Анна Берсенева - Возраст третьей любви
– Это как? – заинтересовалась Женя. – А разве можно?
– Обижаешь! – усмехнулся Котеночкин. – Я ж летчик не из последних, неужели не договорюсь? Тем более и правда не женатый, никогда льготой этой не пользовался. Ну, скажу начальству, что у нас гражданский брак. Да и вообще, не твоя это забота, Женечка! Я все время туда-сюда мотаюсь, в любой момент обратно тебя доставлю, хоть сколько можешь там сидеть.
Все складывалось – удачнее некуда! И в работе пока перерыв, и Ленка зовет, и Котеночкин так кстати подвернулся, и Несговорову полезно…
Женя представила, с каким видом Олег будет провожать ее в аэропорт, и даже засмеялась от удовольствия. И ведь можно к тому же сказать, что в самом деле расписалась с Толей! Пусть попробует паспорт проверить.
Так и получилось, что уже через день Женя Стивенс, почти как доктор Чехов, ступила на землю острова Сахалин.
Василенка просто на ушах стояла от восторга.
– Ты, Женька, человек! – вопила она, поднимаясь вместе с Женей по лестнице, открывая железную дверь своей квартиры. – Захотела – прилетела, и никаких гвоздей! А летчик этот твой – он, кстати, как, ничего? – тут же поинтересовалась она.
– Да ничего, ничего, – засмеялась Женя. – Видишь, привез же. Ты что думаешь, у меня с ним роман?
– А кто тебя знает? – пожала плечами Ленка. – Ну, фиг с ним, с летчиком, ты мне лучше про своего телевизионщика расскажи! Нет, это мы потом, – тут же сама себя перебила она. – Мы с тобой перекусим сначала, за встречу выпьем. Ты папоротник ела когда-нибудь? Это вещь! Ой, Женька, как я рада, ты себе не представляешь! – снова завопила Ленка. – Я уже тут совсем извелась со своим Хакимотой. Каторжный остров, правильно говорят!
– А где он, кстати? – спросила Женя. – На работе?
– В Токио отбыл, – ответила Василенка. – С ним вечно все через задницу. Мне же, знаешь, – добавила она с виноватым видом, – тоже на пару дней придется туда смотаться. У них, видите ли, юбилей родной конторы, положено быть при супругах на банкете. Но ты не волнуйся, Женька, это еще через неделю только будет, наговоримся, нагуляемся!
Несмотря на жалобы на свою горькую судьбу, Ленка очень похорошела за то время, что они не виделись.
– А что ты думаешь? – кивнула она, когда Женя сообщила свое впечатление от ее ослепительной внешности. – Воздух тут свежий, океан опять-таки, морепродукты всякие, от них потенция даже повышается. Хотя, конечно, секса могло бы быть побольше, – добавила она. – От Хакимоты в этом смысле толку мало, а мужики тут пьют как кони. Мне, во всяком случае, ничего приличного пока не попадалось. Но тебе мы подыщем что-нибудь интересненькое, – утешила Ленка. – Есть, говорят, ничего…
– Да я не очень-то страдаю, – засмеялась Женя. – На что другое, а на это жаловаться не приходится. Слушай, а почему ты работать не пойдешь к своему Хакимоте? – спросила она. – Говоришь же, скучно… Шла бы к нему переводчицей, нужны же, наверное?
– Ой, Женька! – Василенка поморщилась так, как будто разжевала лимон. – У японца – работать? Да что я, рабыня? Не-ет, милая, я тут нагляделась… Я теперь офигенная патриотка – никаких им Курил, никаких северных территорий! Кто не успел, тот опоздал, все теперь наше, раньше надо было следить за своими островами. – И, заметив удивленный Женин взгляд, она объяснила: – Они же – вещь в себе, японцы, никого, кроме себя, за людей не считают! Точно тебе говорю, они тут всех рабами сделают, если им Курилы отдадут. Ну, конечно, электричество проведут, снабжение наладят. Но пусть они подавятся своим снабжением, чтоб за него недочеловеками себя чувствовать! Они вон пока только экономическую экспансию осуществляют, банки свои всякие открывают тут – и то народ уже стонет, который у них работает.
– Народ просто работать не привык, – улыбнулась Женя. – Вот и стонет.
– Ну, и это тоже, – не стала спорить Ленка. – Ой, да черт с ними – и с японцами, и с народом! – махнула она рукой. – Как там Сашка Войтюк, ты мне лучше расскажи! Не развелся еще со своей крысой? А я уже, знаешь, думаю: надо было тогда все-таки подсуетиться с Сашкой, а не Хакимоту обрабатывать…
Они болтали до ночи, сидя посреди комнаты на японских татами, ели разную корейскую вкуснятину, пили саке из крошечных рюмочек, и время от времени Женя ловила себя на мысли: интересно, что там Несговоров мой сейчас делает – водку пьет, с бабами гуляет или по мне скучает?
Василенка, видно, и в самом деле соскучилась по Жене: в Токио она собиралась с таким видом, как будто навсегда отправлялась в родной Урюпинск.
– Ты тут только не скучай, – повторяла она. – Тут народ все-таки хороший, отзывчивый, на произвол судьбы тебя не бросят.
– Да что ты беспокоишься, ей-Богу! – смеялась Женя. – Ты же на неделю всего летишь, не умру я со скуки. Да мне вообще скучно не бывает, Василеночка, ты забыла, что ли? Я же самодостаточная.
– Да жа-алко, – тянула Ленка. – Ты сюда, а я, здрасьте, туда… Может, развестись с Хакимотой? – предложила она.
– Нет уж, милая, давай-ка без жертв, – отказалась Женя. – Сашка с крысой своей не развелся еще, так что пока и Хакимота сгодится.
– Конечно, лучше бы тебе осенью приехать, – рассуждала Ленка. – Или летом. Тут красиво, растет все. Прямо возле города лианы, как в джунглях, а на них такие кисленькие штучки, я забыла, как называются, вроде киви, ужасно вкусно!
Женя и сама видела, что летом и осенью здесь должно быть очень красиво. Южно-Сахалинск, правда, показался ей самым обыкновенным: кубики типовых домов, прямые улицы с унылыми названиями Коммунистическая, Ленина, проспект Мира… Но сопки высились так близко от города, что весь он становился выразительным на фоне их плавных вершин. И, конечно, должно быть очень красиво, когда они становятся по-осеннему разноцветными.
– На Тунайчу бы съездили, – продолжала ныть Ленка. – Это озеро такое, красиво, рыбку можно ловить, просто супер! Ну, ничего, – решила она, – тебя зато Григорьевы на подледный лов с собой обещали взять.
– Какой же подледный? – удивилась Женя. – Апрель на дворе, тепло уже.
– Ну и что? – возразила Ленка. – В море еще все корюшку ловят. Льдище-то какой, ты глянь, когда это он еще растает! А пока, – вспомнила она, – надо тебе с мужиком познакомиться, чего время зря терять.
Василенка говорила вполне искренне: время, не занятое флиртом, романом или сексом, действительно казалось ей выброшенным из жизни. Женя, в отличие от нее, как раз таки не горела желанием ни с кем знакомиться – считала, что и так уже слишком много внимания и сил потребовал Несговоров, и хотела отдохнуть от этих утомительных отношений.
– Ну, и с кем ты мне предлагаешь знакомиться? – улыбнулась она. – И как, кстати? На улице подойти?
