Мэри Бакстер - Огни юга
Теперь, когда холодок снова пробежал по телу, Дана вернулась в комнату и, посмотрев на смятые простыни, подумала, что надо попробовать заснуть. На глаза попалась бутылочка с тайленолом. Она проглотила две таблетки и легла, но заснула лишь через несколько часов.
– Мы прерываем нашу передачу для экстренного выпуска новостей.
Утром Дана чистила зубы в ванной, когда услышала голос ведущей. Голова раскалывалась, поэтому она не обратила особого внимания на сообщение, пока не услышала слово «пожар».
Она застыла.
– Восьмому каналу только что стало известно о пожаре, в результате которого разрушена часть особняка Тримейнов. Это произошло сегодня на рассвете. Как заявили представители полиции, владелец дома, Шелби Тримейн, сгорел в огне. Его обугленное тело обнаружено при осмотре места происшествия. В данный момент полиции не известно…
Женский голос гудел в ушах, но Дана больше не слушала. С нее достаточно.
Шелби Тримейн мертв! Это невозможно! В памяти возник вой ночных сирен.
– О нет, нет! – закричала она, выплевывая зубную пасту, и вцепилась в холодную фарфоровую раковину.
Руни! Она должна быть с ним. А Анна Бет? Все ли с ней в порядке, о ней телеведущая не упомянула. Или упомянула? Если Руни потерял обоих родителей…
Надо поскорее добраться к нему. Она нужна ему сейчас, он ее ждет. Трясущимися руками Дана мазнула румянами щеки и наспех оделась.
Она гнала машину быстро, как только могла, но в имение приехала уже после девяти. Там царил полный хаос. Она поставила машину довольно далеко от дома и побежала.
– Мне жаль, мадам, но туда нельзя, – преградил ей путь офицер, как только она попыталась пробраться между полицейскими автомобилями и машинами репортеров. – Это место преступления.
– Послушайте, я репортер. – Дана потрясла перед его носом сумкой, в которой лежали ее удостоверения. – Более того, сын покойного – мой близкий друг.
– Мне жаль, мадам, но я не могу вас пропустить ни по той, ни по другой причине. У меня приказ. – Он указал на остальных газетчиков. – Пройдите за желтую ленту, туда, где все они.
– Но…
– Дана! Слава Богу!
Она увидела Руни. Он только что вышел на улицу.
– Все в порядке, офицер. Пропустите ее.
Дана нырнула под ленту и побежала к Руни, который встретил ее на полпути. Но он был не один. За ним тенью следовал Янси.
Дана остановилась. Ноги дрожали, а глаза смотрели то на одного, то на другого мужчину. Руни потянулся к ней и обнял.
– О Боже, Дана, как я рад, что ты приехала! – Его голос срывался.
Дана уцепилась за него, но не могла удержаться, чтобы не взглянуть на Янси. На мгновение мир, казалось, пошатнулся, его глаза заманили ее в ловушку и не отпускали.
– Привет, Дана, – бросил он хриплым голосом.
Черт возьми, это несправедливо! Она не хотела увидеть его вот так, не подготовившись. Как всегда, его присутствие сильно действовало на нее, оно просто сбивало с ног. Но и он казался застигнутым врасплох. Вид у Янси был совершенно измученный и усталый.
Она зажала свое сердце, не позволяя себе чувствовать никакой симпатии к этому человеку. Он заслужил этот ад, который сейчас раздирает ему душу. Но он еще не знает настоящего ада, не знает, что ей известна его грязная тайна.
Холодно и презрительно прищурившись, Дана отвернулась от Янси, но прежде увидела в его взгляде отчаяние и боль.
– О, Руни, мне так жаль! – сказала Дана, переключая все внимание на него.
– Он… мертв, Дана. Папа мертв.
– Я знаю, мне очень, очень жаль. Как только я услышала в «Новостях», сразу помчалась сюда. Гнала изо всех сил.
– Руни, я пошел. – Вокруг рта Янси залегли глубокие морщины. – Экономка сейчас отдыхает. Если я понадоблюсь, звони.
– Спасибо за заботу о Мэриан, – поблагодарил Руни. – Я свяжусь с тобой.
Янси прошел сквозь толпу репортеров, отмахиваясь от назойливых камер и микрофонов, которые они совали ему в лицо. Дана старалась не смотреть на него.
– Пойдем в дом, – предложил Руни.
– Когда ты приехал?
– Точно не знаю. Я потерял счет времени. – Больше Руни ничего не сказал, пока они не сели на кушетку в комнате.
– Так что произошло? – спросила Дана, взяв его за руку.
Руни посмотрел на нее через очки.
– Я не знаю. Мэриан позвонила мне и закричала, что в доме пожар.
– А твоя мать? Где она?
– Слава Богу, она поехала к моей тете в Ричмонд. Сейчас она едет обратно, ее везет тетка.
– Как это случилось?
– Надеюсь скоро узнать. Я еще не говорил с офицером, мне пришлось заниматься Мэриан. Когда я приехал, она билась в истерике, и я вызвал Янси.
– Спасибо пожарным, что они отстояли остальную часть дома. Кажется, сгорел только кабинет.
– Верно. Это…
Стук в дверь прервал его. Обернувшись, Руни бросил:
– Войдите.
В комнату вошел мужчина среднего роста с темной родинкой на левой щеке.
– Я детектив Бойд Фэрчайлд. А вы, должно быть, Руни Тримейн.
– Верно. – Руни пожал ему руку. – Это мой друг, Дана Бивенс.
Фэрчайлд кивнул в ее сторону и снова повернулся к Руни.
– Можно сесть?
– Да, конечно. Простите, что сразу не предложил.
Детектив откашлялся.
– Сначала позвольте выразить вам глубокое соболезнование, мистер Тримейн. Вашего отца любили и уважали в нашем городе.
– Спасибо.
Голос Руни дрожал. Дана взяла его за руку.
– Как вы думаете, кто мог желать смерти вашему отцу?
Голова Руни дернулась.
– Почему вы об этом спрашиваете?
– При подозрительных обстоятельствах, сходных с данными, мы всегда рассматриваем эту версию – грязная игра.
Дана заметила, как съежилось и посерело лицо Руни.
– Вы склонны думать, что пожар не случайность?
– Нельзя исключить такую возможность, – кивнул Фэрчайлд, почесав родинку.
– Стало быть, вы подозреваете, что он убит. – Руни замигал. – Я… – Его голос дрогнул, он посмотрел на Дану, словно тонул в болоте, а она могла его спасти.
– А пожар понадобился, чтобы замести следы, – рассудительным тоном добавил Фэрчайлд.
– Иисусе! – выдохнул Руни.
Дана прикусила губу, чтобы унять дрожь, и крепче стиснула его руку.
– Конечно, мы установим точную причину смерти после вскрытия, – продолжил детектив. – Ну так кто, по-вашему, мог хотеть его смерти?
Руни долго молчал, а потом с усилием произнес:
– Я слышал, как он спорил с кем-то.
Детектив явно взбодрился.
– Вы были дома?
– В тот момент – нет. Я приехал из Ричмонда и уже собирался войти, когда раздались голоса. Я прислушался. Разговаривали двое, причем явно на повышенных тонах.
– Вы узнали второй голос?
Руни колебался, лицо его напряглось.
