Мое темное желание (ЛП) - Хантингтон Паркер С.

Мой взгляд метнулся к очкам для чтения на ее носу. Я нахмурила брови.

Ее намерения были очевидны. Она хотела, чтобы я увидела, что ждет в будущем ее сына, Эйлин, а главное — не меня.

Если бы я позволила ей добраться до себя, ее когти вонзились бы прямо в мои кости.

Я изо всех сил напрягла каждый мускул своего тела, понимая, что они обе наблюдают за мной, как гиены.

Эйлин быстро вдохнула.

— Констанс…

Она тоже не могла поверить в эту мелочность.

Но я могла.

Я поставила под угрозу самое важное в мире для Констанс — будущее ее сына. Для нее не было ничего важнее, чем безопасность Зака под ее присмотром.

Она отказывалась привносить в его жизнь опасные, неизвестные элементы, чтобы он не стал таким же, как его отец. Я понимала это, но мне это не должно было нравиться.

— О, ты не должна тоже это делать, Эйлин. — Констанс сделала ударение на слове "тоже". — Эти люди здесь, чтобы помочь.

— Эти люди? — Эйлин почти вжалась в кресло, чтобы исчезнуть.

Констанс щелкнула пальцами.

— Дорогая, поторопись, пожалуйста. Через час у нас дегустация тортов.

К черту все это.

Я не хотела, чтобы она видела, как я сломалась.

Я одарила ее своей самой яркой и счастливой улыбкой.

— Уже иду.

Собирая брошюры, я решила не говорить об этом Заку. Какой в этом смысл? Она бы осталась и после моего ухода.

Как бы я ни ненавидела Констанс, я не могла отрицать тот факт, что она по-своему обожала своего сына.

Каждые три дня она привозила ему порции его любимого огуречного салата, праздновала каждую его профессиональную победу и (по словам Даллас) даже добилась, чтобы полосу дороги, на которой погиб ее муж, переделали, чтобы Зак ее не узнал.

Я не сомневалась в ее преданности ему.

Эйлин смущенно улыбнулась, не встречаясь со мной взглядом, и помогла мне разобраться со стопкой брошюр. Меня пронзило неохотное чувство уважения.

Мальдивы.

Амальфитанское побережье.

Саутгемптон.

Места назначения не имели значения. Не имела значения и сама свадьба.

Простого напоминания о том, что Закари Сан больше не будет нуждаться в поводе для меня, было достаточно, чтобы волна отчаяния захлестнула меня.

— О, Эйлин. — Констанс нахмурилась на молчаливый и шокирующий акт сопротивления, но приняла стопку брошюр от своей будущей невестки. — Есть такая вещь, как слишком чистое сердце. Непристойные люди воспользуются этим.

Я уловила ее скрытый смысл.

Должно быть, она видела меня в самом худшем свете.

Могла ли я винить ее? Я ворвалась в жизнь ее сына, проникла в его дом, пыталась обокрасть его и обменялась с ним оргазмами в обмен на юридическую помощь и кучу денег.

Вряд ли это можно назвать альтруизмом.

В то же время я поклялась выполнить свое обещание, данное на всю жизнь, — никогда не вступать в отношения. Никогда не становиться папой и Верой.

Констанс поднесла буклет к свету.

— Разве это место не прекрасно?

Я не сразу поняла, что она обратилась ко мне. Я ничего не могла с собой поделать. Даже зная, что мне будет больно, я взглянула на фотографию.

Ботаника.

Пышный сад с высокими деревьями, сотнями тысяч редких цветов и резной мебелью ручной работы на открытом воздухе. Это поразило меня, как пуля в брюхо.

Что с тобой, Фэр? Свадьбы вызывают у тебя отвращение. Ты всегда называла их пустой тратой первого взноса.

— Потрясающе, — согласилась я, имея в виду это. С фальшивой улыбкой на лице я положила оставшиеся брошюры на стол и отвесила легкий поклон, с пышностью согнув колени. — Чем еще я могу быть вам полезна, миссис Сан?

Это сработало.

Констанс выглядела совершенно опустошенной моим хорошим настроением.

— Вообще-то… Эйлин, дорогая, почему бы тебе не показать мисс Баллантайн свадебные платья, которые являются нашими лидерами? Уверена, у нее будут интересные идеи.

Глаза Эйлин расширились. Она выглядела в ужасе от этой идеи.

Я не могла ее винить.

Я больше не носила форму горничной, поэтому мой стиль одежды — или его отсутствие — был виден невооруженным глазом. На мне были черные леггинсы в сочетании с пушистым зелено-желтым свитером.

— Уверена, мисс Баллантайн есть чем занять свое время… — Эйлин запнулась.

Время не было моей проблемой. А вот мысль о том, что мне хочется свернуться в клубок и плакать до тех пор, пока я не умру от обезвоживания, была.

Потому что выбор свадебного платья для невесты Зака был для меня верхом раздражения. У меня была буквально физическая реакция на него. Как будто по моей коже ползали скорпионы.

Но, опять же, я не могла позволить Констанс победить.

— Я бы с удовольствием взглянула.

Вздохнув, Эйлин взяла в руки стопку глянцевых брошюр, снабженных пометками, и пролистала три из них, пока не перешла на нужные страницы.

Она веером разложила передо мной варианты. Классические платья А-силуэта с большим количеством тюля и кружева, достаточным для открытия французского борделя.

Заку они бы совершенно не понравились.

Ему нравились современные, художественные вещи. Греческий шелк. Плиссированные фасоны. Может быть, что-то украшенное бриллиантами.

Меня пугало, что я так хорошо знаю его предпочтения и антипатии.

Я проглотила отчаянный крик и пожала плечами, коснувшись одной из фотографий. По-моему, все они выглядели одинаково.

— Это великолепно.

Эйлин просияла.

— Это — мое любимое.

На мгновение я пожалела ее.

За то, что она страдает той же фобией, что и Зак. За то, что она вступила в брак без любви. За то, что ей некому помочь справиться со своими страхами.

По крайней мере, Зак уйдет из нашего дома вылеченным.

Я поклялась в этом.

Констанс искала на моем лице хоть какие-то следы эмоций — печали, разочарования, ревности, — но не находила.

Она не знала, что наткнулась на ветерана в области эмоционального насилия, прошедшего двадцатитрехлетний курс обучения у Веры.

— Очень хорошо, мисс Баллантайн. — Она кивнула в сторону двери. — Пожалуйста, уходите.

— Если вам нужно что-то еще… — Я ткнула большим пальцем в сторону коридора. — Я буду в гостиной, смотреть фильм.

Я намеренно раздражала Констанс, злясь на нее за то, что она контролирует Зака, зная, что у нее не хватит смелости заплакать перед ним.

Она проворчала.

— Не знала, что у вас сегодня выходной.

— Это не так. — Я прижала руку к груди. — Боже, Боже. Как некрасиво с моей стороны.

Хмыкнув, я вышла и размеренным шагом направилась в свою комнату, не позволяя упасть первой слезинке, пока не убедилась, что ее не услышат.

55

ФЭРРОУ

Зак так и не вернулся домой.

Я достала телефон, проверила время (десять тридцать, мать вашу?) и удержалась от того, чтобы написать ему сообщение, по той единственной причине, что он мне ничего не должен.

На самом деле я регулярно повторяла себе эту фразу с тех пор, как Констанс и Эйлин ушли три часа назад.

Он не твой парень.

Не твой муж.

Не твой. И точка.

Скоро он пообещает свои передние лапы кому-то другому в пушистом платье на поле пыльцы.

Ты временна и незначительна. Перышко на ветру.

Я металась по комнате, как львица в ржавой клетке.

Ирония не покидала меня. В то время как нынешний муж Даллас заточил ее в золотую клетку, а она боролась за свободу, я сама добровольно попала в свою позолоченную тюрьму и не хотела ее покидать.

Было бы проще, если бы блеск и гламур привлекали меня. Я могу найти это в другом месте.

Нет, я жаждала мягких улыбок, которыми мы делились через всю комнату, мимолетных прикосновений и его притягательных слов утешения, каждое из которых было вырезано на моей коже, как татуировка.

Я обхватила пальцами подоконник и уставилась на сверкающий бассейн. Прозрачная вода мерцала под луной.