Ирина Лобановская - Дорогая кузина
Илья почесал нос:
— Не знаю.
Они проголосовал частнику и отправились на Савеловский вокзал. Там разгрузились и втащили вещи внутрь. Илья оставил Лидочку сидеть на сумках и караулить, а сам выбрался на улицу. Ему было очень тяжко.
Кругом раскинулись зеленые газоны, где сидели люди. Мамы расположились на траве, а дети носились вокруг. Некоторые пассажиры спали в обнимку с тюками в ожидании дальних составов. Другие тянули пиво, болтали и резались в карты. Бродили возле киосков, хрустя чипсами. Носильщики катали тележки.
Илья постоял, невесело посмотрел и, желтея старенькой адидасовской курткой, вошел в здание вокзала с другой стороны. Нечленораздельно гнусаво вещал репродуктор об отходящих и прибывающих поездах, в креслах и на скамейках теснился народ, и багаж, багаж, багаж повсюду.
Илья направился к Молекуле. Она была хорошо видна — в дальнем углу, возле моечных машин. Белея вытертыми застиранными джинсами, возвышалась на кофре, опустив глаза и надув губки. Прежняя, скованно-сжатая, опасающаяся мира вокруг. Илья догадался, что она сейчас заревет, и сел рядом:
— Ничего, что-нибудь придумаем… Пока деньги у нас еще есть. А там, может, снимем угол за дешевку. Только вот где?
Лидочка молчала.
Так они просидели на вещах часа три. Люди шумели и шагали мимо, за стенами отходили скорые поезда. Били часы. Тянуло угольком. Мерцали огни в барных подвалах вокзала.
Илья сходил в ларек на улицу и купил булочек и сосисок. Но есть не хотелось.
— Послушай, самолетик, — заговорила Лидочка, вяло и нехотя ковырявшая сосиску. — Давай махнем к тебе домой! У тебя мама хорошая. Купим билеты и уедем в Краснодар ага? Там устроимся. А про институт тебе все равно рано или поздно придется ей рассказать.
Лидочка вопросительно взглянула на него.
— Я не могу ехать сейчас домой… — пробубнил Илья. — Мне нет туда дороги.
— Почему?
— Ну, как ты не понимаешь?.. Меня сразу забреют в армию с осенним призывом. Я приписан к части. Я уклонист. И не хочу вставать под ружье…
Лидочке хотелось кричать и плакать, но на это уже не осталось сил.
— Поживем пока тут, на вокзале. Мне не в новинку — я до института немного бомжевал. Раньше приехал, в общежитие не пустили… А вот тебя жалко. Ты к такому не привыкла…
— Да ладно, очень нужна твоя жалость! — вдруг раздраженно, истерично закричала Лидочка. — Я прекрасно обойдусь без нее! Себя пожалей, очкарик!
…Они проснулись рано утром. В стеклах вокзала играло яркое, ослепляющее, но холодное солнце рассвета. Вдали гуляла юбочно-сапожная служительница железной дороги.
В начале десятого ввалилась компания с удочками. Шумели, балагурили, хрупали чипсами и курили.
Илья и Лидочка сидели на кофрах и рюкзаках и смотрели вялыми глазами. Расслабленные за ночь, словно вросшие в груду размягчающегося багажа, и сами размягченные и прелые.
— Мы здесь почти целый день, — пробурчала Лидочка, надувая расстроенные влажные губы. — Домой к тебе ехать нельзя. Тогда поехали ко мне! Нет у нас никакого другого выхода! Начнем все по-новому. Ага?
— Хорошо, — медленно выдавил Илья, чувствуя, что ничего другого действительно не остается. — Поехали… Попробуем начать по новой… — грустно, с деланным пафосом добавил он, вспоминая чудесный городок Дубну и Лидочкиных родителей.
Илья хотел встать и собирать вещи, как вдруг увидел Ингу. Она приблизилась роскошной походкой фотодивы, отыскав брата издали глазами в углу около мраморного парапета и уборочных громогуделок.
Вокзал при виде Инги изумленно замер.
— Привет, бедолаги! — сказал она бодро и чуть-чуть жалостно.
— Привет! — удивился Илья. — А ты откуда?
— Случайно оказалась поблизости… Ночевала у одного хмыря… — Инга ухмыльнулась. — Я подобрала вам обиталище. Звонила вам вчера и узнала, что вас выгнали. С утра решила объехать все вокзалы. И не ошиблась! Нашла вас уже на первом, повезло! Вставайте и грузите шмотки! — деловито распорядилась она.
— А куда едем? — спросил Илья.
На самом деле ему было совершенно все равно. Он измучился и жалел бледную Молекулу. Куда угодно, лишь бы крыша над головой…
— На одну дачу. Хозяева приедут только летом. Так что можете жить до следующего года. Оплатите потом. Я договорилась. Конфликтов не будет, — твердо заверила Инга. — Поехали! — не допуская возражений, махнула она рукой. — Я на машине.
Добрались до припаркованных возле вокзальной дорожки "Жигулей". Принялись грузить багаж.
— Ты купила машину? — удивленно спросил Илья.
— Никак нет, — хмыкнула кузина. — Хотя могла бы. Но зачем, когда возят? Это тачка одного мужика. А я неделю назад сдала на права и теперь в силах усидеть за рулем.
Дача находилась недалеко от Москвы, среди зеленого леса. Теплый срубовый дом со всеми удобствами: телефон, телевизор, ванная с горячей водой… Илья и Лидочка сразу стали готовиться к мытью.
— Я просто не знаю, как тебя отблагодарить! — пробормотал Илья.
Даже Лидочка сейчас смотрела на ненавистную Ингу благодарными добрыми глазами.
Инга беспечно махнула рукой:
— Мне это ничего не стоило! Ну, ладно, вы тут устраивайтесь, а я поеду. У меня дела!
И тут Лидочка неожиданно, изумив всех, поднялась на цыпочки и звонко поцеловала Ингу в гладкую щеку. Инга чуточку смутилась и уехала.
После ее отъезда Илья с Лидочкой вместе, двоечкой, долго отмокали в пушистой мыльной пене, которой окутали всю ванну, а потом отсыпались до самого вечера, плавно перешедшего в ночь. И на следующий день они дрыхли почти до двух часов.
Дачный поселок давным-давно пробудился. Стучали молотки на дачах, строящихся на окраинах, где на фоне синего простора тянулись к небу смешные каркасы из досок. Раскатывали велосипеды, и рычал гоняющий с бешеной скоростью мопед. Вдали виднелись зеленые, уходящие в бесконечность луга и кромка леса за ними. Тонкими паутинками, черными и резкими, тянулись там, словно на краю земли, анкерные опоры с гудящими тихонько проводами.
А двор их дачи обступали деревья. На веранде стоял столик, накрытый скатертью-клеенкой с расписными вишенками и цветами. В угловой комнате, где был телевизор, они подключили компьютер и, не теряя времени, влезли в Сеть. Лидочка сбегала в местный магазин и прикупила продуктов.
Они приходили в себя медленно, боясь поверить в свое неожиданное спасение, в то, что дача теперь в их распоряжении, и они могут жить здесь долго, вдали от всех, в тишине и на теплом ветерке.
Вечером зажгли на террасе большую желтую лампу и сели возле пить чай.
— Как тихо… — прошептала Лидочка.
