Анна Шульгина - Недетские игры
— Я лично не знала Муромова, только слухи и воспоминания тех, кто с ним общался… Но если Нешка причастна, сейчас же пойду рисовать медаль, которую вручу, когда она выйдет из больницы. Потому что, как человек, он был редкостной скотиной.
Ярик не стал задавать вопрос, знала ли Ева о побоях. Там, наверху, пока укладывал Маринку, которая раскапризничалась и все никак не хотела ложиться, до него кое-что дошло. Перелому на снимке семь-восемь месяцев, а дочери на тот момент было четыре. Кем бы ни был тот, что убил Муромова, но он сделал благое дело. Потому что, по мнению Невзорова, вообще ударить женщину это уже за гранью, а поднять руку на ту, которая носит твоего ребенка…
— Так, мы уходим, — Денис верно оценил состояние, в котором пребывал друг и потянул Еву к выходу.
— Подожди! — похоже, что супруга не разделяла его стремления покинуть дом, потому изо всех сил упиралась, но успела разве что схватить надкусанный огурец. — Я не закончила.
— Завтра. Яр, дверь потом закроешь, — голос Романовского, донесся уже из гостиной, куда он успел уволочь сопротивляющуюся Еву. — Пакет с вещами из больницы положил на журнальный столик. Встретимся в одиннадцать в больнице.
Сразу вслед за этим дверь хлопнула, и все стихло. Только тишина эта была недоброй. Ярослав мог поспорить — дети притворялись спящими, но что он им скажет? Из-за моего косяка ваша мама теперь с больнице с проломленной головой? Ему снова стало чуть ли не физически дурно, когда он вспомнил слова Мишки. Мальчик ведь многое понимает, возраст такой, что странности взрослых подмечаются только так. Поначалу мужчина не понял, почему он его дичится, а потом дошло — отец (ну, или тот, кто временно исполняет обязанности) не ночевал дома, а мать, отправившись утром за упившимся телом, попадает в больницу. Тут хочешь или нет, а аналогии с родной семьей проведешь.
Чувство вины разъедало изнутри. Пусть фактически в этой аварии и не виноват, но, если бы не он, Агнешка никуда бы не поехала и осталась дома. В этом он был уверен, так же, как в том, что она не ложилась спать прошлой ночью — постель была точно в таком состоянии, в котором оставил её перед тем, как решил посмотреть, куда жена собралась темной ночью.
Странный приглушенный звук из гостиной заставил его встать с дивана. Совсем уже распустился, никаких воспоминаний о безопасности, дом же открыт, а наверху спят дети…
Но там никого не было, хотя шорох снова повторился. Ярик не сразу нашел его источник — тот самый пакет, который оставил Денис. Через прозрачный пластик была видна сумочка Нешки и ещё какие-то мелочи. Сам не зная зачем, он вытряхнул содержимое на ковер. Маленькие сережки-кольца, часы и золотая цепь с висящим на ней обручальным кольцом. Агнесса решила все-таки носить на встречи в департамент этот атрибут, а чтобы не забыть, куда его спрятала, повесила на шею. Его собственное лежало в бардачке машины, ни разу не надетое со дня их свадьбы. Почему-то именно вид вещей, которые она практически никогда не снимала, окончательно донес до него суть произошедшего. Что бы и почему она не сделала ночью, но утром, не выспавшаяся и напуганная, поехала за ним. До этого Ярослав каким-то образом гнал картины того, как могла произойти авария, а теперь воображение словно отыгрывалось за свое бездействие. Дамба железнодорожного моста. Он каждый день проезжал по ней, ни разу не задумываясь о высоте.
Ярик был почти благодарен тому, кто позвонил на телефон Агнешки, потому что это позволило отвлечься от страшных картин. Именно это звук его и привлек чуть раньше — мобильник стоял на виброзвонке и теперь тихонько жужжал и ползал по хрусткому полиэтилену. Номер не определился, но Ярослав все равно ответил.
Видимо, абонент не ожидал услышать мужчину, потому сначала нерешительно помолчал, и только когда мужчина уже собирался нажать "Отбой", когда неуверенный женский голос все-таки уточнил:
— Извините, этот номер мне дала Агнесса…
— Да, это её телефон, но она сейчас не может ответить.
— А… Тогда передайте ей, пожалуйста, что звонила Ирма. Она сказала, что я могу поговорить с ней в любое время. — Ярик посмотрел на часы — почти одиннадцать вечера. Поздновато для делового звонка. — И скажите — мне жаль, что из-за меня пришлось приезжать ночью…
— Хорошо, передам, — на автомате выдал Невзоров, а потом до него дошел смысл фразы. — Подождите! В каком смысле — приезжать ночью? Когда?
— Вчера, — девушка ещё сильнее растерялась от такой экспрессии. — Мне пора, ещё раз простите.
Он тупо смотрел на глянцево-черный телефон в своей ладони и не мог понять, что вообще происходит. А потом вспомнил слова Мирзоева там, в коридоре больницы. Тот ведь почти прямым текстом предложил посмотреть что-то в телефоне. Быстро повозив пальцем по сенсорному экрану, Ярик открыл последние входящие. За сегодня семь пропущенных и четыре неоткрытые смс-ки. А вот последняя просмотренная — вчера в половине второго ночи от абонента "Артур".
Прочитав несколько раз текст, Невзоров на пару минут выпал из реальности. А потом позвонил по этому номеру. Ответили ему почти сразу.
— Нашел?
— Кто такая Ирма?
— Это моя жена. Агнесса приезжала к ней.
Тишина.
— Почему? — наконец, смог выдавить Ярик.
— Не твое дело, — голос Мирзоева был почти скучающим.
— Нет, почему она мне не сказала?
— Это уже вопрос к ней самой. Кстати, если бы ты её ударил, никакой аварии бы не было. Потому что ты бы не успел отъехать от дома Нессы. Хотя, может, так и надо было сделать, она заслуживает кого-то лучше, чем ты. И чем я.
Невзоров не стал ничего отвечать на это, отбросив телефон так, словно тот обжег его руку. У него не было не то, что слов, а просто связных мыслей. И после этого он ещё что-то там думал о сволочности Муромова… Тот издевался над Нешей физически, а сам он морально ударил так, что, при одном воспоминании о своих злых дурных высказываниях, мужчина ощутил удушье. До этого, даже будучи уверенным в её измене, Ярослав понимал, что нельзя было так говорить, а тем более — делать. Теперь же… Самым большим желанием было застрелиться. Только вот он не имел права сейчас бросать тех, кто ей дорог. Пусть потом она на него смотреть не захочет, но нужно сделать все, чтобы дети не чувствовали себя брошенными.
Тихий скрип половиц подсказал, что в комнате он уже не один. Ярик постарался немного справиться с собой, нечего пугать мелких своей перекошенной рожей.
— Не спится? — странно, но голос был нормальным. Почти.
— Маринка плачет, — Мишка переминался с ноги на ногу, не решаясь подойти ближе. Он тоже, как ни старался, так и не заснуть, и заглянул в комнату сестренку. Та лежала, свернувшись в клубочек, и глотала безмолвные слезы.
