Иэн Сент-Джеймс - Заложники удачи
В столовой ей очень хотелось поставить свечи в серебряные подсвечники, но она не стала этого делать. Погрозив пальцем Маку, Катрина предупредила его:
– Или веди себя хорошо, или запрем тебя в комнате.
Затем отправилась в кухню, проверить, все ли готово. Вернувшись в кабинет, она смешала джин с тоником, принесла все это поближе к дивану и взглянула на часы. Осталось пятнадцать минут. Через пятнадцать минут она встретится лицом к лицу со своим отцом…
– Двадцать минут десятого! – воскликнула Катрина сердито, вернувшись из кухни. – Конечно, ужин пропал. Я собиралась начать в восемь тридцать!
– Давай подождем его еще десять минут.
– Ты ведь знаешь, что фазан может засохнуть. Он будет безвкусным, если его подать не вовремя. Я уж и так поставила на самый тихий огонь. Он вздохнул и поднялся с кресла.
– Давай я тебе чего-нибудь налью.
Она села на диван. Ее лицо пылало от джина.
– Ты уверен, что он знает наш адрес? – раздраженно спросила Катрина.
– Конечно. Он его всегда знал. И о времени мы договорились. Восемь часов, так мы условились по телефону. Надо было, чтобы Герберт его подбросил.
– Это в духе моего папочки! Он никогда не приходил к ужину, когда готовила моя мать!
– Не могу понять. – Тодд разочарованно покачал головой, он и сам начинал тревожиться. – Этот ужин так много значил для него, он был очень взволнован. – Он нахмурился и протянул ей бокал. – Он так этого ждал. Не знаю, что и думать. Наверное, что-нибудь случилось.
– Да у него всегда что-нибудь случается, – заметила Катрина едко и так разозлившись, что чуть не пролила джин. Поставив бокал на стол, она полезла за сигаретами. – Ну и что делать будем? Если дальше ждать, уже нет смысла ужинать.
В сотый раз он поглядел на часы.
– Может, позвонить в «Ритц»? Там могут знать, когда он ушел.
Катрина посмотрела на него пустым взглядом. Она уже не могла говорить. Она так готовилась к сегодняшнему вечеру. И вот тебе, пожалуйста!
– Я тебе говорила, – бросила Катрина. – Он ничуть не переменился, такой же, как был, и все это значит для него не больше, чем книжка в этом шкафу. – Она указала на книжный шкаф.
– Лео никогда еще меня не подводил, – сказал Тодд, открывая телефонную книжку.
– Да он, небось, все еще торчит в баре, – ядовито заметила Катрина.
Перелистав странички, он наконец нашел номер.
– Кого-нибудь встретил и разговорился. Его обычное извинение.
Тодд набрал номер и ждал.
– Небось, какая-нибудь баба!
– Да, алло! Мне нужна информация об одном из ваших гостей. Мистер Синклер, Лео Синклер. Да, правильно. Нет, я не думаю, что он в номере… – Закрыв трубку ладонью, он сказал: – Они звонят к нему в номер. Но он не может быть до сих пор в номере.
– Конечно, потому что он в баре.
– Да, – произнес Тодд в трубку. – Нет, я и не думал, что он в номере. Да, спасибо. – Он повернулся в сторону: – Они меня соединяют с регистрацией. Да, добрый вечер…
Она смотрела ему в лицо и ждала. Она ведь пыталась объяснить ему, предупреждала, что собою представляет ее отец…
– Да, – сказал Тодд. – Да, я понимаю. Если можно, скажите, пожалуйста, что звонил Тодд. Да, верно. Да, у него есть мой телефон. Спасибо. – Он еще больше нахмурился и поставил аппарат обратно на столик. – Они ждут его. Он заказал номер, но еще не вселился. Обычно он приезжает в середине дня. Может быть, задержка рейса или что-нибудь еще…
– Уж конечно, что-нибудь еще!
– Да ради Бога! – воскликнул Тодд со злостью, глядя, как она встает с кресла. – Хотя бы раз посомневайся на его счет, будь другом!
Но Катрина уже ушла в кухню.
Ужин пропал. Фазан засох, как она и предсказывала, да и аппетит у них был уже не тот после стольких выпитых бокалов. Один Мак выиграл от того, что Лео не пришел. Семейная гармония пяти прошедших недель была разбита за какие-то жалкие три часа. Ссора разразилась, как гроза.
– Это все ты виноват, – взорвалась наконец Катрина. Лицо ее было красным от злости. – Мы бы не оказались в этом дерьме, если бы ты не…
– Ради Бога! Просто он задержался, и все.
– О да, он и его обещания. Я-то знаю, я с ним выросла. Он никогда не изменится.
– Дай ему хоть передышку, ладно?
– А он дал передышку матери?
Это уж было чересчур. Тодд поднял голову, глаза сверкали от злости.
– Лео признает, что он поступил неправильно. Он говорил мне об этом. Все, закончили? Но это было уже давно, и, если хочешь, твоя мамочка не была ангелом!
Катрина побелела.
– Да ты мою мать никогда не видел! И ты смеешь…
– Хочешь знать кое-что? Да Лео плакал, когда я пригласил его. У него, бедняги, комок в горле стоял. Вот как это много для него значило! И еще кое-что я тебе скажу. Я себя дерьмом почувствовал за то, что его раньше не приглашал! Семь лет я его знаю, и он ни разу меня не подвел!
– Хорошо, ну и где же он теперь? И где его обещанные денежки?
– О Бог мой! – крикнул Тодд, вскочив со стула. – С меня хватит! Я иду спать.
Он направился к двери, потом внезапно обернулся.
– Где-то там, – кричал он, – показывая пальцем куда-то в сторону, – сидит старик, может быть, дремлет в аэропорту из-за того, что его рейс задержался. Этот бедняга – твой отец, но тебе на это плевать!
– Я его лучше знаю!
– Ерунда! Ты его не знаешь совсем!
В глазах у Катрины стояли слезы. Она слышала, как он хлопнул дверью, видела, как он поднимался по лестнице. Она тихо застонала, когда услышала, как он прошел в спальню. Кусая губы, Катрина уставилась на свой пустой бокал и налила себе бренди.
Перемирие закончилось.
Они снова ссорились.
И ссорились по тому же поводу.
Разговор за завтраком был односложным. Тодд, казалось, уже немного расслабился. Его лицо приняло обычное выражение. Время покажет – кто был прав и кому придется потом извиняться.
– Это Герберт, – сказал он, подняв голову. Допив остатки кофе, он поднялся. – Я позвоню тебе, когда узнаю что-нибудь о Лео.
– Если ты что-нибудь узнаешь о нем, – ядовито ответила Катрина. – По-моему, это очень сомнительно.
Первый раз она не поцеловала его перед уходом. Однажды утром, когда они только что помирились, Катрина поцеловала его в губы, и он ей ответил. Затем одним быстрым движением Тодд повалил ее на постель в сильном приступе страсти…
«Теперь этого еще долго не случится», – всхлипнула Катрина, унося посуду, оставшуюся после завтрака, в кухню.
А чего, собственно, беспокоиться? Она изо всех сил старалась поддержать его. Раньше он прислушивался к ее мнению. Но сейчас все, что бы она ни сказала, принималось в штыки. Даже и сейчас он все еще верил, что ее отец вернется с деньгами. Даже сейчас! Какая глупость!
Катрина умылась, оделась, убрала постель, раздраженно бормоча что-то себе под нос, и как только вернулась в кухню, то увидела, что пришла миссис Бриджес и принесла письма.
