Клятва ненависти (ЛП) - Джеймс Лайла

ГЛАВА 31

Джулианна

В тот момент, когда мой взгляд встретился с темным взглядом Киллиана, я слишком поздно поняла, что напала не на того человека. Его глаза закатились, и мой муж с глухим стуком рухнул на землю.

Я не ударила своего похитителя.

В итоге я неосознанно напала на своего спасителя.

Боже, какая я дура!

Я упала на колени рядом с телом Киллиана, тряся его за плечи. 

— Киллиан? — сказала я, с сердцем в горле. — Открой глаза.

В отчаянии я оглядела комнату, а затем выглянула наружу. Зал был пуст. Сколько времени у нас было до возвращения Саймона? Киллиан пришел спасти меня один? У меня пересохло в горле от этой мысли. Надеюсь, что нет, потому что нам понадобится подкрепление.

На том месте, куда я его ударила, образовалась шишка, и он истекал кровью. Хотя не сильно. Это была небольшая рана, слава богу.

Киллиан застонал и после долгих уговоров с моей стороны, наконец, открыл глаза. Ошеломленный и страдающий. Но когда его темные глаза встретились с моими, я увидела страх и удивление. 

— Я нашел тебя, — прохрипел он.

— Ты нашел меня, — прошептала я, всхлипывая. — Я так испугалсь, но знала, что ты придешь.

Киллиан сел, морщась, но я увидела нескрываемую ярость в его глазах. 

— Я собираюсь убить его. Саймон — чертов мертвец, — прорычал мой муж.

Я покачала головой. 

— Это не Саймон хочет моей смерти. Его использовали как алиби. Прикрытие. Как служанка.

Его грудь затрещала от звука, а кулаки сжались. 

— Кто тогда захочет твоей смерти? Кто пытается тебя убить? — спросил он обманчиво спокойным голосом.

— Я знаю, кто это, — мягко призналась я.

Его глаза вспыхнули, а челюсть сжалась. 

— Кто?

Мне было больно это говорить, но иногда правда была горче лжи и обмана.

— Мой отец.

Два часа назад.

Я проснулась с пульсирующей головной болью, сначала сонная, но потом ко мне вернулись воспоминания. Мое сердце забилось в груди. Задыхаясь, я села. Мои глаза обшарили все вокруг, но я поняла, что нахожусь в комнате без окон.

В комнате не было никакой мебели, кроме кровати, на которой я сидела, и деревянного стула напротив.

Меня схватили, взяли. Человек, который охотился на меня. Мои руки дрожали, и я пыталась сохранять спокойствие, но не могла.

Слезы навернулись на глаза, но я сморгнула их. Нет, сейчас не время плакать. Я должна была придумать, как выбраться из этого места.

Слишком долго я была слабой. В зависимости от моего отца и мужа, чтобы защитить меня.

Уже нет.

Следующие двадцать минут я пыталась вырваться из комнаты, но поняла, что выхода нет. Дверь была заперта снаружи.

Мне пришлось ждать того, кто меня похитил. Я должна была знать, кто это был, и тогда я могла бы определить вероятность того, что мне удастся сбежать из этого места.

Страх охватил меня, потому что я поняла, как это будет трудно. Бежать, не имея ни малейшего представления о том, где я нахожусь.

Где ты, Киллиан?

Я села на кровать и несколько минут ерзала, пока не услышала дребезжание замка. Мои глаза расширились, когда дверь открылась.

Стук.

В дверном проеме замаячила тень, большая и внушительная. Это был мужчина.

Стук. Стук.

Мои руки тряслись, ладони были липкими.

Стук. Стук. Стук.

Я моргнула, когда мужчина, наконец, вошел внутрь, открыв свое лицо.

— Отец? — Я задохнулась, прежде чем издать сдавленный всхлип. — Боже мой! Ты нашел меня! — Я прыгнула с кровати, словно хотела обнять его, но остановилась, увидев его искаженное выражение лица.

Воздух казался сжатым, тяжелым от напряжения.

Он не выглядел счастливым, увидев меня. На самом деле, он выглядел отвращенным при виде меня. Дверь закрылась за ним, заперев нас внутри.

Мой желудок сжался, и я сделала неуверенный шаг назад. 

— Ч-что происходит? — спросила я, страх пронзил меня.

Его губы скривились, по лицу расплылась злая улыбка. Все мое тело тряслось, и я сделала несколько шагов назад, пока не врезалась в кровать. Он был здесь не для того, чтобы спасти меня.

Нет…

Этого не может быть.

Когда он, наконец, заговорил, мой мир рухнул на меня. 

— Ты продукт прелюбодеяния.

Я моргнула, сбитая с толку. 

— Что?

— Позволь мне рассказать тебе небольшую историю, — мягко сказал он. Как будто он говорил о погоде.

Я рухнула на кровать, онемев. Отец пододвинул стул ближе ко мне и сел, выглядя таким непринужденным, пока я паниковала. 

— У твоей матери был роман со своим телохранителем, — сказал он, и мой мозг заикался. — Человек, которому я заплатил за ее безопасность. Она изменяла мне на протяжении всего нашего брака, и я слишком поздно понял это.

— Нет, — выдохнула я, качая головой. — Я тебе не верю.

Он даже не удосужился подтвердить мои слова. Выражение его лица исказилось от отвращения. 

— Я больше не собирался быть рогоносцем этой сучки. Так что я принял легкое решение для нас обоих.

Он цокнул языком. 

— Кроме того, я не понимал, что ты не моя, пока она не умерла.

У меня кружилась голова от всего, что говорил мой отец. Если я правильно его поняла… он только что признался в убийстве моей матери?

Он наклонился вперед, приблизив свое лицо ко мне, его губы скривились от отвращения. 

— Я вырастил тебя, зная, что ты ребенок другого мужчины. Продукт прелюбодеяния моей жены, — прошипел он, плюнув мне в лицо. — Я вырастил тебя с одной целью. Твоя мать получила легкую гребаную смерть, но ты заплатишь. Я хотел сделать тебе больно, чтобы сделать больно ему.

Во рту пересохло, язык отяжелел, я захлебнулась собственным дыханием.

— Ты должна была умереть той ночью. Не Грейслин.

Его жестокие слова, наконец, что-то сломали во мне, и я обрела голос. 

— Ты подверг ее опасности, — прошептала я. — Только для того, чтобы убить меня?

— Мне нужно было, чтобы твоя смерть выглядела как несчастный случай. Это была жертва, на которую я был готов пойти.

Моя грудь болела; жжение было сильным. Больно.

 — Виновником аварии была… ты.

Он издал мрачный смешок, и моя кровь похолодела. 

— Ах, бедняжка. Посмотри, как у тебя разбито сердце. Осознать, что у самого дорогого отца нет к тебе ничего, кроме ненависти.

Я всегда знала, что я не была приоритетом моего отца. Я бы просто классифицировала его отсутствие заботы как то, что он не материален для отца. Это было сделано для того, чтобы ублажить себя, свое одинокое сердце, которое жаждало внимания отца. Но я никогда не думала, что Бишоп меня ненавидит.

Но я могла видеть полное отвращение и ненависть ко мне в его опасно блестящих глазах.

Этот человек так сильно меня ненавидел, что желал моей смерти.

Он пытался убить меня. Дважды. И вот, это была его третья попытка. В последний раз, когда Киллиан получил пулю, предназначенную для меня, но сейчас его здесь не было. Я снова оказалась незащищенной и уязвимой.

Мой желудок скрутило, и страх пронзил меня, как только я осознала, в какой серьезной опасности я оказалась.

О Боже, мой малыш.

Мое тело сотрясала холодная дрожь. У меня даже не было возможности проверить, был ли этот тест на беременность положительным, но я знала это так же, как знала, что моя любовь к Киллиану была настоящей. Я почувствовала это.

Я носила ребенка Киллиана.

Мой подбородок дрожал, но я отказывалась плакать, чтобы этот человек увидел меня слабой. Как долго я отсутствовала? Киллиан, вероятно, уже знал, что я пропала.

Он ищет меня, предпочитаю верить я. Киллиан собирался прийти. Он найдет меня.

— На этот раз было нелегко заполучить тебя, когда твой глупый муж защищал тебя, как свирепый зверь. Если бы не Саймон, я бы, наверное, не добился успеха.

В невменяемом состоянии епископ Романо раскрыл свой план. О том, как он узнал о романе моей сестры. И как он обманул убитого горем Саймона, чтобы тот присоединился к нему. Настроить его против меня.