Белва Плейн - Рассвет
– Ты не в черном.
– Слишком жарко, Том.
– Мне, например, не жарко.
Как и в предыдущие дни, на Томе был темный костюм и черный галстук. Он бросил на Маккензи и мать недобрый взгляд. Лауру охватила тревога, смешанная с негодованием.
– Куда ты идешь? – спросила она, когда Том направился к передней двери.
– На улицу.
– Ты только что вернулся с улицы.
– Я собираюсь пройтись. Мне тяжело находиться в доме и видеть вещи отца. Может, схожу на кладбище, не знаю.
– Мне кажется, тебе не стоит этого делать, – негодование уступило место жалости. – Не истязай себя. Отец этого не одобрил бы.
– Думаю, одобрил бы, особенно если учесть, что я, судя по всему, единственный, кто переживает его смерть, не считая может быть Тимми, но Тимми еще ребенок, так что это совсем не то.
– Это несправедливо, Том. Напрасно ты говоришь со мной так.
– Я всего лишь говорю правду. Даже Джим Джонсон проявил больше сочувствия.
– Да, к клану, – перебил Тома Ральф.
– Вовсе нет, – негодующе возразил Том. – Я имею в виду письмо с выражением соболезнования, которое он мне прислал. Да и в любом случае, он не связан с кланом, как вам известно.
– Нет, мне это не известно. Требования, которые он выдвигает, – это по сути дела замаскированные требования клана.
– Это вы так считаете, мистер Маккензи, – огрызнулся Том.
Его голос и его поза – подбородок вздернут вверх, руки в карманах – были способны вывести из себя любого взрослого. Лауре как матери стало стыдно, потому что своим поведением Том бросал тень и на нее.
Ральф вспыхнул. Чувствовалось, что в нем закипает гнев, но ответил он спокойно:
– Я бы хотел поговорить с тобой о Джонсоне. Ты когда-нибудь спрашивал себя, откуда он берет деньги, чтобы вести такой роскошный образ жизни?
– Нет. Но вы сам ездите на дорогой машине и живете, думаю, неплохо. Кто-нибудь вас спрашивал, откуда вы берете деньги?
– Том! – вскричала Лаура, возмущенная подобной наглостью.
Ральф поднял руку.
– Не надо, пожалуйста. Он задал хороший вопрос. Том, я легко и охотно могу отчитаться за каждый доллар. Я адвокат, и налоговое управление знает, где искать сведения о моих доходах, если ему это понадобится. Сомневаюсь, что Джонсон может сказать о себе то же самое. Я знаю, что он не отказывается от арабских денег. Им по вкусу его антисемитизм.
– Я сейчас не веду предвыборную агитацию в пользу Джонсона, хотя вскоре и собираюсь этим заняться. Но сегодня не тот день и я не хочу говорить о Джиме Джонсоне.
– Хорошо, Том. Почему бы тебе не присесть, и мы поговорили бы о чем-нибудь еще.
– Честно говоря, мистер Маккензи, мне ни о чем не хочется с вами разговаривать, – ответил Том и остался стоять.
– Возможно, тебе будет интересно узнать вот что. Час назад был найден водитель той машины, что врезалась тогда в людей, присутствовавших на собрании клана.
Лаура вздрогнула, Том подался вперед.
– Кто? Кто он? – воскликнул он.
– Какой-то фанатик, такой же одержимый, как и члены клана, только находящийся на другом конце политического спектра. В остальном разницы почти никакой.
Том пропустил это замечание мимо ушей.
– Как его зовут?
– Это ты узнаешь из газет, – уклонился от ответа Маккензи. – Я просто подумал, ты вздохнешь с облегчением, узнав, что он предстанет перед судом.
– Я бы вздохнул с облегчением, узнав, что его повесили.
– В Америке так не делается. Состоится суд, и если его признают виновным, он понесет заслуженное наказание.
– Чушь! Хотел бы я добраться до него. Я бы ему показал. Хотите знать, что бы я с ним сделал?
– Не слишком.
Когда же это кончится? Лаура переводила умоляющий взгляд с одного на другого.
– Мне бы хотелось поговорить с тобой, – сказал Ральф. – Думаю, я смог бы помочь тебе, если бы ты мне позволил.
– Не нуждаюсь я ни в вашей помощи, ни в ваших разговорах, особенно тех, которые вы ведете со мной. Все, чего вы добиваетесь, – это чтобы я сблизился с теми… теми людьми. Меня удивляет, с чего это вы такой большой друг евреев. У вас, наверное, есть и друзья негры?
– Ты прав, есть.
Последовало молчание. Лаура видела, что оба хотели бы положить конец разговору, который зашел в тупик. Том первым нарушил молчание.
– Полагаю, на сегодня достаточно. Я ухожу.
– Мне искренне жаль, что ты потерял отца, Том, правда, – предпринял еще одну попытку Маккензи. – Мой умер, хотя и не такой страшной смертью, когда я был немногим старше тебя. Может, когда-нибудь, когда ты будешь в другом настроении, мы сможем поговорить об этом.
– Нет, давайте не будем обманывать самих себя. Можете считать меня невежливым, мистер Маккензи, но лицемерить я не буду. Я никогда и ни о чем не захочу разговаривать с вами и с Кроуфильдами тоже. Можете передать им это.
«Он не станет хлопать дверью, – мелькнула у Лауры неуместная мысль. – Бэд постоянно напоминал ему об этом. Бэд ненавидел, когда хлопали дверьми».
– Мне очень жаль, – обратился к ней Ральф. – Я пришел с намерением подбодрить вас, а вместо этого все осложнил.
– Да нет, он все последние дни такой. Он и до смерти Бэда был таким, но Бэд успокаивающе на него действовал. Они постоянно были вместе. Все дело в Кроуфильдах и ни в чем больше.
– Но они никуда не исчезнут, Лаура.
– Я знаю. – Кровные узы. Они могут быть проклятием или благословением, но они сохраняются до тех пор, пока обе стороны не захотят разорвать их. А Кроуфильды не хотели. «И я бы не захотела, – подумала Лаура, – будь я на их месте».
– Интересно, что бы он чувствовал, если бы они не были евреями, – задумчиво проговорил Маккензи.
– Уверена, он все равно не захотел бы уехать из нашего дома. Но тогда, возможно, он проявлял бы больше любопытства, может, даже захотел бы поближе познакомиться с ними после того как оправился бы от первого потрясения.
Было видно, что Ральф обеспокоен. Он задумчиво хмурился, о чем-то размышляя. Сложив вместе кончики пальцев и поджав губы, кивал в ответ на какие-то свои мысли. Наконец снова заговорил:
– Они полны решимости увидеть Тома, чтобы все как-то уладить. Я думаю, я даже уверен, что они будут звонить и писать. А в один прекрасный день просто приедут и позвонят в вашу дверь, как я сегодня. И можете не сомневаться, что в этом случае всем будет очень неприятно.
– Том скоро вернется в колледж.
– Они и туда поедут, им это даже удобнее, ближе.
– Может, нам все-таки придется уехать в Патагонию, – с горечью ответила Лаура.
– Нет, – запротестовал Ральф и задумчиво добавил: – По-моему, вам стоит устроить еще одну встречу. На этот раз пусть они приедут к вам. Вы же сказали, что будете рады видеть их у себя.
