Мария Чепурина - Серебряная книга романов о любви для девочек
– Саша, сделай хоть что-нибудь, если не хочешь потерять работу.
– Ну, мне надо подумать…
– Только думай поскорее, потому что мне сейчас предъявили серьезные такие претензии.
– А чего это они с самой Сашкой переговорить не могут? – удивилась Кристина. – Почему через тебя?
– Ну, типа Сашка слишком мелкая рыбешка, и у них и так работы полно…
– Ах, я мелкая!? – возмутилась девушка. – Еще и рыбешка?!
– Ну, это я так выразился, – попытался оправдать начальство Эдуард, но Саша его не слышала.
– Я покажу им рыбешку, блин! – разбушевалась она. – Эдик, у тебя есть возможность достать гитару?
– Э-э, ну, наверное, смогу помочь, тут же все можно найти. У меня в музыкальном магазине приятель работает.
– Так, ладно. Ты ищешь гитару, а я сейчас буду заниматься рифмоплетством.
– Чем-чем? – Эдуарду показалось, что он ослышался.
– Сейчас увидишь. Кристинка, поможешь мне?
– А что делать надо? Только, если можно, далеко не уходить, а то вдруг меня тоже засекут за ничегонеделанием?
– Да тебе нечего бояться, – махнул рукой Эдуард. – Ты же не от какой-то определенной точки, а просто от шоколадок.
– Ладно, – согласился Чебурашка, – а что надо делать?
– Эдик, мы пошли в подсобку. Побудем там некоторое время, а если начальство увидит, что меня нет… Скажи, что у меня перекур, ага? Ну, или в туалет убежала, диарея, сам понимаешь…
Парень с сомнением покосился на Чехову и покачал головой:
– А если тебя уволят, Саш?..
– Начальство – тоже люди! Вали все на расстройство желудочно-кишечного тракта, они поймут. Уверена, что и у них такое бывало!
– Ладно, ушел за гитарой, – и Эдуард скрылся в неизвестном направлении.
– Кристин, а как у тебя обстоят дела с поэзией? – поинтересовалась Саша, когда они расположились в подсобке.
– Ну, любовь-морковь – мой предел, – задумчиво произнесла девушка, а потом радостно добавила, хлопнув себя по коленке: – Ну еще сюда можно «кровь» и «свекровь».
– Вот только крови нам в любви не хватало, – пробормотала Саша, черкая что-то на клочке бумаги. – Ну-ка, зацени!
Она поставила точку и, откашлявшись, с выражением прочла:
У нас хот-доги – высший класс!
Мы все сделаем для вас!
Газировка и картошка во фритюре –
Позаботимся о вашей фигуре!
Кристина замерла с открытым ртом, а потом моргнула пару раз и спросила:
– Это ты только что написала?!
– Ага, – с гордостью ответила Чехова.
– Ты талантище!
– Да, я некоторое время назад даже песни писала, но потом что-то любовь к стихосложению у меня прошла. Я решила, что лучше буду их читать.
– Стишок-то неплохой, но вот не кажется ли тебе, что он какой-то уж чересчур честный?
– В смысле?
– Ну, от газировки и картошки, пережаренной в масле, явно не похудеешь, а закусочная ваша только этим и кормит народ. Не находишь, что это антиреклама?
Чехова покусала в задумчивости губу, а потом отрицательно покачала головой:
– Это рекламный ход. Нам главное – привлечь внимание, а каким способом – без разницы. Вот ты, например, вслушивалась хоть раз в слова, которые выкрикивают девочки-промоутеры, рекламируя что-нибудь? Утюги там, сыр, тортики на пробу они еще дают…
– Неа, никогда. Как-то не до этого.
– Ну, вот и тут то же самое! Я буду петь громко, аккорды подберу мажорные, пробивные! Слова-то и слушать никто не будет, главное – веселая мелодия и надувной хот-дог, играющий на гитаре.
– И приплясывающий рядом Чебурашка, – засмеялась Кристина.
– Вот-вот, – улыбнулась Саша и снова зачирикала что-то на бумажке.
Минуты три спустя она вновь заголосила:
Мы всех накормим от души!
Ты к нам зайти-то поспеши!
Тут классно так, что аж пляши!
В подарок всем – …
– А что в подарок можно дать, я не придумала, – нахмурилась Саша.
– Беляши! – воскликнула Кристина.
Чехова с сомнением покосилась на подругу:
– Закусочная беляшей не делает, и в подарок никто их раздавать не будет. Хлопотно и дорого. И жирно!
– Мураши! – еще более радостно воскликнула Кристина, довольная своей сообразительностью.
– Да уж. «Всем по муравью! Подходите! Разбирайте!» Я уже вижу, как люди вертят пальцем у виска, и вызывают для нас карету «Скорой помощи». Нет, нужно что-то более жизненное. Даже если никто не будет вслушиваться в текст песенки, он все равно должен быть реальным.
– Карандаши!!! – Кристина даже подпрыгнула на месте от счастья.
– Ну-у, – протянула Чехова, – вполне возможно. Надо на всякий случай купить пару карандашей, а то вдруг кто-нибудь потребует?
– А мы им вместо карандаша мою шоколадку вручим, а? Как идейка?
– Вариант! – одобрительно кивнула головой Саша. – И тебе дополнительная реклама.
– Клево! Давай еще что-нибудь придумаем!
– Ну-м, – Саша покусала карандаш и снова начала писать. Получилось вот что:
И днем и ночью, в час любой
Большой хот-дог всегда с тобой!
И никогда не кинут вас,
Ведь персонал здесь – высший класс!
– Простенько, но со вкусом, – похвалила сама себя Саша и обратилась к Кристине: – Как тебе?
– Я уже придумала танец, который исполню под эти стихи. Напой-ка мне мелодию, хотя бы приблизительную.
– Сейчас Эдик принесет гитару, и я тебе сыграю…
Эдуард словно подслушивал под дверью. Он возник в подсобном помещении в ту минуту, когда Саша про него вспомнила, в руках юноша держал заветный инструмент.
– Держи, – он протянул гитару Чеховой. – Ну что, придумали что-нибудь?
– Саша – просто гений! – широко распахнув глаза, начала рассказывать Кристина. – Из нее рифмы прям так и прут!
Чехова аккуратно взяла инструмент и, сыграв аккорд Am, удовлетворенно улыбнулась. Гитара была прекрасно настроена, и струны были отличного качества, нейлоновые, как Саша и любила.
– Слушай, – озадачилась Кристина, – это ты сейчас стоя играешь. Но там-то ты будешь сидеть, верно?
– И чего? – не поняла сначала Чехова.
– Твой надутый костюм… он тебе не позволит согнуться.
– Точно! Что же делать!?
– Давай его немного сдуем, – предложил Эдуард и взялся за клапан на одной из булок хот-дога.
– Попробуй…
Когда операция по сдуванию костюма была завершена, Эдик сказал:
– Ну-ка, присядь, возьми гитару. Нормально?
Саша сделала все, как он сказал, и, немного подумав, ответила:
– Терпимо, играть смогу.
– А петь будешь через сеточку на лице?
– Ну а куда деваться? – пожала плечами Чехова. – Буду стараться громко орать.
– Сашка, прочитай Эдику наши стихи! Пусть тоже заценит.
Чехова прочитала все три гениальных творения с чувством, с толком, с расстановкой и с подобающим выражением. Эдуард немного подумал и, одобрительно даже похлопав в ладоши, сказал:
