Кристина Хегган - На Лазурном берегу
Со вздохом она встала и, сбросив ярко-оранжевый халатик, пристроила к маленькой груди чашечки купальника. И зачем только ей в голову приходят такие нелепые мысли? Ведь Макс ушел навсегда. Он занят своим конгломератом, многомиллионными сделками и соблазнительной любовницей. У Луизы же есть прекрасный дом, в котором ее никто не тронет, а для полного счастья – эти чудесные таблетки.
Был один из обычных влажных и душных лос-анджелесских дней. В бистро «Гарден» на Беверли-Хиллз расторопные официанты обслуживали богатых и именитых клиентов.
Сидя за столиком под ярким полосатым зонтиком, Макс смотрел, как Ники касается маленькой серебряной вилочкой вареных креветок. Вчера она позвонила ему в Нью-Йорк и попросила прилететь в Лос-Анджелес, отказавшись объяснять причину по телефону. Макс согласился встретиться не только из-за ее настойчивого тона, но еще потому, что давно уже собирался приехать и предложить Ники расстаться.
– Итак, – начал он, отведав превосходный салат с омарами. – О чем же ты хотела поговорить?
Ники все еще сомневалась, правильное ли она приняла решение, и не спешила начинать разговор. Накануне, вернувшись от своего агента, она узнала от Паулы о том, что Макс стал одним из спонсоров следующего фильма Стью Вагнера «Окаменевший лес», главную роль в котором предстояло сыграть Карен Ричардс. Значит, Макс уже знает, кто она такая…
Конечно, сам он ничего этого не сказал ей. Так же как не сказал о планах поехать на следующей неделе на Каннский международный кинофестиваль. Хорошо зная Макса, Ники не составило труда догадаться, что через несколько дней – а может, и раньше – между ними все кончится. Нет, нужно сохранить свое достоинство и непременно порвать первой.
– Я хотела поговорить о нас с тобой.
– Ники, я…
Ее губы тронула грустная улыбка.
– Я знаю. Ты был занят. – На лицо упала длинная прядь волос, Ники небрежно отбросила ее назад. – Я вовсе не собираюсь пенять тебе на это, милый.
Макс посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, с восхищением отметив, какая же все-таки Ники ухоженная и красивая. Платье холодного оттенка аквамарина подчеркивало синеву глаз Ники и придавало ее точеным щекам какое-то сияние, а белокурым волосам – мягкий платиновый блеск. Макс не знал второй такой женщины, которая умела есть, сохраняя при этом блеск на губах. Сама просьба встретиться не у нее, а здесь несколько удивила его. Макс надеялся, что Ники не приготовила для него очередной сюрприз. Во всяком случае, не сегодня…
– Пока мы не отвлеклись, – заговорил он, не желая больше продолжать нелепую игру в шарады, – мне бы хотелось с тобой кое-что обсудить. Я давно собирался это сделать.
– Забавно. Я тоже. – Ники попыталась придать своему голосу беззаботность. – Пропустишь даму вперед?
Сбитый с толку, Макс пожал плечами:
– Что ж, давай.
– Наверное, ты согласишься с тем, что наши отношения достигли того предела, когда уже никому не доставляют большой радости.
Макс не ожидал подобного признания.
– Согласен. И во многом виноват я.
– О, вряд ли стоит здесь кого-то обвинять, дорогой. Все было просто замечательно. Но нельзя ожидать, чтобы так длилось вечно. Хотя мы и делали усилия.
– О чем ты говоришь, Ники?
– О том, что нам осталось только полюбовно разорвать наши отношения прямо здесь и прямо сейчас.
Несмотря на то, что выражение темных внимательных глаз не изменилось, Ники заметила, как его широкие плечи слегка расслабились. Значит, она была права: Макс действительно собирался сказать ей то же самое.
– В любом случае, – продолжала Ники, довольная тем, что взяла инициативу в свои руки, – я решила, что милый ленч в одном из наших любимых ресторанов – это идеальный способ попрощаться. – Выдержав взгляд Макса, она гордо улыбнулась и похвалила себя за умение повернуть ситуацию в нужное русло. – Ты ничего не говоришь, – заметила Ники, сделав глоток «Шардоннэ».
Макс продолжал следить за ней, думая о том, что Ники слишком умна, чтобы не догадаться о его намерениях. Но, увидев, как женщина отвела взгляд, неожиданно понял, почему Ники решила порвать именно теперь. И, отдавая должное ее женской гордости, сказал:
– Просто ты застала меня немного врасплох.
Ники поколебалась.
– Об этом ты собирался мне сказать, Макс?
Он кивнул, радуясь тому, что теперь уже все позади.
– Да.
Оба ненадолго замолчали. Ники почувствовала легкое сожаление о том, что могло бы быть, и зависть к своей сопернице. Глаза ее вдруг наполнились слезами, и она достала из сумочки солнечные очки. Сейчас не время и не место для подобной сентиментальности. Да и от появления на съемочной площадке с красными опухшими глазами тоже ничего хорошего не будет.
– Теперь о пентхаусе. – Ники надела очки. – Если ты дашь мне несколько дней, чтобы подыскать другое…
Макс не позволил ей договорить.
– Пожалуйста, оставь его себе, – сказал он, подписывая счет, который принес официант. – Можешь смеяться, но у мужчин тоже есть гордость.
– Вот уж не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, – с обычной откровенностью ответила Ники. – Спасибо.
Макс взял себе на заметку сразу же по возвращении в Нью-Йорк попросить адвоката оформить квартиру на имя Ники.
– Спасибо за все, Макс, – сказала она, наклоняясь и целуя его в щеку. – Как я уже говорила, все было замечательно. – Макс уловил знакомый аромат ее духов.
В пятницу после обеда Карен и Петри вернулись из магазинов и еще не успели разобрать покупки, как позвонил Джек.
– Привет, детка! Ну что, начинаем собирать чемоданы? – прокричал он. – Твои «Сожаления» вошли в список фильмов, которые будут официально представлены на Каннском кинофестивале! Вылетаешь восьмого мая!
ЧАСТЬ III
ВЫЖИВАЮТ ЛИШЬ СИЛЬНЫЕ
Посреди зимы
Я все-таки разглядел в себе
Невидимое лето.
Альбер Камю.ГЛАВА 36
8 мая 1986 года
Он, конечно, ожидал, что будет волноваться, и все-таки оказался не готов к буре эмоций, захватившей все его существо, когда увидел совсем рядом Карен Маерсон.
Понимая, что Стью Вагнер в недоумении от затянувшейся паузы, Макс взял себя в руки и произнес, ничем не выдавая своего смятения:
– Я счастлив наконец познакомиться с вами, мисс Ричардс. Я много слышал о вас. Вы очень понравились мне в «Райской бухте». – И, натянуто рассмеявшись, добавил: – Теперь вот жду не дождусь премьеры фильма «Одни сожаления».
Глаза Карен блестели, словно два огромных изумруда, но от них веяло холодом. Похоже, что эти четыре года нисколько ее не смягчили.
