Анджела Моррисон - Спой мне колыбельную
Его отец гладит его по голове, неуклюже и мужественно.
— Ты храбро боролся, сын.
Аппараты Дерека отключаются. Вбегает Мэг. Его мама убирает волосы с его лба.
— Дайте ему отдохнуть.
Мэг пятится из комнаты, слезы стекают по её лицу.
Хотела бы я так же плакать. Не справедливо. Она просто его медсестра. Дайте мне такие же слезы, чтобы смягчить опустошение, которое я чувствую, когда он уходит. Его мама плачет. Папа тоже. Что со мной не так? Почему я такая холодная? Где вся эта музыка?
Я смотрю на Дерека. Его рука на моей больше не теплая. О, Боже, это больше не он.
Я отпускаю его руку и аккуратно кладу её под одеяло. Я дрожу и стискиваю зубы, чтобы не было слышно, как они стучат. Мне холодно. Очень, очень, очень холодно.
Доктора и медсестры возрастают вокруг нас как одуванчики на газоне. Мэг бережно выводит нас из комнаты.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь.
— Что они с ним делают?
— Ничего.
Моя мама в зале ожидания. Не знаю, как она здесь оказалась. Она обнимает меня и плачет. Я глажу её по спине, пытаясь вспомнить каково держать его за руку.
Глава 32. Хуже
Темно. Даже когда мои глаза широко открыты.
Полоса света падает на мое лицо. Я закрываю глаза.
— Бет, милая, почему бы тебе не попробовать сегодня сходить в школу? Я отвезу тебя. Тебе станет лучше.
Стопка книг на моем столе. С записками от учителей. Все они с нетерпением ждут моего возвращения, когда мне станет лучше.
Сара, Леа и Мэдоу появляются у подножия моей кровати. Да как мама смеет их впускать? Внутри меня нет никакой музыки.
— Мы скучаем, Бет. Приходи петь с нами. Тебе станет лучше.
Лучше? Я не хочу, чтобы мне становилось лучше. Даже чертов священнослужитель в размытом голубом, который был на похоронах Дерека много дней назад, сказал, что ему сейчас лучше. Мучений больше нет. Даже Дерек сказал это. Оставить меня было тоже лучше.
Мне хуже. Я похоронена в «хуже». Замурована в сумерках и четырех стенах своей темной спальни. Я играю его голосом снова и снова. Обнимаю его в своих снах, но он растворяется, а я оказываюсь в темноте и превращаюсь в камень.
У меня нет слез, которые бы смыли его. Я переполнена холодной мертвой пустотой, которая появилась, когда он умер и теперь она только и делает, что растет.
Шепот достигает меня, когда я просыпаюсь ночью и смотрю в окно на черную февральскую метель. Следуй за ним, Бет. Тебе станет лучше.
Я хороню этот голос. Я слышу в нем зло. Дерек будет сердиться, если я сделаю это. Я должна жить. Я хочу жить. Но как можно без него? Если бы он мог видеть меня сейчас, — черт, — а что, если он может? Он будет меня ненавидеть.
Снова мама. Бледный свет.
— Не уверена, что она захочет с вами говорить.
Я отворачиваюсь, пряча глаза от света. Она протягивает мне трубку. Затем, находит мое ухо. Снова его мама? Нет. Голос парня. Кто это?
— …Не хочешь присоединиться?
— Блэйк?
— Верно.
— Можешь повторить?
— Эмебайл устраивает памятный концерт для Дерека. Ты не одна, Бет. Мы все по нему скучаем.
— Ты хочешь, чтобы я пришла? — Оставить свою черноту? И тень? Это прочная боль превращает реальность в страх.
— Мы хотим, чтобы ты спела.
— Для Дерека?
— Придешь?
— Да, да, да. Спасибо, Блэйк. Да.
Трясущимися руками я срываю закрывающее окно одеяло. Серый зимний день проникает через трещины и щели в мою берлогу. Первое, что я вижу, не считая похороненную наполовину под снегом школу, это роза Дерека, сухая, нежная, но реальная. Такая же реальная, как и моя любовь. Такая же реальная, как и моя потеря.
Я снимаю осаду, его колыбельная в моих ладонях, я поднимаю её к губам. Слабый запах, сладкий, но увядший находит путь к моим чувствам. Я смотрю на беспорядок вокруг в поисках безопасного места. Но его нет в этом хаосе. Я нахожу скотч. Использую его, чтобы прикрепить розу к стене, на место, куда я смотрю, когда лежу в кровати. Я пытаюсь писать, лежа в постели и глядя на розу Дерека.
Что-то помогает мне встать на ноги и пробираясь через беспорядок, искать чемодан, до которого я не дотрагивалась с тех пор, как мама привезла меня из больницы, зашторила окно и уложила меня в постель.
Я нахожу аккуратно сложенные листы. Я прижимаю их к сердцу и бегу обратно к кровати. Из ящика тумбочки достаю карандаш. Я поднимаю ноты своего хора с пола. Я сижу, скрестив ноги на куче одеял, раскладываю ноты на коленях, и разворачиваю музыку, нежно поглаживая листы.
— «Песня Бет».
Под напечатанным названием я пишу: «Для Дерека».
Я закрываю глаза, когда музыка проникает мне в душу. Сначала слова приходят медленно, а затем текут потоком. Я взвешиваю их, выбираю, отбрасываю, ищу снова, складываю кусочки головоломки вместе, одевая свои обнаженные слова в его музыку.
Моя комната наполняется светом, как и тяжелые серые облака на улице, позволяющие солнцу прорваться.
Глава 33. Для Дерека
Концерт начинается с песни «Спой мне на небесах», которую поет Эмебайл. Люди говорят о Дереке. Кто-то читает лекцию о законе согласия на донорство и карте донора органов, которую нужно носить в бумажнике. Поет хор девушек Эмебайл. Концертный хор молодых парней крадет сердце каждого в парящей высоте своих чистых голосов. Я слушаю со стороны, стоя в платье хора малинового цвета, так что я не особо вовлечена во все.
Объявляют мое имя и мои ноги несут меня на сцену. Я репетировала. Я могу сделать это сегодня ради него. Пианино играет вступление. Появляется скрипка. Я смотрю на море людей, которые любили его задолго до того как мое соло магическим образом привело его в мою жизнь.
Я закрываю глаза и начинаю петь.
Не прячь свою любовь.
Не прячь свои прикосновения.
Без твоей улыбки я не никогда не найду
Звезду, которой ты светишь.
Я делаю глубокий вдох, качаю головой и открываю глаза свету, окружающему меня.
Не оставляй меня здесь одну.
Не оставляй меня без надежды.
Не говори, что это к лучшему, любимый.
Когда я лежу здесь одна,
Пожалуйста, останься, потому что я не справлюсь без тебя.
Я делаю глубокий вдох, двигаясь к хору. Я больше не на сцене. Здесь никого нет. Только Дерек и я.
Кто станет мальчиком, который излечит мое сердце?
Кто станет мальчиком, который познает мое искусство?
Где мне найти друга?
Кто станет мальчиком, который спасет меня?
Кто станет мальчиком, который заставит меня петь?
Ты показал мне жизнь, показал кто я на самом деле.
Если ты уйдешь, забери меня с собой.
Вот моя рука.
Мой голос дрожит. Я делаю глубокий вдох и чувствую прикосновение к своей ладони. Это его рука, его сила, его мир проникает в меня снова, как и в ночь его смерти.
