийся под утро кошмар. – Ты просил разбудить тебя с утра. Помнишь?
– Просыпаюсь… – Костя повернулся на другой бок. Ужасные сновидения изводили его по ночам уже не один месяц. Приоткрыв глаза, он успокоился: всё осталось во сне.
– Утро, – заговорил громко Эд, – это такая пора, когда никакой покров не может скрыть приподнятую фертильность половозрелого самца!
Костя лежал под тонким скомканным покрывалом. Он всегда спал только голым.
