Даниэла Стил - Идеальная жизнь
– Нет, вы сказали мне, что самолет вылетит в полдень, а до этого уверяли, что в девять часов утра. Однако он не вылетел ни в девять, ни в двенадцать. И если этот ваш чертов самолет еще не прилетел сюда из Парижа и никакой посадки в два десять не будет, обещаю вам, я закачу истерику на весь аэропорт, – произнесла Блейз, чувствуя, что вот-вот сорвется на крик. – Я должна успеть в Нью-Йорк.
– Вы успеете, мадам. Наберитесь терпения.
– Послушайте, – сказала Блейз, готовая на любую ложь, лишь бы только произвести на девицу впечатление. – Меня зовут Блейз Маккарти. Я работаю на международное новостное агентство. Сегодня вечером в Нью-Йорке у меня запланировано интервью с президентом Соединенных Штатов. И вы обязаны доставить меня туда.
Блейз была готова на что угодно, лишь бы попасть на самолет, летящий в Нью-Йорк.
Даже на откровенную ложь. Она не имела права подвести Салиму.
– Хорошо, мы посадим вас первой, – ответила девица за стойкой, как будто это что-то меняло. Самолет взлетит лишь тогда, когда все пассажиры займут свои места. Разница состояла лишь в том, что пассажирам первого класса полагалось шампанское. Жаль, что Блейз сейчас нельзя употреблять алкоголь. Бокал игристого вина наверняка помог бы ей снять раздражение и усталость. Такого жуткого дня у нее не было вот уже много лет. Теперь для нее самым главным было успеть на концерт Салимы. Блейз была готова заплатить за билет двойную цену, лишь бы только ей гарантировали, что она вовремя будет в Нью-Йорке.
– Скажите, мисс Маккарти, ваш багаж снимать с рейса? – спросила девица с дежурной улыбкой.
– Разумеется, нет. Мы ведь только что договорились с вами, что я вылетаю в Нью-Йорк этим рейсом. С какой стати снимать мой багаж сейчас, если вы не сделали этого раньше, когда я вас об этом просила. Вы же ответили мне, что у вас бастуют грузчики.
– Все верно. Они бастуют.
– Прекрасно. Оставьте мои чемоданы на этом рейсе.
Блейз отправила Салиме голосовое сообщение о том, что ее рейс задерживается, однако к началу концерта она успеет. Домой она заезжать не станет, а приедет сразу в концертный зал. Это она ей обещает, что бы ни произошло. Сейчас в Нью-Йорке семь утра. Блейз была уверена, что дочь еще спит. Но нет, ответ пришел в считаные секунды.
«Прошу тебя, приезжай. Ты мне нужна».
Эти слова пронзили Блейз слово кинжал. Внезапно к горлу подкатился комок тошноты. Ей выпало такое тяжкое утро. Ее до сих пор не отпускал страх, что вылет снова задержат.
– Обещаю тебе успеть к началу концерта, – послала она ответное сообщение.
«О’кей», – пришел ответ Салимы.
Блейз молила бога, что не обманет дочь.
После этого она с замиранием сердца ждала, когда же наконец объявят рейс на Нью-Йорк. Посадка началась в два пятнадцать, с опозданием в пять минут. Блейз устремилась к выходу на посадку и, когда наконец оказалась в салоне, буквально рухнула в кресло. Она отказалась от всего: от журналов, газет, туалетных принадлежностей, апельсинового сока и шампанского.
У нее возникло ощущение, будто она на базаре, где торговцы пытаются спихнуть ей свой товар. Взяв лишь бутылку воды, она сжалась в кресле в комок, моля бога, чтобы посадка закончилась как можно скорее. Она отправила Салиме сообщение, что уже сидит в самолете, после чего, не дожидаясь ответа, выключила телефон. В три пятнадцать самолет медленно выкатил на взлетно-посадочную полосу. По идее, в это время Блейз уже должна была прилететь в Нью-Йорк. Сложись так, как она планировала, все было бы прекрасно. Сейчас же она не была ни в чем уверена.
Наконец самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы и взял курс на Нью-Йорк. Блейз ёрзала в кресле, то и дело поглядывая на стрелки часов. Впрочем, через пару часов она махнула на это рукой, понимая, что бессильна что-либо поделать. Когда они приземлятся в аэропорту имени Кеннеди, ей придется поторопиться. Тогда почему бы не вздремнуть в удобном кресле? Прежде чем закрыть глаза, она попросила стюарда организовать для нее по приземлении встречу, чтобы ей как можно скорее пройти паспортный контроль. Стюарду она тоже сказала, что у нее интервью с президентом. Поверил он ей или нет, неизвестно, однако пообещал выполнить ее просьбу. После этого Блейз недолго посмотрела какой-то фильм и наконец уснула. Проснулась, лишь когда начали разносить обед, к которому она, однако, почти не притронулась. Затем три разные стюардессы попросили у нее автограф. Она была не в том настроении, однако просьбу покорно выполнила. Все оставшееся время полета она каждые полчаса проверяла, сколько еще лететь.
– Мне казалось, во время полета вы нагоняете опоздание, – сказала она с тревогой в голосе.
– Все верно, но сегодня мы летим против ветра.
У Блейз было такое чувство, что она летит не просто против ветра, а против «Эйр Франс» и всей вселенной. С самого начала это был сущий кошмар: задержки рейса, ложь представителей авиакомпании. Впрочем, вряд ли это типично только для «Эйр Франс». В наши дни с таким безобразием можно столкнуться в любом аэропорту в любой части света.
Устроившись под пледом поудобнее, Блейз снова смежила веки и потрогала живот. Через несколько дней ее беременность перевалит на шестой месяц. Чтобы скрыть округлившийся животик, она уже начала носить свободные блузки. Правда, он пока заметен, если только внимательно присмотреться. Но вскоре его уже не спрячешь. В свое время, когда она была беременна Салимой, ей удавалось скрывать этот факт целых полгода, но затем все же пришлось признаться. Тогда Блейз была восходящей звездой телеканала, и все, узнав о ее беременности, пришли в восторг. Даже продюсеры. Тогда ей было всего двадцать семь. Интересно, что скажут сейчас, когда ей сорок семь и она не замужем. Вряд ли Зак обрадуется этому известию, тем более если своей беременностью она создаст проблемы для телеканала. И хотя она намеревалась сделать так, чтобы этого не случилось, тревога не отпускала. Зак вполне может попробовать найти ей замену и в результате получит вторую Сьюзи Квентин. Или – что еще хуже – вторую Блейз Маккарти. Но тут она бессильна что-либо поделать. В любом случае Блейз будет вынуждена взять несколько недель отпуска. Разгладив на животе блузку, она откинулась на спинку кресла и принялась «умолять» самолет поскорее прилететь в Нью-Йорк. Пока что тот выдерживал график полета. Единственная задержка могла случиться на подлете к аэропорту, если им не сразу разрешат посадку по причине метеоусловий или же большого количества других самолетов. Тогда вместо того, чтобы приземлиться, они будут нарезать в воздухе круги.
Незадолго до посадки Блейз выпила чаю и немного перекусила. Ей принесли фуа-гра, копченого лосося, сыр и шампанское. От шампанского она отказалась, а вот фуа-гра и сыр съела с удовольствием. Через двадцать минут объявили посадку. Стюардессы убрали все лишнее и попросили привести спинки кресел в вертикальное положение. Блейз отправилась в туалет причесать волосы. Внезапно до нее дошло, что на концерт дочери она явится в темно-синих льняных брюках, белой блузке – той самой, что сейчас на ней, и в босоножках. У нее не будет и получаса, чтобы заехать домой и переодеться. Она быстро почистила зубы, причесалась, накрасилась и, когда вернулась на место, выглядела просто шикарно. Даже в дорожной одежде она смотрелась настоящей звездой. Увы, то, что можно назвать шиком на Французской Ривьере, вряд ли назовешь шиком в Нью-Йорке. По крайней мере, Салима этого не увидит. Для нее главное – чтобы мать присутствовала на концерте. И Блейз молила бога, чтобы так оно и было.
