Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос
— Жалко, мало дал… — Димка нервно сжал губы.
— Твоё счастье, что это мой знакомый, и у нас с ним свои расчёты. Пришлось заглаживать твою вину материально. Игорь — мужик крутой, просто так никого не прощает.
— Крутой мужик никогда не обидит девушку, тем более, такую как Наташка.
— Дима, я понимаю твои чувства… Но… Ты хоть осознаёшь, что при желании твой поступок можно квалифицировать как угодно? От мелкого хулиганства до нанесения тяжких телесных… Главное — какой целью задаться. На сегодня я тебя отмазал. — Тон Лапина стал серьёзным, — Признаюсь, это было нелегко. Даже Кристина принимала участие… В этот раз — получилось, но ответственность тебе нести придётся… Правда, материальную. Игорь — деловой человек, он в деньгах оценил травмы своего сына.
— Если бы вы видели, что этот урод сделал с Наташей… А она даже его не выдала, даже заявление не стала писать. А тут — два мужика… За разбитый нос… — Дима презрительно посмотрел на Лапина, — Ну, и сколько я им должен?
— Ты должен не им, а мне.
— Сколько?
— Столько, — написав что-то на листке бумаги, Лапин показал её собеседнику.
— Ничего себе, — Дима усмехнулся, потом перевёл взгляд на своего собеседника, — это за пару синяков?
— Я тут ни при чём, — Леонид развёл руками, — эту сумму обозначила потерпевшая сторона.
— У меня сейчас нет такой суммы, и вряд ли в скором времени будет, — Дима сцепил пальцы рук, — сразу я не смогу с вами рассчитаться.
— Ты думаешь, я об этом не знал, когда отмазывал тебя? — в свою очередь усмехнулся Лапин, — Таких денег у тебя и быть не может. Но ты успокойся. Будешь работать, рассчитаешься. Из своих гонораров отдашь постепенно.
— Хорошо, я отработаю, — согласно кивнув, Дима встал со стула, — спасибо, Леонид Борисович.
— Вот и ладушки! — Лапин хлопнул ладонью по столу.
— Я могу идти? — Дима взялся за ручку двери.
— Конечно, — кивнул Леонид, — знаешь, несмотря ни на что, хочу тебе сказать, что дерёшься ты, как настоящий мужик. Хвалю!
— Угу. Спасибо.
— И… если уж совсем откровенно… — Лапин притворно улыбнулся, — То… ты сделал всё правильно. Кстати, а где твоя Наташа? Почему не пришла с тобой?
— Не смогла.
— Ну-ну… — Леонид Борисович окончательно расплылся в улыбке и, достав бутылку и пару рюмок, хитро взглянул на Диму, — За успех — по коньячку?
Глава 7
Она ждала, что он позвонит… Но он не позвонил ни на следующий день, ни через неделю. Если бы в тот дождливый вечер он был один и они просто бы не помирились, Наташа рано или поздно сама набрала бы его номер… Но он вышел не один. «У Кристины есть своя машина — дорогая и навороченная, она не ходит пешком… Но она села к Диме, в его далеко не новый «фолькс». Видимо, в центр они приехали вместе, и, судя по всему, это не в первый раз… Значит, между ними снова что-то есть. Это «что-то» началось ещё там, в Москве…» — думала девушка, и тупая боль опять предательски подкатывала к горлу.
Она ему не нужна. Ждать больше нечего.
Но глаза снова и снова с надеждой смотрели на высвечивающиеся номера…
Он не позвонил и 21 октября — в день, когда они должны были пожениться.
Уже поздно вечером она прошла на кухню, достала аптечку. Не глядя на названия, как во сне разрывала упаковки, складывая таблетки в одну кучу… Подумалось, что нужно налить стакан воды, но не было сил встать. Сколько времени она просидела вот так, над таблетками, Наташка и сама не знала. Из ступора её вывел телефонный звонок. Скользнула взглядом по экрану, нажала клавишу…
— Наташа?
— Да.
— Привет, это Журавлёв, Женя… Помнишь меня?
— Да, помню… Привет.
— Слушай, у меня к тебе есть предложение, ты можешь сейчас говорить?
— Могу.
— Я сейчас записываю песню тут, у знакомых ребят. Мне нужен женский вокал, я вспомнил про тебя… Ты как, можешь спеть со мной?
— Не знаю, Жень… Я ничего не могу сейчас сказать, — она говорила как-то отстранённо.
— Ну, ты подумай, я тебе перезвоню. Скажи, когда?
— Давай, завтра.
— Всё, договорились. Да, я помню, что у тебя всё через Диму, — видимо, Журавлёв на этих словах улыбнулся, — я могу ему перезвонить, только номер скажи.
— Нет… не нужно. Я сама тебе отвечу.
Положив трубку, она вернулась в комнату, разделась и легла. Последний раз она пела на сольном концерте «Ночного патруля» в сентябре… Первый и единственный раз в составе Диминой группы на серьёзном концерте. Тогда же в последний раз держала в руках гитару. Как-то всё сразу растерялось… Из «Киви» она ушла, несмотря на уговоры Бушмана, на его предложение работать сольно ответила отказом — Дима сказал, что она будет выступать только с ним. Её приглашали петь и во Дворец молодёжи, и в ночной клуб… Но она никуда не пошла. «Дима не пустит»… А вот теперь она осталась одна…
Проснувшись утром, Наташка с трудом поднялась: состояние было разбитое, тяжёлый сон совершенно не принёс отдыха. Пересилив себя, вышла на кухню. Таблетки так и лежала на столе, и девушка, собрав их в горсть, выбросила в унитаз. Приняла душ, поставила чайник… Потом взяла в руки телефон.
— Женя? Это Наташа. Я согласна…
— Ну, замечательно!
— Куда мне подъезжать?
— Давай, так… Я тебе сейчас на электронку домашнюю версию скину, ты сегодня-завтра-послезавтра прослушаешь. А на следующей неделе порепетируем.
— Хорошо… А репетировать где?
— А там же, где и писать будем. У моего знакомого, Кости, в студии. Аранжировка уже готова.
— Хорошо.
— Кидай электронку смс-кой.
Вечером она слушала присланную Женькой песню. Это был ресторанный шансон, но ей понравились и мелодия, и слова.
Рассветный воздух чист и свеж,
Упала ночь в кусты сирени,
Шумя, по улицам весенним
Уехал свадебный кортеж…
Оркестр умолк, все разошлись,
Закрыты двери ресторана.
Лишь приглушённо фортепьяно
Звучит со сцены не на «бис».
Там всё играет и играет музыкант
Один в пустом, огромном зале.
Пытаясь музыкой заполнить пустоту —
Всему наперекор.
В рассветном сумраке софиты не горят,
И, видно, клавиши устали
Звучать, под пальцами сбиваясь, как в бреду
С мажора на минор.
Играл весь вечер пианист,
И хороша была невеста,
Вдруг разбудив случайным жестом
Далёкой памяти каприз…
Похожий смех, похожий взгляд —
И эхо юности беспечной
Вдруг унесло его по встречной —
К себе, на много лет назад…
Костя оказался сорокадвухлетним, серьёзным на вид, крепким мужчиной с небольшой окладистой бородкой, русыми длинными, волнистыми волосами, стянутыми на затылке в «хвостик», серыми пронзительными глазами и серебряной серьгой в ухе. Гениальный, по словам Женьки, аранжировщик, он имел собственную студию звукозаписи на территории какого-то бывшего предприятия, чьи площади были сданы в аренду всем желающим.
