Сюзанна Форстер - Приходи в полночь
– Я думала, что суд над тобой будет несправедливым.
– Значит, ко мне лично это никакого отношения не имеет? Все дело только в справедливости?
Она отвела взгляд, чтобы он не прочитал ответа в ее глазах.
– Так я и думал. – Он секунду помолчал. – Ты не осуществление моей мечты, Ли. Подростком я бы не обратил на тебя внимания.
Если бы он знал, чего хочет ее сердце, он так и сказал бы. Его пальцы коснулись ее пальцев, и она схватила его ладонь и крепко сжала, но не позволила обнять себя. В ней бушевало слишком много эмоций. Если он приблизится, она не выдержит, и он узнает, насколько она беззащитна. Она даже может произнести слова, которым и сама то почти не верит.
– Слава Богу, что Пола Купер явилась на суд, – сказала она. – Если бы не это… ты бы сейчас здесь не сидел.
– Да. – Их пальцы переплелись. – Спасибо Богу за Полу. – В его голосе слышалось нежелание развивать эту тему, но Ли до сих пор не до конца понимала, что произошло в суде и какие у него отношения с его бывшей моделью. И решила попытаться еще раз:
– Я поймала выпуск новостей, в котором ты сказал, что тебя подставили. И кто это, по твоему, сделал?
Его упорное молчание побудило ее немного нажать.
– Или мне нельзя спрашивать? – поинтересовалась она, натягивая на себя плед, чтобы прикрыть грудь. Ей было трудно поверить, будто он не разделяет ее чувств после того, что между ними было, после их разговора. Но мужчины часто с неохотой говорят на темы, которые женщины поднимают совершенно естественно. Ключевые факторы обычно самые болезненньге. Очень часто мужчина защищается, вообще уходя от обсуждения.
– У Дженифер был друг, – проронил он.
– Да… – подхватила она, надеясь, что беседа не увянет. – Пола мне сказала. Он полицейский… Джек Тагтарт. Ты думаешь, это его рук дело?
Ник презрительно вздернул губу.
– Я знаю, что виноват этот негодяй. Но только не представляю, как это доказать.
– Возможно, я смогу помочь. Я один раз разговаривала с Таггартом.
Его реакция последовала незамедлительно.
– Зачем тебе это понадобилось? – Он схватил ее с неожиданной силой, его пальцы впились в ее тело так, словно он хотел сделать что то неразумное. – Он же маньяк, Ли! Я не хочу, чтобы ты даже подходила к нему.
– Не волнуйся, не буду, – торопливо пообещала она. – Мне кажется, разумнее будет предоставить полиции заняться этим делом.
– Полиции? Он и есть полиция.
Ли начала жалеть, что затеяла этот разговор. Он разрушал чудесную интерлюдию. Возникшая между ними близость исчезала, в их мир вторгалась грубая действительность, напоминая обо всех нерешенных проблемах – ее карьере, ее издательнице, ее матери. Что скажут все эти люди, когда узнают, с кем она была? Что скажет Доусон? Ли вполне обоснованно полагала, что он не считает их разрыв окончательным, хотя сама она придерживалась другого мнения.
Внезапная перемена в настроении Ника смутила ее. Видимо, суд был запретной темой, но Ли не понимала, как событие, сблизившее их и изменившее их жизни, может оказаться под запретом. Ей хотелось снова заговорить об этом, но она боялась испытывать на прочность его чувства к ней. Если она его оттолкнет, он может совершить что нибудь ужасное, например, полностью уйдет в себя или, что еще хуже, бросит ее. Последнее значительно облегчило бы жизнь всем заинтересованным сторонам, но такая перспектива заставила Ли внутренне содрогнуться. Она не может так рисковать. Возможно, завтра или послезавтра, но не сейчас, когда она еще до малейшей подробности помнит, как он ее обнимал, помнит каждое его слово или сладкое признание.
Ли отняла у него свою ладонь, теряя надежду как то преодолеть отчужденность между ними. Была и еще одна причина, по которой ей не хотелось думать о будущем. Она очень сильно сомневалась, что сможет обрести счастье с Ником Монтерой, так зачем пытаться? Дело не только во внешних силах, направленных против них, дело в самом этом человеке. Он был абсолютно непредсказуемым, человеком настроения. Он был сильным и высокомерным. И хотел все держать под контролем.
С губ Ли сорвался вздох. «О, Ли, Ли! – подумала она. – Именно по этим причинам ты и не хочешь отпустить этого мужчину! Тебя угораздило увлечься бывшим уголовником, бросающимся ножами и кусающим твою шею».
Она подтянула колени к груди и сунула руки под уютный плед. Ли снова чувствовала себя мумией, вернувшейся в саркофаг. Из под пледа торчали только светловолосая голова и пальцы ног.
– Как тебе эта погода, а? – безжизненно заметила она. – Жуть, правда?
Ник не ответил, но что то в ее неподвижном облике привлекло его внимание. Он так рассматривал пальцы ее ног, словно никогда не видел ничего более поразительного, и даже потрогал один из них указательным пальцем.
Не веря своим глазам, Ли смотрела, как Ник провел по нему пальцем, потом приподнял, словно проверяя на гибкость. Потом он начал забавляться с остальными ее пальцами, и скоро Ли уже не могла сдержать улыбки.
Его рука замерла.
– Ли? Тебе там хорошо?
Она пристально на него посмотрела, забыв о всякой осторожности.
– Пообещай мне одну вещь, Ник, хорошо? Только одну. – Он с удивлением глянул на нее из под темных ресниц. Если он и хотел что то сказать, то осекся, увидев выражение ее лица.
– Я не хочу, чтобы ты сам занимался Таггартом, – сказала она, намереваясь достучаться до него любым способом. – Придумай что нибудь. Найми детектива. Все, что угодно. Только не делай этого сам.
Когда он почувствовал, что она действительно этим озабочена, в глазах его начало таять выражение отчужденности.
– Правда, Ник, может, ты вообще все это бросишь? – не унималась она. – Преследовать такого человека очень опасно.
Он улыбнулся не сразу, но этого стоило дождаться.
– Ты что, Ли, считаешь меня сумасшедшим? – спросил он. – Впрочем, можешь не отвечать.
Они оба рассмеялись.
Казалось, мрак рассеялся, но в то же время Ник посерьезнел, словно в первый раз осознал что то.
– Ты попросила, чтобы я дал тебе обещание. Я никогда не давал тебе никаких обещаний, верно?
– Нет, никогда.
– Тогда, на мой взгляд, это исторический момент. – Он легко побарабанил по торчавшим из под пледа пальчикам Ли, словно выбивая дробь на барабане. – Даю тебе слово, Ли. Я не сделаю ничего, что может грозить мне опасностью.
Он помолчал, его пальцы замерли, когда он посмотрел на нее. В его улыбке сквозила печаль.
– Не теперь, – тихо признался он. – После этой ночи… после тебя.
Ли хотела вздохнуть, но не смогла. Неистово заколотилось сердце. Глядя на Ника, она едва посмела улыбнуться. Что то было в выражении его лица, но что – она не могла понять. Надежда? Была ли это действительно надежда? Или она просто вообразила то, что хотела увидеть? Боже, поддержи ее! Боже, помоги ей! Он дал обещание, торжественную клятву. Если Ник ее нарушит, если он так с ней поступит, она умрет.
