Джейн Кренц - Лето в Эклипс-Бэй
Почти сорока годам игры в бридж по средам и субботам и собраний городского комитета наступит конец, подумала Октавия. Даже если общество и ее друзья смогут забыть об этом деле, Эдит никогда больше не сможет высоко держать голову в Эклипс-Бэй.
Она положила руку на худое плечо Эдит. — Знаете, это ведь тетя Клаудия перед смертью заставила меня поехать в Эклипс-Бэй. Она сказала, что хочет, чтобы я посмотрела, нельзя ли сделать хоть что-нибудь, чтобы исправить то, что она натворила. Я думала, что она имеет в виду вражду Хартов и Мэдисонов, и должна сказать, что я чувствовала себя довольно-таки ненужной, потом что Харты и Мэдисоны и сами решили этот вопрос.
Эдит достала из кармана старого платья носовой платок и промокнула глаза. — Да. Эти два старых упрямца, похоже, снова стали друзьями.
— И я им была не нужна, — сказала Октавия. — Но, может, я не там искала. Может, я должна была исправить именно это.
— Я не понимаю, — сказала Эдит.
— Знаю. Я объясню, пока вы будете одеваться. Поспешите, у нас не так уж много времени.
— Очень мило с твоей стороны пытаться помочь мне, после того, что я сделала, но уже слишком поздно, моя дорогая. К вечеру все в городе узнают правду. И это только справедливо.
— Вам придется мне довериться, Эдит. Ради Джереми и чести фамилии Ситон.
— Но…
— Тетя Клаудия вам обязана, — сказала Октавия.
Она отперла галерею на час раньше обычного и сразу же принялась за уборку магазина.
Она убрала поникшие шарики и смела с пола крошки от печенья. Ей потребовалось три захода, чтобы отнести все использованные бумажные стаканчики, тарелки и салфетки в мусорный бак.
Разобравшись с мусором, она решила заняться панелями для выставки картин. Один за другим она сняла с них вставленные в рамки детские рисунки и заменила их обычными картинами. Она сложила рисунки в углу мастерской, откуда счастливые художники могли бы забрать их.
Она выходила из двери, отделявшей мастерскую от выставочного зала, с большим морским пейзажем в руках, когда заметила на улице машину Ника. Он как раз въезжал на стоянку. Прямо за ним ехал огромный джип Митчелла.
Через две минуты Ник, Карсон и Салливан вместе с Митчеллом вошли в двери галереи. Все посмотрели на нее, встревоженные, серьезные и немного растерянные.
— Ладно, мы здесь, — сказал Ник. — Что случилось?
— Подождите, — сказала она. — Я сейчас вернусь.
Она бросилась в соседнюю комнату и схватила картину, которую прислонила к ножке рабочего стола.
Она вышла обратно в выставочный зал, держа картину так, чтобы все могли ее видеть. — Поглядите, что я нашла, когда утром начала убираться после выставки.
Все послушно уставились на картину. Никто из мужчин не произнес ни слова.
— Эй, — радостно воскликнул Карсон, — Я помню эту картину. Она принадлежит Эй-Зед, мистеру Нэшу и Герольдам. Это та, которую вроде бы украли.
— Именно, — подтвердила Октавия. — У тебя и правда очень наметан глаз, Карсон.
Он просиял.
Она очень осторожно поставила Апсолла на стойку. — По всей видимости, она оказалась под стопкой картин, которые висели на стене. Одному Богу известно, сколько она могла там пролежать, если бы мне не пришлось сегодня их разбирать.
— Тысяча чертей, — сказал Митчелл. Пасмурное выражение исчезло с его лица. На смену ему пришло понимающее. — Все это время она была у тебя в мастерской. Вот оно как.
— Слава Богу, что мы не стали торопиться обвинять нашего подозреваемого прошлой ночью, — сухо заметил Салливан и ухмыльнулся Октавии. — Вышло бы очень неловко.
— А я, разумеется, чувствую себя полной идиоткой, — сказала Октавия. — Но теперь все закончилось, и Нику больше не нужно изображать из себя детектива.
Ник лениво улыбнулся. Он не отрывал глаз от Октавии. — Кажется, я начинаю кое-что понимать.
Этим вечером Ник повез ее домой после обеда с Карсоном и Салливаном в «Дримскейпе». Они явно сговорились, чтобы оставить их наедине, подумала Октавия, улыбнувшись. Никто и не пытался особенно таиться, отправляя их вместе.
Она приготовила кофе и выложила на тарелку два больших шоколадных печенья, оставшихся с выставки. Когда она принесла поднос в гостиную, то обнаружила, что Ник удобно устроился на ее диване. Он казался очень довольным, подумала она. И, похоже, чувствовал себя как дома. Как будто у него было полное право находиться здесь.
Кое-что, о чем мне стоило сказать в ту первую ночь на выставке Лилиан. Кое-что, о чем я знал уже тогда. Кое-что, о чем я знал все это время. Просто понял лишь недавно. Наверное, потому что я несколько отвык от этого… Я люблю тебя.
В ней поднимался какой-то радостный восторг.
Ник следил, как она ставит поднос на кофейный столик.
— Наконец-то мы одни, — сказал он.
— Ммм. — Она положила одно печенье на салфетку и протянула ему.
Он откусил здоровый кусок. — Ладно, а теперь выкладывай правду, — сказал он с полным ртом печенья.
— Ты о пропаже Апсолла, да?
— О чем же еще? Это единственное, о чем сейчас болтают в городе. — Он вытянул ноги и уселся поглубже. — Не считая нас с тобой, конечно же.
— Ммм.
Он говорил о них так спокойно.
— Кстати, можешь опустить версию, в которой ты чудесным образом находишь Апсолла, убираясь у себя в мастерской. Я ни на секунду в это не поверю.
Она поджала под себя одну ногу и сделала крошечный глоток кофе. — Другая версия немного запутанная.
— Давай начнем с того, что Салливану, Митчеллу и мне известно, что картину взяла Эдит Ситон.
— У нее имелись на то причины.
— Салливан и Митчелл догадались. Фил Ситон в те дни был их бухгалтером. Логично предположить, что твоя двоюродная бабка уговорила его помочь ей замести следы?
— Боюсь, что так. А после Эдит так напугала мысль оказаться замешанной в скандале, что она решила покрывать Фила.
— Но так и не простила твою тетку, я правильно понимаю?
— Она во всем винила Клаудию, не без причины, должна заметить. Когда стало известно, что я — родственница ее давнего врага, Эдит слетела с катушек. Ведь я же обедала с Джереми, поддерживала его в желании рисовать, а потом еще и стала спать с тобой. Очевидно, история повторяется. Она просто не могла этого вынести.
— Поэтому она украла картину и стала распускать слухи. Жалкая вышла месть, скажу тебе.
— Единственная, которая ей оставалась, — просто сказала Октавия. — И какое-то время ей даже удавалось оправдывать себя, потому что она в самом деле считала, что я дурно влияю на Джереми.
— Потому что ты хвалила его картины?
— Да.
