Маргарет Пембертон - Площадь Магнолий
Его левая рука покоилась на перевязи, а сломанные ребра сковывал гипс.
— Клуб мы откроем к новому году, — сказах Дэнни. — Джек говорит, что хозяйка паба готова отдать нам часть помещения. Так зачем тянуть с открытием?
Он обтер тыльной стороной ладони капельки пота со лба и взъерошил рыжие, блестящие от бриллиантина волосы.
— Джек обещал, что будет сразу же платить мне приличную зарплату, — с радостной улыбкой, украшавшей его курносое веснушчатое лицо, продолжал он. — Так что тридцать первого числа я увольняюсь с фабрики и приступаю к работе у Джека. Мы с ним создадим лучший в округе боксерский клуб. Связи Джека и мой опыт гарантируют успех.
— Мы когда-нибудь сядем за стол или нет? — осведомилась Мейвис, внося в комнату блюдо горячих пирожков с фаршем. — Отец уже приготовил пунш, только его придется разливать по бокалам на кухне — кастрюля больно тяжелая.
— Кто-то поет на крыльце, — отметил Дэниел, угощаясь пирожком, таким горячим, что его, чтобы не обжечься, приходилось перебрасывать с ладони на ладонь.
— Кажется, это Анна и Гарриетта! — обрадованно воскликнул Чарли и поковылял в коридор встречать гостей.
— А где же Эмили и Эстер? — поинтересовалась Нелли. — Без них мы не можем начать вечеринку.
— Малком Льюис уже подвозит кресло с Эстер к дому, — ответила Гарриетта, входя и подставляя мужу щеку для поцелуя. — Они скоро будут здесь, вместе с его матерью и Дорис.
— Поздравляю всех с Рождеством! — громко объявила Анна, величественно вплывая в коридор в розовом платье и с дворнягой Офелией на руках. — Желаю всем здоровья и счастья! Радости и веселья!
— Эти пожелания относятся также к детям и мужчинам? — с опаской уточнил Дэниел.
— И к детям, и к мужчинам, дорогой мистер Коллинз, — кивнула Анна. — Но не ко всем. Далеко не ко всем! Ну, где же пунш и пирожки?
— Поздравляю с Рождеством! — послышался голос Эстер. Ее морщинистые щечки раскраснелись от мороза, глаза задорно блестели после прогулки. — Боже, как чудесно вы разукрасили гостиную! Какие замечательные гирлянды!
— Эстер, где Эмили? — перебила ее Нелли. — Где викарий? Он обещал заглянуть сюда перед службой!
— Прошу внимания! — громко сказал Малком, рядом с которым стояла сияющая Пруденция. — Я хочу сделать объявление. Но сначала пусть все наполнят бокалы.
— В таком случае тебе следует подождать тех, кто еще на кухне, — практично заметила Гарриетта, похожая в своем серо-голубом платье на королеву Елизавету. — Схожу-ка я их потороплю.
— Объявление? — Керри сняла фартук и поправила прическу: раз Малком собрался заявить о чем-то важном во всеуслышание, значит, праздничная вечеринка началась. — Кейт, как ты думаешь, сделал Малком Пруденции предложение?
— Вот было бы здорово! Но этому вряд ли обрадуется ее отец.
— Я видела его днем возле часовой башни, когда покупала подарки к Рождеству, — слизнув крем с пальца, вмешалась Мейвис. — Я пожелала ему счастливого праздника, а он в ответ посоветовал мне приготовиться к Страшному суду.
И она заразительно расхохоталась.
— А мне жаль беднягу, — нахмурившись, заметила Керри. — С кем он проведет сегодняшний вечер? Один? Как это печально!
— Один он не останется, — успокоила ее Кейт, беря Луку на руки и направляясь в гостиную, битком набитую гостями. — Я спросила у него, не желает ли он прийти к нам вечером на торжество и отобедать с нами завтра днем по случаю праздника? Он ответил, что не намерен отмечать событие, до неприличия оскверненное язычниками, и предпочитает пообщаться со своими единомышленниками.
Она улыбнулась, вспомнив, что Уилфред употребил другое слово — «ученики». Но повторить его она не решилась, не желая омрачать объявление о помолвке Пруденции с Малкомом подробностями из жизни ее отца.
— Так что можешь праздновать Рождество со спокойной душой, Керри, — сказала Мейвис, выходя с кухни под руку с Тедом. — Одинокими и бездомными окажутся лишь четвероногие создания, о которых так трогательно печется новая жена Карла.
— Теперь, когда все наконец-то собрались… — начал было Малком, стоя на коврике перед камином и обнимая Пруденцию за талию рукой.
Громовой голос Нелли прервал его фразу.
— Нет! — воскликнула она. — Я не вижу викария, Эмили, Кристины и Джека.
— Кристина и Джек идут по садовой дорожке, — взглянув в окно, сообщила Дейзи.
— Уже не идут! Они остановились и целуются, — поправил ее справедливости ради Билли, стоявший рядом.
— А вот и дедушка пришел! — радостно объявила Дейзи, не обращая внимания на глупое замечание Билли. — Он принес подарки. Много подарков.
Эллен просияла и стала протискиваться сквозь толпу гостей в прихожую, навстречу Карлу. Это Рождество они отметят уже как супруги, а не как добрые друзья. И вокруг них будут близкие люди, радующиеся, что на площади Магнолий возникла еще одна семья. Теперь она стала бабушкой, и у нее появились внуки — Дейзи, Мэтью и Лука. И всякий раз, когда она будет приходить в этот дом, дети будут встречать ее радостными возгласами: «Бабушка пришла!. Бабушка пришла!» Эллен чувствовала себя счастливейшим человеком на свете.
— Теперь, когда все в сборе, — повторил Малком, видя, что в гостиную наконец вошли Кристина и Джек, у всех в руках бокалы, наполненные пуншем, а мама и Дорис стоят по обе стороны от них с Пруденцией. — Я хочу сказать, что площадь Магнолий мне очень дорога…
— Ближе к делу! — крикнул Дэниел. — О ней можно рассуждать до утра…
— Но где же викарий и Эмили? — вновь зычно поинтересовалась Нелли. — Неужели они сбежали вдвоем?
— Они скоро придут, — ответила сияющая Рут, и Нелли, взглянув на нее, даже позволила себе предложить, что молодая жена викария в таком же интересном положении, как Кейт и Керри: настолько умиротворенный у нее был вид.
— И я с радостью хочу сообщить вам, что женюсь на девушке с этой площади, — наконец завершил свою речь Малком под аплодисменты собравшихся.
— Тебе повезло, Пруденция! — крикнула Нелли. — Этот парень гораздо лучше, чем страховой агент.
— Покажи нам свое колечко, детка! — потребовала Лия, пробираясь сквозь толпу в нарядном крепдешиновом платье кофейного цвета. — Обручальное колечко — лучший подарок к Рождеству, верно?
— Троекратное ура молодым! — подняв бокал, воскликнул Альберт. — Гип-гип ура! Ура! Ура!
— Я хочу кое-что тебе сказать, любовь моя, — под общий шум промолвил Тед, обняв Мейвис за талию. По тону его голоса и выражению лица она догадалась, что услышит нечто более важное, чем вопрос, наполнен ли пуншем ее бокал. Тед явно волновался в присутствии Джека Робсона. — Я понимаю, что огорчал тебя отказом выбраться в город и развлечься. Мне требовалось время, чтобы освоиться дома после долгого отсутствия. Поверь, нелегко было все эти годы находиться вдали от тебя и детей.
