Мейвис Чик - Любовник тетушки Маргарет
Мы обернулись. Со своими гигантскими пирогами на вытянутых руках мы, должно быть, являли собой странное зрелище.
— Что это? — поинтересовалась незнакомая женщина, озадаченно улыбаясь. Она была маленькая, пухленькая и очень приветливая.
— Сырные пироги, — ответила Джилл. — Я обещала Чарлзу поэкспериментировать со стейнфордским сливочным сыром. Мне кажется, получилось неплохо. Я могла бы делать и больше — ну, чтобы вы их здесь продавали. Я говорила Чарлзу. — Речь ее звучала так лихорадочно, будто она убеждала кого-то, что от этого зависит ее жизнь.
Женщина нахмурилась:
— Вот как? — Она явно немного сердилась. — Он мне об этом ничего не сказал. Выглядят-то они прекрасно… Но что мне с ними делать?
— А Чарлз здесь? — снова озираясь, спросила Джилл.
— Нет. Он уехал на юг дня на два — открывать еще один магазин. Ну, давайте я их возьму. — Джилл отпрянула, и на миг мне показалось, что она сейчас откажет хозяйке магазина, но та проявила настойчивость, забрала у нее один поднос своими крепкими загорелыми до черноты руками и, покачав головой, сказала: — Не понимаю, о чем он думал, — как хранить их, чтобы они не испортились? И как делить на порции? — Она вопросительно посмотрела на Джилл.
— Ну, это уж не моя забота, — резко ответила подруга, и я даже смутилась. — Когда именно он вернется?
— Дня через два, может, через три. Как видите, мой муж в последнее время не во все меня посвящает. Так-так. Наверное, нужно поставить их в холодильник, хотя я не уверена, что цветы… — она осторожно потрогала пальцем лепестки, — там не завянут. О Боже!
Глаза Джилл стали наполняться слезами. Она была похожа на обиженного ребенка.
— Послушайте, — предложила я, понимая, что кто-то должен разрядить ситуацию, — почему бы вам не принять их в качестве бесплатных образцов? Пусть люди попробуют, вы посмотрите, что они скажут, а когда вернется Чарлз, он во всем разберется.
На том и порешили. Мы распрощались с тремя нежеланными сиротами, которых унесла их немного обескураженная новая покровительница. Я хотела походить по магазину и купить что-нибудь для Верити и Оксфорда, но Джилл уже спешила к большим амбарным дверям. Черт, мысленно выругалась я, крикнула ей вслед, что приду через пять минут, и начала обходить прилавки. Для Верити я купила можжевеловый ликер и деревенский сыр. Фрукты выглядели такими экологически чистыми, такими необычными по форме и окраске, что я не удержалась и купила еще яблок. А для Оксфорда — флягу сидра, цветом напоминавшего воду, в которой выстирали грязные носки. На этикетке красовался череп с перекрещенными костями, я подумала, что это его позабавит. А может, и пригодится — чтобы дезинфицировать внутренности в никарагуанских джунглях.
Джилл сидела в машине жалкая, несчастная, с опухшими глазами — наверняка плакала.
— Скажи мне наконец, что все это значит, — потребовала я.
Она высморкалась.
— Ничего, кроме разочарования. — Она слабо улыбнулась. — И гормонов, полагаю. — Завела мотор и яростно рванула с места. Потом повернулась ко мне и с той же бледной улыбкой добавила: — И еще я только сейчас сообразила, что забыла поставить мясо в «АГА».[72]
— Не волнуйся, — успокоила я, чувствуя, что она понемногу начинает остывать, — я поставила. Оно лежало на противне уже готовое, так что я просто сунула его в духовку.
— На какую полку?
— На верхнюю.
Джилл рассмеялась:
— Что бы мы делали без тетушки Маргарет?! Ладно, в таком случае, — она похлопала меня по колену, — можно прокатиться не спеша, полюбоваться окрестностями и послушать моего любимого Делиуса. — В том месте, где мелодия пошла мощным крещендо, она воскликнула: — Проклятые мужики! Вечные предатели, разве нет?
— Милая женщина его жена, — оставив реплику без внимания, заметила я.
— Да, — едва не брызжа слюной, язвительно ответила Джилл, — очень милая.
Я предпочла думать, что она до сих пор сердится из-за Сидни.
Остаток дня мы проговорили на общие темы. Я рассказала о Саскии и ее отце, а также выразила надежду, что его выставка в Лондоне никогда не состоится. Этого ни Джилл, ни Дэвид не одобрили.
— Время идет, все меняется… — проговорил Дэвид.
— Только не для моей сестры, — подчеркнуто спокойно напомнила я. — Для нее уже ничто никогда не изменится. Не забыли? — Обоим стало неловко. Ну и пусть. Легко им рассуждать — это же не их сестра. — Пусть только приедет сюда ворошить старый прах — я с ним быстро разделаюсь.
— О, уверена, что он не приедет, — сказала Джилл.
— Уверена? А я вот нет. Это то, чего Сасси хочется больше всего. А уж я-то ее знаю. Если она чего-то добивается, то способна пустить в ход тяжелую артиллерию, а потом притвориться, что она ни при чем. Упрямая маленькая паршивка — всегда такой была. Я для нее готова луну с неба достать, но этого она от меня не дождется. — Меня самое удивила вскипевшая во мне злость.
— Значит, любовь не смягчила твоего сердца, — сокрушенно подытожила Джилл.
— Любовь?
— Ну, ты и… этот твой друг… Саймон. Вы уже слишком долго вместе, чтобы считать вас всего лишь встретившимися и разминувшимися в ночи кораблями.
Неплохая заключительная формулировка, отметила я, но обнародовать свою мысль не захотела.
— Это не любовь. Это приятное дружеское и интимное соглашение. Никогда не стоит преступать эту грань — тогда не придется страдать.
Я ожидала, что Джилл прореагирует на мои слова в своем обычном стиле: «Как тебе не стыдно?!», «Как ты можешь такое говорить?!», — но не услышала ничего подобного. К моему великому удивлению, подруга согласно кивнула и, поднявшись, чтобы принести мороженое, сказала:
— Очень хорошо это понимаю.
Я прочла надпись на этикетке: изготовлено исключительно из натуральных продуктов, без пищевых добавок и химических компонентов.
— Ты это купила в новом магазине?
Джилл кивнула.
— Все, что мы едим, теперь закупается только там. Это стоит нам многих галлонов горючего. — Дэвид сказал это шутливо, но Джилл швырнула ложку на стол и припечатала его суровым взглядом.
— Ах, Дэвид, какой же ты жадный негодяй!
Он ошеломленно посмотрел на меня, я, с удивлением, — на него и решила уехать сразу же после обеда. Что бы здесь ни происходило, в настоящий момент я ничем помочь не могла. А чувствовать себя беспомощной неприятно.
По дороге домой я размышляла, не пригласить ли их к себе на Рождество, но поняла: если я это сделаю и они примут мое приглашение, Аманда никогда не простит этого ни мне, ни родителям. Забавно, подумала я, стоит завести семью; и ты перестаешь быть сам себе хозяином. Оборотная сторона любви — собственнический инстинкт и куча других осложнений. Я была рада, что прошла через отношения с Саскией без особых потерь. Конечно, я предвидела конфронтацию из-за Дики — Ричарда, но была уверена, что справлюсь с этим. Пока я ехала домой, мне начало казаться, что на свете вообще нет ничего такого, с чем я не могла бы справиться. А эти дурацкие сырные пироги Джилл, судя по всему, были не чем иным, как любовной уловкой.
