Барбара Картленд - Неожиданное наследство
«Я дура, – думала Кристина. – Я всегда хотела чего-то другого, того, чего у меня нет. Когда-то я мечтала о Гарри, а теперь, когда он снова мой, мне он не нужен». В этом вся истина, размышляла она, он ей не нужен, у нее нет ни малейшего желания сидеть рядом с ним, положив голову ему на плечо. Будто издалека до нее донесся его голос:
– Кристина, любимая, вместе мы совершим много интересных дел. В конце концов, у нас же всегда были одинаковые интересы, правда? Мы будем жить здесь, если тебе так больше нравится, и в то же время часто ездить в Лондон.
Гарри продолжал расписывать их будущую жизнь. Он говорил о ней как о чем-то свершившимся, и Кристина поняла, что он, в своем безмерном тщеславии, никогда ни на мгновение не допускал, что потерпит неудачу там, где требуется ее согласие. Его слезы были абсолютно искренними, но за ними лежала твердая уверенность в том, что он добьется своего, а она капитулирует.
В последнем усилии вернуть себе самообладание и, возможно, свободу Кристина вывернулась из объятий Гарри, встала и подошла к камину.
– Гарри, – спросила она, – ты совершенно, полностью уверен в том, что хочешь жениться на мне? Действительно ли это единственный выход для нас обоих?
– Кристина, разве я тебе не говорил, что не могу жить без тебя? Сладкая моя, я не умею выражать свои чувства, но я люблю тебя. Я не так молод, как раньше, но это не мешает мне любить тебя, мечтать о том, как мы в мире и покое будем жить долгие годы – вместе.
– Но я не могу… я…
Кристина замолчала, понимая: что бы она ни сказала, это не возымеет никакого действия. В этот момент в дверь гостиной тихонько постучали.
– Войдите, – откликнулась Кристина, недоумевая, кто это может быть.
Дверь открылась, и вошла Соня. На ней было изящное неглиже из атласа и кружев; небрежно подобранные блестящие волосы украшал кокетливый бант из тюля.
– Не считайте меня занудой, – заявила она, – но я должна была спуститься вниз и узнать, что происходит. Простите мне мое любопытство, но вы же знаете, как я люблю вас обоих.
Соня шла через комнату, протягивая руки к Кристине и Гарри.
– Мои дорогие друзья! – воскликнула она, и ее голос трогательно дрогнул.
– Все в порядке, дорогая, – сказал Гарри, – причем благодаря тебе, Соня. Не могу передать, как я тебе признателен. Кристина простила меня.
– И вы поженитесь? – спросила Соня. – О, мои дорогие, я потрясена, я в восторге! Когда? Скоро?
Кристина попыталась остановить этот мощный поток, но поняла, что опоздала.
– Спешить некуда, – начала она. – Мы с Гарри еще не…
Ее перебили на полуслове. Соня принялась нежно и сердечно целовать ее в обе щеки, так что продолжать говорить было просто невозможно.
– Мои дорогие! Это надо отпраздновать! Я должна выпить за ваше здоровье, хотя бы воду.
– Я принесу стаканы, – сказала Кристина.
Выйдя из комнаты, она провела рукой по лбу и обнаружила, что он покрыт потом, хотя ее знобило. По дороге на кухню она пыталась овладеть собой, понять, что же произошло. На самом ли деле она пообещала выйти за Гарри? Могла ли эта перспектива причинить ей ту самую боль, что мучает ее сейчас? Кристине хотелось все обдумать, осмыслить, но времени не было. Взяв стаканы, она заглянула в кладовку, достала последнюю бутылку алкоголя – виски – и вернулась в гостиную.
Соня и Гарри что-то оживленно обсуждали. У Кристины возникло впечатление, что они строят дальнейшие планы и поздравляют друг друга с победой над общим врагом.
Следующие полчаса прошли как во сне. Гарри и Соня говорили и говорили. Кристина едва понимала их, все ее мысли были сосредоточены на одном: каким-то таинственным образом им удалось объединиться против нее. Ей было совершенно ясно, что ее завоевали, взяли в плен и бросили в темницу, из которой невозможно сбежать. И что от них некуда деться. Они устроили все так, что она могла только покорно выполнять их желания.
– Я должна лечь, – наконец сказала Кристина. – Я устала.
– Конечно, ты устала, дорогая, – согласилась Соня. – Мы все устали. Слишком много потрясений. Ты простишь меня за то, что я спустилась вниз и помешала вам, а? Просто иногда я чувствую себя твоей доброй крестной.
Она засмеялась, а Гарри снова принялся неискренне благодарить ее и заверять, что никогда-никогда не забудет, что она для него сделала.
Все трое поднялись наверх. На площадке Соня поцеловала Кристину и пожелала ей спокойной ночи. Кристина, ощущая непонятную неловкость и смущение, протянула Гарри руку. Гарри же, ни капли не робея, сначала поцеловал ей руку, а потом чмокнул ее щеку.
– Спокойной ночи, моя дорогая, сладких тебе снов. Ты сделала меня самым счастливым человеком на земле.
Наконец Кристина оказалась в своей комнате, плотно закрыла дверь и заперла ее, хотя тут же осудила себя за это. Медленно подойдя к окну, она села на скамью. Так как свет был потушен, она раздвинула шторы, подняла верхнюю створку и выглянула в сад. Полная луна заливала все вокруг серебристым светом. На фоне неба были видны очертания деревьев, в пруду таинственно поблескивала вода.
Кристина долго сидела неподвижно. Ее мысли и чувства были настолько хаотичны, что казались лишенными всякого смысла. Они то волнами накатывали на нее, то исчезали, углубляя владевшее ею отчаяние. Не справившись с собой, она горько заплакала. Рыдая, она мысленно повторяла себе: «Ничего нельзя поделать. Это неизбежно. Мне придется смириться».
Кристина подумала о детях, и у нее возникло ощущение, что она бросает их, закрывается от них в тот самый момент, когда они больше всего нуждаются в ней. Хотя, как сказала Соня, скоро они выйдут из-под ее опеки, и останется только Гарри – Гарри, который требует, чтобы за ним ухаживали, Гарри, которого ей придется содержать, как когда-то содержал ее он. В этом вся правда, вся горькая правда: она нужна ему, потому что ему нужны ее деньги. Если бы он разыскал ее несколько месяцев назад, вопрос о браке не возник бы, в этом нет никаких сомнений. Но как ей сказать все это? Кто ей поверит?
Кристина понимала, что у нее не хватит твердости и решимости отказать Гарри, прогнать его и Соню. Разве не она объясняла Элизабет, что нужно оставаться друзьями с теми, кого ты когда-то любил и кто любил тебя? Разве может она теперь действовать вопреки собственным наставлениям? Нет, поэтому все правильно: она должна выйти за Гарри. Соня смогла понять то, что не удалось ей. И в то же время Кристина всем своим существом противилась тому, что ей предстояло. «Противилась»? Нет, точнее сказать «бунтовала». Неужели возможно так не любить, практически ненавидеть человека, которого когда-то обожала? Кристина уронила голову на руки и заплакала еще горше.
