Виктория Клейтон Виктория Клейтон - Дом подруги
Дети отправились поиграть с котятами, а я вернулась в теплицу проверить, как там наши лотки с семенами. Занимаясь этим делом, я услышала, как в теплицу вошел Джордж. У меня не было ни малейших сомнений, что это именно Джордж, поскольку звук работающего трактора не умолкал ни на минуту.
— Я договорюсь насчет навоза сегодня вечером, — не оборачиваясь, пообещала я. В этот момент я как раз сыпала семена в приготовленные лунки и старалась, чтобы получилось ровно. — А как только его привезут, разбросайте его вилами по всей поверхности участка. Смотрите, как быстро прорастает картофель!
Джордж не ответил. Вдруг я почувствовала, как мужские ладони обхватили меня за талию. Пакетик выскользнул у меня из рук, и семена разлетелись по скамейке.
— Знаю, что не надо этого делать, — услышала я жаркий шепот Роберта. — Я сто раз уже твердил себе, что так нельзя…
Задрожав, я закрыла глаза. Я хотела сказать ему, чтобы он остановился, но… желание было сильнее меня. Голова моя поникла.
— Роберт, — пролепетала я, когда почувствовала, что снова могу говорить. — Это не должно повториться. У меня нет сил бороться с этим, понимаешь? Пожалуйста, прошу тебя, пусти…
Я почувствовала, как он отодвинулся… и до боли закусила губу, понимая, что еще немного — и я со слезами брошусь ему на шею и стану умолять не уходить. Я не поднимала головы. Спустя какое-то время дверь открылась и захлопнулась снова. Слезы ручьем заструились у меня по щекам.
Глава 23
Вивьен страшно обрадовалась моему появлению — впрочем, не исключено, что главную роль в этом сыграл миндальный торт. Лили было велено немедленно подавать чай. Я поразилась тому, как она выглядит — часть лба Вивьен и один глаз были покрыты желтоватой коркой.
— Идите сюда, Делия! — Она нетерпеливо поманила меня рукой. — Садитесь и рассказывайте все по порядку. Мне так все осточертело, просто передать не могу. Целыми днями умираю со скуки. Ах да, вы только посмотрите, что мне привез этот идиот Лоренс!
Она возмущенно ткнула пальцем в огромный, во всю стену, телевизор, занявший почти всю середину комнаты.
— А кто такой Лоренс?
— Отставной полковник. Живет в Данстон-Эбчерч. Вбил себе в голову, что влюблен в меня. Старый осел. — Тем не менее лицо ее довольно просияло. Она заулыбалась, но тут же жалобно сморщилась. — Этот опоясывающий лишай — сущее наказание. Лоренс рвался прийти меня проведать, так пришлось ему сказать, что я выгляжу сущим пугалом. Звезд с неба, конечно, не хватает, но какая-никакая польза от него есть — когда нужен партнер в бридж. И потом, он часто приглашает меня пообедать. Короче, Лоренс решил, что телевизор меня развлечет. Угадал, нечего сказать. Я честно пыталась его смотреть, но выдержала недолго. Чего стоят только одни эти бесконечные шоу для особо одаренных среди слабо развитых с их дурацкими вопросами, на которые способен ответить даже младенец?!
— Мин очень сожалеет, что не смогла выбраться к вам, но она с головой ушла в работу.
— Никому не нужное честолюбие! — фыркнула Вивьен. — Кому какое дело до этих занудных академических исследований? Можно подумать, кто-то их читает, кроме таких же книжных червей, да и то из чистой ревности — а вдруг, дескать, кто-то напишет лучше, чем я! Глупость какая-то!
Мне и в голову не пришло встать на защиту своей профессии. Да и потом, какие бы доводы я ей привела?
— Если Мин не одумается, то окажется у разбитого корыта. Держу пари, скоро Роберту все это надоест и он позволит окрутить себя какой-нибудь молоденькой дурочке — без академического образования, зато хорошо знающей, как нарисовать себе лицо и как удовлетворить мужчину в постели.
— Ну, не думаю, что Роберт на это способен.
Вивьен не ответила. Она нагнулась, чтобы прикурить, ее испытующий взгляд вонзился в меня как острый буравчик, и я поежилась, чувствуя себя на редкость неловко.
— Может, налить вам чаю? — предложила я. — Знаете, мы решили привести в порядок теплицы и оранжерею. Впрочем, наверное, Роберт вам уже говорил?
— Ах, это был мой любимый уголок! Конечно, летом там всегда было страшно жарко… да и пчел там хватало. Скажите, а оранжерея осталась на том же самом месте, что и прежде?
— Да. Мы только поменяли разбитые стекла. Почему бы вам не прийти посмотреть? Заодно и поможете нам. Вы ведь столько всего знаете. А свежий воздух вам не повредит.
— Не думаю, что у меня появится такое желание. — Вивьен не спеша стряхнула пепел с сигареты. — Воспоминания — страшная вещь, знаете ли… есть вещи, о которых вообще не хочется вспоминать, тогда для чего же мучить себя? И потом, — она коварно улыбнулась, — кажется, я догадываюсь, что происходит — вы с Робертом решили создать свой собственный маленький рай… эдакий безгрешный Эдем… разве нет? Словом, мне бы не хотелось вам мешать.
— О чем вы, Вивьен?! По-моему, у вас не на шутку разгулялась фантазия. Вот что значит долго сидеть в четырех стенах. Сразу в голову лезет бог знает что. Почему бы вам не прийти в Вестон-холл? Поужинаете с нами, заодно развеетесь.
— Что ж… неплохая мысль. Вивьен снова захихикала. — Представляю, как Роберт сейчас бродит по дому с таким потерянным видом, словно его лодка дала течь, а до берега сотни миль! И все потому, что вы ушли!
Когда я вернулась, на кухне не было ни души, только один Вильям с потерянным видом лежал на диване, который перетащили сюда специально для него. Он так и не оставил попыток овладеть искусством изображать лошадей. Вот и сейчас перед ним стояла репродукция известного портрета кисти Ван Дейка, изображавшая короля Карла Первого верхом на лошади. Я принялась чистить на ужин картошку, и разговор, естественно, вертелся вокруг живописи и тех целей, которые она преследует.
— Странно, что король выглядит таким маленьким. Наверное, это оттого, что сама лошадь просто громадная. Да и полотно тоже. Интересно, это Ван Дейку пришла в голову мысль показать короля таким крохотным, чуть ли не карликом, как вы думаете? Ну, я хочу сказать, может, он намекал, что Карл явно не дорос до того, чтобы быть королем.
— Не знаю… никогда не думала об этом. Впрочем, он действительно был небольшого роста. Футов пять с небольшим примерно.
— Он кажется таким невеселым.
— Кто кажется невеселым? — поинтересовался Роберт, заглянув на кухню.
— Карл Первый.
— Мой любимый король, — улыбнулся Роберт.
— Это потому, что тебе его жаль? — спросил Вильям.
— Ммм… может быть. Хотя… знаешь, он хоть не был таким тупым и грубым животным, как остальные английские короли. И потом, он любил красивые вещи. После него осталась великолепная коллекция картин.
