Евгений Костюченко - Расплата за любовь
«Он умер, не мучаясь», — вдруг подумал Ян о том, чье тело только что загрузил в багажник. Просто заснул и не проснулся. Угарный газ действует гуманно, то есть незаметно и быстро.
Остаться здесь. Когда еще представится такая возможность? Встать на пути огня. Давить его ногами, сбивать рубашкой, забрасывать землей. И вдруг лишиться сил, потерять сознание, упасть лицом вперед. Потом — естественная и бесплатная кремация. И никаких хлопот для родных и знакомых.
Он вернулся за руль, словно проснувшись. Ничто так не бодрит, как близость смерти.
— Штурман, время!
— Час… — Алина откашлялась. — Час сорок семь!
— Идем по графику!
Сейчас лес выглядел не так, как раньше. Дым скрадывал перспективу и изменял очертания кустов, но Ян все равно узнал ту старую березу, за которой был поворот в сторону лагеря. Он свернул, и ветви кустарника с визгом хлестнули по стеклам.
Здесь, под густыми кронами, не тронутыми огнем, воздух был чище, прозрачнее, и Ян порадовался тому, что опередил пожар. Может быть, ветер погонит верховое пламя дальше на север, и детей удастся вывезти по этой же дороге. А если нет? Тогда надо будет искать обход. Наверняка вдоль берега есть еще какие-то пути…
Но тут он увидел такое, что все мысли вылетели из головы.
Аварийно-спасательный «Запорожец» инженера Амурского стоял на лесной дороге перед горой строительного мусора. Его дверцы были распахнуты, и даже издалека было видно, что в машине никого нет.
Рядом, у ручья, лежало что-то длинное, покрытое куском брезента. Подъехав ближе, Ян разглядел, что из-под брезента торчат подметки кроссовок. Еще один труп.
— Господи, что тут случилось? — глухо произнесла Алина. — Поехали скорее отсюда, скорее.
— Сейчас поедем. Вот кучку раскидаем и поедем.
— Как раскидаем?
— Частично. Тут работы на пять минут. Просто сделать уклон не таким крутым. Похоже, Петрович уже начал, только вот я не вижу, куда он отлучился. И вообще, как он тут оказался? Я сейчас вернусь.
— Не ходи туда, — сказала она. — Там покойник.
— Не обращай внимания. Смотри в другую сторону, и все.
— Мне страшно.
— Садись за руль, — сказал он. — Если что-нибудь случится, не разворачивайся, задним ходом докатишься до асфальта, а там разберешься.
— Что может случиться?
— Всякое бывает в лесу.
— А эти гоблины из «девятки»?
— Они со мной пойдут, — сказал Ян. — А ты соберись, малыш. Без паники, договорились? Если что, встречаемся в Москве.
Он опустил предохранитель «Сайги» и, оглядываясь, подошел к укрытому телу. Приподнял брезент, выпустив облачко жирных жужжащих мух, и невольно зажал нос. Покойника он не знал. Но вся его одежда была в штукатурке, и Ян понял, что это тело извлекли из-под кучи, которая возвышалась рядом. Вот и лопата валяется. Кстати, знакомая лопата, из «Запорожца».
Ян поднялся на кучу и увидел, что самосвал исчез. Остались только четкие глубокие следы там, где он разворачивался. Белел на изломе ствол надломленной сосенки, и две черные полосы тянулись по рыжему хвойному покрову в глубину леса. Все понятно. Петрович приехал сюда. Попытался переехать кучу. Не получилось. Тогда он сумел завести самосвал и на нем уехал в сторону лагеря. Все понятно, кроме одного — почему он оказался здесь, а не уехал в Карелию?
Держа в одной руке лопату, в другой ружье, он вернулся к джипу и распахнул заднюю дверь.
— Оклемался? — спросил он у парня в камуфляже.
— Ну.
— Тебя как звать-то?
— Витек.
— Не помнишь меня, Витек?
Парень вытаращил глаза и помотал головой.
— А я вот тебя очень хорошо запомнил. Я тогда был на другой машине. На желтом «Вольво». А ты в меня стрелял. Помнишь?
— Я не стрелял. Это Пашка стрелял. Я за рулем сидел.
— Пашка, говоришь? А чем же я ему так не понравился?
— Голый приказал догнать. Сказал номер. Чтоб ты в лагерь не поехал. А если поедешь в лагерь, чтоб не вернулся.
«Причем тут Голопанов? — подумал Ян. — Откуда он знал, что я поехал в лагерь? Ясно, откуда — от Хорькова. Я же сам ему доложил, идиот. А Хорьков — Голому. А Голый — Пашке. А Пашка принял простое решение — мочить».
— Все ясно. Вылезай, Витек.
— Зачем?
— Сейчас объясню.
— Я-а, я-а, я ни-ни-чего не сделал, я чистый, — заикаясь, сказал Витек. — Я чисто водила. Мое дело — привезти, увезти. Я ничего не делал, ну честное слово, ничего. Это Пашка стрелял.
Ян не хотел продолжать этот разговор при Алине, поэтому он схватил за лодыжки тело, лежавшее в джипе, и вытянул его наружу. За воротник оттащил к ручью. Накрыть его было нечем, и он просто задрал покойнику майку, натянув на лицо.
— Так, говоришь, Пашка стрелял? Это он?
— Ну. И в тебя стрелял, и старика тоже он замочил.
— Что? — не понял Ян. — Как это?
— Зашел сзади и положил обоих. И водилу, и старика. Ян почувствовал, что горло сдавил невидимый обруч.
Эти люди убили Коршуна.
— Старика, говоришь? А ну вылезай без разговоров!
Витек, неловко опираясь на связанные руки, задом выполз наружу.
— Иди сюда.
— Да не пойду я никуда! — тихо заныл Витек. — Я же говорю, я тут вообще не в теме! Это чисто ваши дела, со своими разбирайтесь.
— Стоп, — сказал Ян. — На истерики времени не осталось. Я сюда не для этого приехал.
— Ме-ме… Меня-то за что? — выдохнул парень и упал на колени.
Ян собирался дать ему лопату и попросить скинуть мусор с вершины кучи к ее подножию, чтобы куча стала пониже, и чтобы ее можно было переехать на джипе. Но он совсем забыл, что сам связал парню руки. И теперь бедолага, на глазах которого только что оттащили труп его товарища, стоял на коленях и явно ждал своего смертного часа. Ситуация была крайне неловкая, а главное, она отнимала время. Чтобы как-то выпутаться из нее, Ян показал парню лопату.
— Вот, — сказал он. — Видишь? Знакомый инструмент?
— Знакомый, — прошептал парень. — Только я могилу себе рыть не буду. Я из-за этих козлов погибать не собираюсь. Я все расскажу, как все было, все по-честному.
— Рассказывай, только коротко и погромче, — сказал Ян.
— Ну, короче, поехали мы в лагерь на стрелку. Старик этот, Коршун, сам первый погнал волну. Голого конкретно на хер послал. А Пашка по нему из «Сайги» — бац, бац! И готово. Водила из самосвала с монтировкой выскочил, Пашка и его положил. Что делать? Присыпали их. Все.
— Ладно, Витек, — сказал Ян. — Все нормально.
Он верил парню. В таком состоянии тот просто не смог бы ничего придумать, потому что все его внимание было приковано к вороненому стволу винтовки. Да и лопата здесь смотрелась весьма многозначительно. Неудивительно, что у пленника развязался язык. Он выложил все, хотя его ни о чем и не спрашивали.
