Кэндис Кэмп - Розовое дерево
В то же время Джонатан сам бы не смог ответить, куда он смотрит. Он был слишком погружен в раздумья, вызванные разговором с дочерью. Жениться на Миллисент… Он не допускал такой мысли. Он признался себе, что, вероятно, просто избегал думать об этом. Когда умерла Элизабет, он поклялся никогда больше не жениться. Разрываясь от страданий и горя, он был уверен, что никогда не полюбит никакую женщину так, как Элизабет.
И он, действительно, испытывал к Миллисент нечто другое — совсем не похожее на то чувство. Она не была милой и нежной, мягкой и прощающей. Нет, она была сложной женщиной. Она часто раздражала и озадачивала его своими поступками; она разжигала его кровь, как виски. Но, Боже, он желал ее! Бывало, он не спал ночами, думая о ней и о том, как бы они любили друг друга. Страсть, считал он, но не любовь. Но правда ли это? Хотел ли он жениться на ней? Дать ей свое имя, жить с ней в одном доме, видеть ее в своей постели — день за днем, до конца жизни?
От этих мыслей по телу прокатилась дрожь страстного желания. Внезапно он почувствовал себя невыносимо одиноким и обделенным. И понял, что не сможет жить без Миллисент Хэйз.
Глава XX
— Мне понравился твой молодой человек, Миллисент, — призналась тетя Вирджиния, устраиваясь рядом с Милли за длинным деревянным рабочим столом на кухне Холлоуэев.
Миллисент мягко улыбнулась. Было забавно слышать, как Джонатана называют «ее молодым человеком». Создавалось впечатление, что речь идет о школьнике, сбежавшем с уроков, а не уважаемом солидном человеке.
— Спасибо! Только я бы не называла его моим «молодым человеком».
— А кто же он еще, интересно знать? — спросила тетя Софи с противоположной стороны стола. Все они сидели на кухне тетушки Ораделли. Когда закончилось пиршество, они убрали и помыли посуду и теперь попивали кофе после трудов праведных.
— Не знаю. Наверное, свой собственный. — Милли бросила взгляд в окно. Во дворе Джонатан, муж Сыо-зан — Фаннин, дядя Чат и двое сыновей тетушки Ораделли, смеясь, играли в «слона». К удивлению Миллисент, прошедшее торжество оказалось для них с Джонатаном не таким трудным, как она ожидала. Джонатан вошел в ее семью намного легче, чем она могла предположить, и хотя один из ее дядюшек завел разговор о какой-то написанной им статье, Джонатан не пустился в опасный спор, а превратил все в спокойное, довольно интересное обсуждение. Когда застолье подходило к концу и Милли была вынуждена удалиться на кухню, Джонатан вместе с другими мужчинами принялся складывать столы и составлять их в специальную комнату. Когда же дядя Чат предложил им в награду за труды поиграть в «слона», он с готовностью присоединился к остальным.
Джонатан снял пиджак и повесил его на спинку стула в столовой, закатал до локтей рукава рубашки, а верхние пуговицы воротника расстегнул. Его белокурые волосы переливались в лучах ноябрьского солнца, а когда дядя Чат что-то рассказывал, он заразительно смеялся, сверкая белыми крепкими зубами. Он казался здоровым и жизнерадостным, красивым той красотой, от которой по телу Милли пробегала дрожь.
— Да, именно за тобой он ухаживал последние несколько месяцев, — заметила тетя Софи. — Я бы сказала, что это дает тебе некоторую власть над ним.
Миллисент улыбнулась, удивленная этой мыслью.
— Не думаю, что кто-то может иметь власть над Джонатаном…
— Только ни в коем случае не позволяй, чтобы он услышал это, — предупредила с серьезным видом тетя Вирджиния. На самом деле она была не «тетя», а кузина отца Миллисент. Говорили, что в молодости она была настоящей красавицей, и сейчас, особенно в улыбке и манерах, еще сохранились остатки ее красоты. — Нельзя давать мужчинам почувствовать, что сама считаешь, будто не можешь им управлять. Тогда наверняка потеряешь главное преимущество.
— А у меня должно быть перед ним преимущество? — Миллисент бросила взгляд на Сьюзан, которая улыбалась и делала большие глаза.
— Конечно, мой Бог, конечно! — Тетя Вирджиния закудахтала от наивности Милли. — Иначе всю жизнь будешь у него под каблуком!
— Вы говорите о семейной жизни, как о настоящем сражении, тетя Вирджиния, — заметила Сьюзан.
Старая леди поджала губы, обдумывая услышанное.
— Ну, а ведь так оно и есть, моя дорогая, в каком-то смысле! Если бы мы все эти годы не боролись за свои права, нас бы до сих пор колотили мужья и мы бы до сих пор семенили за ними в нескольких шагах поодаль.
— Я бы так не сказала, Вирджиния, — робко возразила тетя Софи. — Наши мужчины не смогли бы долго выносить такого положения. Приходилось бы постоянно оборачиваться, чтобы выкрикивать свои жалобы…
Все женщины засмеялись и обменялись взглядами — одновременно понимающими, покорными и любящими. На секунду Миллисент охватило старое знакомое ощущение отстраненности и одиночества. Только она одна здесь была не замужем. Она одна была не знакома с удовольствиями и недостатками жизни с мужчиной.
Смех, казалось, напомнил всем, что пора расходиться. Работа была сделана, кофе выпит, да и общение уже начало исчерпывать себя. Тетушки и кузины Миллисент стали подниматься и собираться по домам. Милли тоже опустила рукава, которые ей пришлось завернуть, когда она мыла посуду, и поискала глазами поднос, который принесла из кухни.
Пока все прощались, приглашая друг друга в гости, к Миллисент подошла тетя Ораделли и положила тяжелую руку ей на плечо.
— Миллисент, задержись на минуточку. Мне нужно поговорить с тобой.
Выражение ее лица было достаточно серьезно. Милли охватило нехорошее предчувствие. Похоже, предстоял долгий разговор, один из тех, в котором, как подозревала Миллисент, ей совсем не захочется участвовать. Она опять взглянула в окно, где во дворе стоял Джонатан.
— Мне нужно идти. Может, лучше прийти завтра?
— Мальчики займут мистера Лоуренса этим дурацким «слоном» столько, сколько нам потребуется. — Тетя Ораделли кивнула в сторону группы мужчин во дворе.
— Ну, что ж… хорошо. — Миллисент не могла придумать другой отговорки. Она опять села на стул, с которого только что встала, внутренне вздохнула и стала ждать, пока тетя закончит со всеми «до свидания» и «спасибо».
Тете Ораделли удалось довольно быстро проводить гостей, и уже через некоторое время она вернулась на кухню.
— Так, с одним покончено.
— Это был прекрасный праздник! — хотя ее тетя не была матерью невесты, но всегда бескорыстно и с готовностью предоставляла свой дом для таких семейных пиршеств, потому что ее дом был значительно просторнее, чем у других членов семьи. Именно по этой причине тетя Ораделли была больше всех остальных заинтересована в семейных свадьбах и подобного рода торжественных событиях.
